'Не вздумайте отрицать! За то, что я, как Поль Рассинье и два десятка других авторов- ревизионистов, отрицаю существование гитлеровских 'газовых камер', высшие университетские инстанции уже четыре года клеймят меня как 'нациста', 'сумасшедшего', 'Савонаролу', 'иезуита' и вообще как вредную личность. А до 1974 г. меня столь же официально величали 'блестящим профессором', 'очень оригинальным исследователем', 'исключительной личностью', преподавателем с 'замечательными интеллектуальными и педагогическими качествами'; мои публикации 'наделали много шума', а моя защита в Сорбонне была признана 'блестящей'.
16 ноября 1974 г. одна газета, получив интервью у г-на Бернаде (президента моего университета), опубликовала отвратительную ложь обо мне в предисловии к монтажу из 'заявлений', сделанных мною по поводу лжи о 'газовых камерах'. Г-н Бернаде немедленно распространил эту статью, сопроводив ее призывом к коллегам писать протесты против моих заявлений. Сам он, со своей стороны, заявил другой газете, что у меня, очевидно, 'поехала крыша', и он не может больше обеспечивать мою безопасность. В коммюнике и на пресс-конференции он осудил 'скандальный характер' моих утверждений, которые якобы 'не основываются ни на каком серьезном фундаменте и не заслуживают ничего, кроме презрения'.
Г-н Бернаде и ректор заставили меня прекратить мою преподавательскую деятельность. Ни тот, ни другой меня об этом не предупредили, и я попал в настоящую ловушку. Посторонние лица врывались в мой кабинет. Г-н Бернаде был на месте и знал, что я тоже на месте и что в университет ворвалась группа возбужденных людей, но ничего не предпринял. Меня оскорбляли, преследовали в коридорах и на выходе, а на улице избили. Затем последовало новое нападение на меня и на одного из моих студентов. Три года я вел семинар, но теперь больше не мог его продолжать, потому что, согласно официальной формулировке, я никогда ничего не опубликовал в своей жизни якобы 'по моему собственному признанию'. Чтобы обосновать это обвинение, Бернаде вырвал из контекста фразу из моего письма, в котором я выражал свое удивление по поводу того, что меня объявляют 'нацистом', тогда как я никогда не опубликовал ничего, что заставило бы в это поверить (письмо от 12 декабря 1975 г.). Это удивительное обвинение было потом повторено министром и Государственным Советом, хотя список моих публикаций прилагался к моему досье. Я не буду здесь вступать в спор с г-ном Бернаде и указывать на другие грубые неточности, уловки и умолчания в его письме. Я жду публичной дискуссии на тему, которую явно избегают: тему о 'газовых камерах'. Я уже 4 года прошу 'Монд' опубликовать, наконец, мои две страницы 'Слухи об Освенциме'. Время пришло'.
И 'Монд' опубликовал этот материал 29 декабря 1978 г. Дискуссия началась.
Проблема газовых камер и слухи об Освенциме
Никто не оспаривает, что в некоторых немецких лагерях использовались крематории. Частые во время войны эпидемии по всей Европе требовали кремации трупов людей, умерших от тифа.
Оспаривается существование газовых камер как орудия убийства людей, и с 1945 г. все громче. СМИ не могут больше игнорировать эту тему.
В 1945 г. официальная историческая наука утверждала, что 'газовые камеры' действовали как в бывшем Рейхе, так и в Австрии, как в Эльзасе, так и в Польше. В 1960 г., 15 лет спустя, она пересмотрела свое мнение: 'газовые камеры' действовали, прежде всего (?) только в Польше (заявление д-ра Мартина Брошата, директора института современной истории в Мюнхене', 'Ди Цайт', 19 августа 1960 г.). Это потрясающее заявление превратило в ничто тысячи 'свидетельств' и 'доказательств' убийств в газовых камерах в Ораниенбурге, Бухенвальде, Берген-Бельзене, Дахау, Равенсбрюке и Маутхаузене. Перед английскими и французскими судами начальники лагеря в Равенсбрюке (Зурен, Шварцхубер, д-р Трайте) признавали, что в лагере была 'газовая камера' и даже описывали в смутных выражениях ее действие. По тому же сценарию признавались Цирайс из Маутхаузена и Крамер из Штрутхофа. После смерти виновных обнаружилось, что в этих лагерях никого не убивали в газовых камерах. Вот насколько ненадежны свидетельства и признания!
'Газовые камеры' в Польше ничуть не более реальны, в конце концов придется признать и это. Большинство информации по этому вопросу мы получили от польских и советских судов (см., например, ошеломляющие признания Р. Гесса, коменданта Освенцима).
Сегодняшний посетитель Освенцима или Майданека видит, что т. н. газовые камеры это сооружения, использование которых для убийства людей газом стало бы катастрофой для исполнителей и их окружения. Коллективное убийство газом, если предположить, что таковые имели место, нельзя сравнивать с самоубийством при помощи газа или случайной гибелью от газа. Чтобы убить газом одного заключенного, связанного по рукам и ногам, американцы используют газ сложного состава на ограниченном пространстве, откуда газ потом отсасывается для нейтрализации. Как же можно было, например, в Освенциме удерживать две или даже три тысячи людей на площади 210 кв. м., осыпать их гранулами сильного инсектицида Циклон Б, а сразу же после смерти жертв использовать без противогазов в помещении, насыщенном синильной кислотой, команду для удаления трупов, пропитанных той же кислотой? Малоизвестные документы (фотографии из музея Освенцима, нег. 519 и 6228 и документы Нюрнбергского трибунала NI-9098 и NI-992) показывают:
1) Что помещение, которое якобы немцы взорвали перед отходом, было типичным моргом, расположенным в подвале и оснащенным лишь одной маленькой дверцей для ввода и вывода трупов;
2) Что Циклон Б нельзя удалить путем ускоренной вентиляции, для его испарения требуется минимум 21 час. В то время как по крематориям Освенцима мы имеем тысячи документов, включая счета, составленные с точностью до пфеннига, по газовым камерам, которые якобы пристраивались к крематориям, нет ни строительных нарядов, ни технических заданий, ни приказов, ни планов, ни счетов, ни фотографий. На сотне процессов (в Иерусалиме, Франкфурте и т. д.) ничего не было предъявлено.
'Я был в Освенциме. Я не нашел там газовых камер'. Свидетелей, которые осмеливаются заявить подобное, не слушают, их преследуют по суду. И в 1978 г. любой, кто в Германии будет свидетельствовать в пользу Т. Кристоферсена, автора книги 'Ложь об Освенциме', рискует быть осужденным за 'оскорбление памяти мертвых'.
После войны международный Красный Крест (который проводил свое расследование 'слухов об Освенциме'), Ватикан (который был хорошо информирован о положении в Польше), нацисты, коллаборационисты, все в один голос заявляли: 'Газовые камеры? Мы ничего не знали'. Но как можно знать о чем-то, чего не существовало?
Нацизм умер вместе со своим фюрером. Сегодня остается только правда. Осмелимся же ее высказать. То, что газовых камер не было, — хорошая новость для бедного человечества. Плохо, если хорошие новости долго скрывают'.
На той же странице было помещено опровержение специалиста, Джорджа Уэллерса;
'Обилие доказательств'
Г-н Фориссон бросил вызов: 'Пусть кто-нибудь предоставит мне хоть малейшее доказательство существования газовых камер в нацистских концлагерях'. Следует знать, что газовые камеры в лагерях, где уничтожали евреев и цыган (Освенцим, Бельзец, Майданек, Собибор, Треблинка) были уничтожены немцами перед концом войны. Единственным исключением был Майданек.
Таким образом, речь идет не о 'малейшем доказательстве', а об изобилии доказательств трех сортов. Это немецкие архивы, свидетельства бывших эсэсовцев и свидетельства бывших заключенных.
Например, в случае с Освенцимом, в переписке между изготовителями и конструкторами четырех усовершенствованных газовых камер в Освенциме II (Бжезинке), предназначенных для замены 'самодельных', установленных весной 1942 г. ('бункеров' на лагерном жаргоне) упоминается 'заказ на камеру для обработки газом'. Смешно утверждать, что в Освенциме не было газовых камер, как это делает 'свидетель' Кристоферсен, упомянутый Фориссоном, искавший их в 1944 г. в Освенциме I, Райско и Белице, где их не было. Что касается Бжезинки (Освенцим II), где они находились за закрытыми воротами и куда вход посторонним был запрещен, он заходил туда лишь один раз, чтобы забрать сто заключенных, предназначенных для отправки в Райско, и ничего не видел. Все это позволяет судить о ценности его
