'Соперник Даркье', это будет хорошая реклама. Но Фориссон ответил: 'Г-н Даркье де Пельпуа меня не интересует, он принадлежит к тому типу людей, против которых я сражался всю жизнь'.
Рыба не клюнула. Надо искать другой заголовок. Интервью закончилось неудачно.
Р. Ф.: Мои студенты прочтут 'Матэн'. К сожалению, они не прочтут этого, потому что, как я уже сказал, я хочу только письменного интервью. Вы согласны?
К. Р.: Совсем нет.
Р. Ф.: Как?
К. Р.: Совсем нет. Вы говорили мне, я вам сначала ничего не говорил. Я использую то, что вы мне сказали.
Р. Ф.: Нет, нет, вы мне сказали, что вы согласны — интервью будет письменным. А это была просто беседа между нами.
К. Р.: Я этого не говорил, можете проверить.
Р. Ф.: Вы хотите меня обмануть, вы делаете очень плохо, вы не имеете права так делать.
К. Р.: Я бы этого не сказал.
Р. Ф.: Я говорил с вами доверительно, это была беседа между нами, а вы…
К. Р.: Вы думали, я потерял целый час, беседуя с вами, и не сделаю из этого статьи? Нет, это невозможно.
Статья в 'Матэн' (16 ноября 1978 г.) оправдала все опасения Фориссона. Заголовок начинался так: 'Даркье не одинок. Некоторые считают безумием то, что он говорит о нацистских лагерях уничтожения. А в Лионе один преподаватель, Робер Фориссон, его поддерживает'. Заголовок кончался намеком на конец интервью с Клодом Режаном, который 'записал на магнитофон двухчасовое интервью. Вскоре после этого Фориссон потребовал, чтобы оно не было опубликовано. Несомненно, он сам ужаснулся чудовищности своих тезисов'. Сам журналист не ужаснулся пустоте своей болтовни. Не довольствовавшись этими искажениями, он добавил к ним чистейшую ложь, заявив, будто Фориссон 'выполняет функции историка-консультанта в издательстве Босан в Брюсселе. Названия книг, выпускаемых там, говорят сами за себя: 'Ложь об Освенциме', 'Протоколы сионских мудрецов', 'Правда о деле Иоахима Пайпера'. Клод Режан таких вопросов Фориссону не задавал, но другие газеты воспроизвели эту клевету в чистом виде и даже сделали Фориссона автором названных сочинений, как Бернар Шальша, который поспешно перепечатал статью из 'Матэн' в 'Либерасьон' 17 ноября 1978 г. Но венцом всех домыслов было утверждение 'Матэн', будто Фориссон, когда он преподавал в Клермон-Ферране (до 1969 г.), 'получил выговор за антисемитские высказывания'.
Чтобы привлечь читателей, фраза 'Является ли подлинным 'Дневник' Анны Франк?' (что не имело отношения к предмету дискуссии) была повторена четыре раза (в шапке, в заголовке статьи и дважды в тексте) и в пятый раз, в видоизмененной форме, — в подписи под фотографией Анны Франк, без единого слова комментариев, чтобы пояснить суть этого вопроса. Зачем понадобилась бедная Анна Франк 'Матэн де Пари'? Чтобы заставить мещанок прослезиться и отвлечь внимание от темы. Мне говорили, будто эта газета — социалистическая, но я не верю: здесь какая-то ошибка.
Остальная часть статьи состояла из рассуждений Мориса Бернаде, президента 2-го Лионского университета, отрывочных и частично искаженных (так говоря о книге А. Бутса 'Мистификация ХХ века' К. Режан добавляет, будто она переведена на французский язык Франсуа Дюпра, недавно убитым крайне правым деятелем. Это чистая выдумка — книга не переведена), о программе курса, который ведет Фориссон, и из вырванных кусочков текста Фориссона под заголовком 'Проблема газовых камер'. Во всем тексте не было ни единого слова из сказанных Фориссоном в ходе интервью.
Эта статья и эти выдумки были перепечатаны без изменений другими крупными газетами. Фориссон немедленно ответил, но 'социалистическая' газета 'Матэн де Пари' тоже не признает права на ответ. Фориссон обратился в суд. В мотивировке своего решения 2 мая 1979 г. суд воспроизвел часть этого ответа:
'Я даю только письменные интервью. Ваш журналист был об этом надлежащим образом предупрежден, но он позволил себе вырезать и склеить куски моего текста, представив меня к тому же антисемитом.
Я не интересуюсь ни национал-социализмом, который умер 30 апреля 1945 г., ни ностальгирующими по нему неонацистами, ни нацизмом секс-шопов, популярным благодаря США и ряду официальных историков.
Четыре года размышлений над тезисами Поля Рассинье (участника Сопротивления и узника лагерей, смелого и правдивого человека) и четыре года собственных исследований в лагерях Штрутхоф, Освенцим, Бжезинка и Майданек привели меня к убеждению, что гитлеровские 'газовые камеры' — всего лишь обман. Зная о том, что 'газовые камеры' не существовали, следует ли продолжать хранить молчание или лучше объявить, наконец, эту хорошую новость?'
Суд вынес по этому вопросу следующее решение:
'Учитывая, что редактор газеты 'Матэн' имел право отказаться публиковать ответ, в котором автор статьи, обвиненный в том, что он вырезал и склеил куски из текста Фориссона, подвергался оскорблениям; что Фориссон злоупотребил этим правом, пытаясь навязать газете публикацию, в которой упор делался на 'нацизме секс-шопов, популярном благодаря СМИ и ряду официальных историков', все это не имеет прямого отношения к его тяжбе с журналистом'.
Таким образом, журналиста оскорбили, точно описав, что он сделал: вырезал и склеил куски текста. Надо будет запомнить. Тем не менее, газета 'Матэн' была осуждена за клевету. История с выговором за антисемитские высказывания была сочтена 'весьма правдоподобной' без достаточных на то оснований. Однако — и это было исключительным — на обычное требование публикации решения суд ответил отказом 'по причине особых обстоятельств дела'. Итак, газета оклеветала частное лицо, этот факт признан судом, но данному лицу отказывают в праве на публичную компенсацию того, что суд квалифицировал как покушение 'на честь и репутацию'. Что же это за 'особые обстоятельства'? За этим крылось общее желание газеты и суда, чтобы образ Фориссона остался замаранным в глазах публики предъявленным ему обвинением.
Невольный юмор заключался в том, что газета 'Матэн' опубликовала в подвале той же полосы статью под названием 'Как признается невиновный'. Для тех, кто знаком с этими кошмарными делами, вопрос о признаниях ряда руководящих нацистов имеет ключевое значение. Ценность признаний, полученных с применением крайних мер принуждения, должна быть поставлена под сомнение. Мы узнаем из этой статьи, что группа по изучению проблемы смертной казни во главе с депутатом от РПР Пьером Ба решила заслушать ряд важных свидетелей, таких как Жиль Перро, монсиньор Фоше, епископ Труа, и аббат П. Туля. Жиль Перро указывает на ненадежность свидетельств, а как признается невиновный, он показывает на примере Артура Лондона. Я процитирую конец этого текста: 'Свидетельства не более надежны, чем признания. Выводы, полученные в результате точных опытов группой исследователей из Колумбийского университета, поразительны. До сих пор мы думали, что человеческий глаз действует как фотоаппарат, а память проявляет пленку более или менее полно, но верно. В действительности не только память, но и зрение работают выборочно. Глаз видит то, что он ожидает увидеть, что он хочет увидеть, что кажется ему логичным'. Университетским ученым это знать не обязательно. Но перенесем их выводы из судебной плоскости в плоскость исторических событий. Что скажет г-н Бадентер?
Утомительно описывать реакцию прессы в целом на это дело. Было только осуждение и возмущение, но никакой информации, никакой стихийной дискуссии. Только Фориссон своими письмами в 'Монд' каждый раз отбивал мяч.
Первое письмо от 16 декабря 1978 г.:
