проволочек попал под крыло известного в Испании государственного благотворительного фонда.
–?Выяснил?
Я вспоминаю все, о чем рассказывал Майкл, и подробно излагаю шефу. Выслушав меня, он кивает:
–?Зови. Вдруг и в самом деле пригодится…
Мишку я нахожу в одном из ближайших баров. Он сидит в одиночестве за стойкой и глядит на почти пустую бутылку водки, из «закуски» перед ним – пепельница с дымившей сигаретой и пара бутылочек темного пива.
Как ни странно, он почти трезв, просто смотрит в одну точку и еле заметно раскачивается на барном табурете.
–?Идем, – беру его под руку.
Возвратившись из забытья, Мишка вздрагивает и хрипит:
–?Куда? Зачем?
–?Идем-идем, я познакомлю тебя с интересной личностью.
–?Какой еще личностью? – послушно сползает он с табурета, делает пару шагов, но, спохватившись, допивает водку и прихватывает пиво.
Мы топаем длинными коридорами в мою каюту. От Майкла здорово несет перегаром, однако алкоголь после известных событий его не берет – походка тверда, а речь осмысленна.
Рассудив, что любое упоминание о ФСБ смутит его и напугает, я представляю Горчакова «сведущим человеком в области расследований великих тайн двадцатого века». И добавляю загадочным шепотом небезынтересную деталь:
–?Он именно тот, кто поможет исправить ошибки твоей юности.
Звучит убедительно, заманчиво и в то же время демократично.
Парень клюет – обосновавшись в гостевом кресле, он периодически прикладывается к пивной бутылке и тараторит битых полчаса.
Сергей Сергеевич в основном слушает и лишь изредка задает наводящие и уточняющие вопросы.
Выложив все, что хранилось в памяти, Мишка замолкает.
–?Неплохо, – тянется к тонкой папке Горчаков. Выудив из нее чистый лист бумаги и карандаш, просит: – Постарайся воспроизвести татуировку, украшавшую темечко старика.
Мишка придвигает к себе лист и долго сопит, старательно, как пятилетний ребенок, выводя подрагивающей рукой странные каракули. В каюте висит напряженная тишина: мы с генералом изредка переглядываемся в ожидании результата…
Спустя несколько минут он просит другой листок и уже увереннее изображает руну.
–?Готово, – подает он, наконец, Горчакову свои художества.
Нахмурив брови, тот несколько раз переворачивает листок, затем показывает мне:
–?Похоже?
–?Да, что-то в этом роде.
–?Хорошо, будем довольствоваться тем, что есть, – подводит итог Сергей Сергеевич, настраивая камеру смартфона.
Сделав пару снимков, он тут же отправляет их на чей-то номер и удаляет из памяти аппарата. Завершается наша тайная вечеря обрядом сжигания Мишкиных шедевров.
–?Рекомендую забыть об этом изображении, – говорит Горчаков. – А если кто-то о нем спросит, отвечайте, что ничего на темечке старика-инвалида не видели. Поняли?
–?Да, – хором отвечаем мы. – А что говорить следователям? Ведь скоро нагрянут, инквизиторы проклятые…
–?Вы избрали правильную тактику. Михаилу следует отрицать даже поверхностное знакомство с Леоной. А ты… – многозначительно смотрит он на меня, – ты просто запал на смазливую девчонку, пригласил в кафе и рассчитывал на дальнейшее развитие отношений. Это нормальное поведение адекватного мужчины во время отпуска – ни один следователь не заподозрит подвоха…
Нашу беседу прерывает стук в дверь.
Горчаков негромко подбадривает:
–?Открой и держись естественно – вам ничего не угрожает.
Отпираю замок. В коридоре представительная компания из двух корабельных офицеров и трех мужиков в штатском, которых ранее на судне я не встречал.
Один из них здоровается по-английски и просит разрешения войти.
–?Заходите, – отступаю в сторону.
–?Мы из директората уголовной полиции Итальянской Республики, – предъявляет он ксиву в солидной кожаной обложке. – Нам необходимо произвести ряд следственных действий.
–?Пожалуйста, – пожимаю я плечами, – мы готовы помочь следствию.
Следуя букве закона, полицейский комиссар проверяет наши документы. После того как Сергей Сергеевич и Георгий показывают билеты с отметкой о посадке в Кальяри, все вопросы к ним отпадают. Они поднимаются с кресел, однако покидать каюту не торопятся.
Тем временем помощники комиссара приступают к формальностям: один переписывает данные с документов в большой планшетный блокнот, второй пачкает наши пальчики черной дрянью, дабы взять на память отпечатки.
–?Еще один такой отпуск, Сергей Сергеевич, – негромко говорю я шефу, когда итальянец «прокатывает» мои пальцы по специальным бланкам, – и я попрошу у вас зарплату кокаином.
Выпуская табачный дым в открытый иллюминатор, он посмеивается. Дескать, ладно-ладно, впечатления улягутся, и снова захочешь острых ощущений.
Что ж, посмотрим…
Полицейские работают деловито и быстро. Пока помощники копаются в отпечатках, комиссар озвучивает два десятка вопросов. В основном они дублируют те, что задавались нам судовыми дознавателями.
Комиссар заканчивает следственный ритуал крепким рукопожатием:
–?Понимаю, что наше появление не входило в планы вашего отдыха, поэтому приношу свои извинения. Больше мы вас не потревожим.
Неужели это все? А как же очные ставки, одиночные камеры, черствый хлеб с мутной водицей, пытки?
Узрев мое удивление, он доброжелательно улыбается:
–?Ваших отпечатков в каюте убитой не обнаружено.
–?Откуда им там быть?.. Но помимо убитой есть еще пропавший старик.
–?Да, Сальвадор Лопес пока не найден, но мы ищем. Никуда он не денется, если случайным образом не выпал за борт. Кстати, вы не знали пассажира по имени Хейден Кёниг?
–?Нет, – пожимает плечами Мишка.
–?Кто это? – удивленно вторю я.
–?Один из пассажиров, подданный ФРГ.
–?Мне это ни о чем не говорит. Мало ли тут немцев…
–?Он молод – лет тридцати, крепкого телосложения, с короткой стрижкой.
–?Не знаю такого. А что с ним случилось?
–?Он тоже пропал.
Мы переглядываемся: что за чертовщина происходит на итальянском судне?
–?Пару дней назад он упал с лестницы и слегка разбил голову, – сетует полицейский комиссар, – а теперь его не могут найти на борту.
Киваю, припомнив картину у длинной лестницы:
–?Да-да, я видел столпотворение врачей и персонала на третьей палубе, когда лайнер стоял в порту Неаполя.
–?Совершенно верно, это произошло в Неаполе. Значит, вы его не знали?
–?Нет, определенно не знал и до того несчастного случая никогда не встречал.
