— Ага, — кивнула тетя Ядя и продолжила: — А еще, допустим, ведьме кто-то денег должен, но не успел их отдать. Тогда ведьма воскресает и идет к должнику за деньгами.
— А на фиг деньги на том свете? — логично заметила Люська.
— Ну, мало ли… Вдруг захочется с чертями в карты сыграть? А как без денег? Черти же не дураки, на интерес не играют.
— То есть вы хотите сказать, что ведьма воскресает, идет к должнику за деньгами и возвращается в могилу с деньгами, чтобы было на что резаться в карты с чертями? — изумилась Люська. — А если должник тоже умер к тому времени, тогда что? И вообще, не легче ли пойти домой и взять деньги там, а не должника разыскивать?
Тетя Ядя задумалась.
— Действительно, бред какой-то получается. Но это я так, просто пример привела.
— Не очень удачный, — договорила за нее Люська.
— Да, не очень удачный. Я просто хотела сказать, что если ведьме кто-то что-то должен и она умерла, не получив долг, то она воскресает, забирает его и потом возвращается в могилу. Навсегда.
— И все равно я не пойму, зачем деньги на том свете, — талдычила Люська.
Тетя Ядя психанула:
— Да что ты прицепилась к этим деньгам? Дело не обязательно в деньгах, а в самом факте долга, понимаешь? Будь то деньги, кастрюли или компакт-диски! Если ведьму что-то держит на земле, она непременно вернется, чтобы обрубить все концы — или забрать долг, или отдать его. И только тогда она может более-менее упокоиться.
— А обычные люди что, тоже воскресают, чтобы забрать у соседки кастрюлю? — диву далась Люська и, пресекая возможный всплеск эмоций, уточнила: — Это я так, образно.
— Нет, обычные люди просто умирают, и их души отходят в мир иной, а ведьмы и колдуны — у них все по-другому. Но это отдельный разговор. Потом как-нибудь на эту тему побеседуем. В общем, что я хотела сказать? Дрыгоножкина воскресла, и, как я понимаю, ее воскрешение каким-то образом связано с тобой.
— Но я у нее не брала в долг ничего! И она у меня тоже ничего не занимала! — воскликнула Люська. — Фига она тогда прилипла ко мне, как банный лист… Блин, я торчу от всего этого! Что эта навозная муха Дрыгорожкина хочет от меня и моих мохнаток?
— Дрыгоножкина, — поправила девчонку колдунья. — Хотя, какая разница, хрен редьки не слаще. Я не знаю, что она хочет, но что-то хочет.
«Очень мудро, — ехидно подумала Люська, но тут же сбавила обороты: — А ведь на самом деле мудро!»
Наступило молчание. Казалось, все уже обговорено до предела, и срочно нужна была новая тема, чтобы не зацикливаться на одном и идти дальше.
Новую тему нашла Люська:
— А как вы можете объяснить странное поведение цыганок на площади?
Глаза тети Яди забегали.
— Никак. Я не знаю, что там у них на уме! Будешь пирожное с заварным кремом? А «наполеончик»? А чайку? Чайку тебе подлить?
Глаза тети Яди не переставали бегать.
«Чего-то недоговаривает», — рассудила Люська и сказала напрямую:
— Вы от меня что-то скрываете! Я чувствую.
— Да бог с тобой! Что я могу от тебя скрывать? Так чайку тебе подлить?
Люська встала из-за стола.
«Скрывает, и причем что-то важное», — не отступала она от своих убеждений. И решила пригрозить:
— Тетушка Яздундокта-Розамунда, или вы сейчас же мне все рассказываете — думаете, я не вижу ваши бегающие глазки? — или я иду вешаться!
Тетя Ядя сильно перепугалась и выпалила:
— У тебя нет эфирного тела!
— Тоже мне новость! — удивилась Люська. — Гном же вчера сказал, что оно загуляло.
— Гном тебя обманул.
— Вот паразит! — Люська бухнула кулаком по столу так, что чашки задрожали, а раскрытый ноутбук, стоящий на том же столе, угрожающе затрясся. — Я так и знала, что этой образине нельзя верить!
— Зря ты так на гнома, — вроде бы даже обиделась тетя Ядя за гнома. — Он хороший. Внешность, конечно, не фонтан, но душа…
— Душа потрясающая! — демонически захохотала Люська. — До сих пор в туалет десять раз в день бегаю!
— Не «до сих пор», а «уже». Он же сказал, что диареей ты полтора месяца будешь мучиться.
— Тем более!
— Но он много дельного сообщил, — справедливости ради заметила тетя Ядя. — Теперь стало понятно, почему он сказал, что мадам Джулия есть и одновременно ее нет. Есть она, потому что воскресла, а нет, потому что умерла.
Вдруг Люське в голову пришел умный вопрос:
— Если вы были в курсе, что ваша одноклассница тоже ведьма, то имя мадам Джулии вам что, ничего не сказало, когда я рассказала вам о случае на проспекте?
— А при жизни ее звали не мадам Джулией, а мадам Ю. Видно, после воскрешения ей захотелось перемен в жизни, вот она и взяла себе новое имя, — произнесла тетя Ядя и, заметив двусмысленность своей фразы, улыбнулась: — Ну, ты поняла. И поэтому же ее в ведьмовской базе данных нет — воскресших ведьм в базу данных не заносят. Они же на земле ненадолго — разберутся с долгами и — шмыг обратно в могилу.
— Ненадолго?! Да эта Дрыгоножкина тут уже… Сколько она тут уже?
— По твоим словам, встретила ты ее вчера.
В этот момент Люська вспомнила, что у могилы Шутиковой были четко видны следы голых ног, впечатанные в грязь. Получается, выбралась она на поверхность земли или во время, или после ливня. А ливень (с грозами!) шел позавчера вечером.
«Значит, она, в принципе, недавно воскресла», — удивленно отметила Люська.
— По моим подсчетам, она воскресла позавчера вечером, — вслух сказала она и продолжила: — А встретила я ее вчера. Да уж, а событий столько произошло, что кажется, будто я уже по меньшей мере полгода знаю эту мадамку. Ой, теть Ядь, так что там с моим эфирным телом?
— Его у тебя украли. Мне это гном сказал. Когда все разошлись после Иркиного дня рождения, он появился в моей комнате, когда не было посторонних, и сказал, что скрыл от тебя правду про эфирное тело. На самом деле оно не загуляло. Эфирные тела — это ж не мартовские коты. Цыганки, скорее всего, заметили, что ты уже почти не жилец, и поэтому спровадили тебя куда подальше. Цыгане — они ж магией обладают. С этим не поспоришь.
— А что может случиться, если тело ко мне не вернется? — насторожилась Люська.
— Постепенно твое сознание станет разрушаться, ты сойдешь с ума и начнешь разговаривать с макаронами, а через месяц после этого умрешь.
— Почему именно с макаронами? — опешила Люська.
— Ну, еще, может, с носками, — подумав, сказала тетя Ядя. — Очень редко кто с коврами беседует. Все в основном с макаронами. Ты, мне кажется, с макаронами будешь разговаривать.
— Ужас какой! — обомлела Люська. — Вы сказали, умру через месяц? Это что же получается, я до самой смерти буду в туалет десять раз в день бегать? Ужас!
— Да, ужас. Поэтому надо как можно скорее вернуть тебе твое эфирное тело.
Люська молчала. Она думала.
«Вот жила я себе столько лет и не знала, что у меня эфирное тело есть. А теперь его кто-то украл, и я могу из-за этого начать разговаривать с макаронами. Как удивительна и порой дебильна наша жизнь!» — такие мысли были в ее голове.
— А как вы думаете, исчезновение моего эфирного тела связано с мадам Джулией?
— Скорее всего, да, — чуть поразмыслив, произнесла тетя Ядя. — Это не может быть случайностью… Я даже уверена, что это напрямую связано с «великой» Дрыгоножкиной.
— Баба точно чокнутая! — схватилась за голову Люська. — Что она ко мне пристала, если между нами нет никаких долгов? Серьги золотые украла, мохнатки — это я еще понимаю, но эфирное тело… Что она с ним будет делать? На фиг оно ей нужно?
Ответить тетя Ядя не успела, потому что случилось неожиданное: в дверь дико затарабанили, и с той ее стороны раздались перепуганные голоса девчонок:
— Спасайтесь! Мы скоро все умрем! Нам пришел конец!
Глава 9
— Спасайтесь, нам пришел конец! — кричали за дверью.
— Кто там пришел? — не поняла Люська.
— Конец какой-то, — удивилась тетя Ядя.
Дверь открылась.
— Мама, мама! — кричала Ирка, как оглашенная. — Мама, мама!
— Господи, девочки, ну что за детский сад вы устраиваете? — недовольно проворчала тетя Ядя. — Что еще случилось? Кто там к нам пришел? У нас важный разговор!
— А-а-а! — кричали девчонки. — А-а-а!
— Вот спрашивается, че так орать?! — заорала Люська и, почувствовав какой-то странный запах, волной хлынувший в комнату вместе с приходом подруг, поморщилась: — Фу, а чем это так пахнет?
— Поэтому мы и пришли! — продолжала паниковать Ирка, а Катюха и Танька в ужасе присели на кровать, выпучили глаза и не иначе как от страха в один присест (присели же) проглотили все пирожные, лежащие на блюде.
— Так что там такое? — нахмурилась тетя Ядя.
— Нас хотят убить! Убить нас хотят! — Ирка аж приплясывала от нахлынувших эмоций. — Прикончить! Жизни лишить!
— Кто нас хочет убить? — деловито осведомилась мать.
— А я знаю? — пожала плечами Ирка.
— Да объясни ты толком, что происходит! — прикрикнула колдунья. Ее крик подействовал на девчонок отрезвляюще, и они, слизывая крем с пальцев, наперебой загалдели:
— Газ!
