Астамир напряженно вглядывался в лицо командира. Оглянувшись по сторонам, он заметил мрачное выражение на лицах рабов-тогайру.
Чежу-лей выкрикнул несколько приказов, и армия приготовилась к штурму. Катапульты обстреливали город снарядами с горящей смолой и большими камнями. Баллисты пока молчали, нацелив огромные копья в небо, как будто ожидая, что в любой момент там появится Тогайский Дракон.
Потом начался штурм. Сотни всадников, сопровождаемые пешими солдатами, ринулись к воротам. Это обманный маневр, решил мистик, поскольку бехренцы никогда не посылают вперед кавалерию. Так оно и оказалось. С гиканьем и криками доскакав почти до самой стены, всадники резко свернули и понеслись вдоль нее, ожидая ответных действий со стороны противника.
Пешие солдаты устремились к восточным воротам, таща за собой таран.
Они беспрепятственно вошли в город, рассыпались по нему, и только потом за ними последовала кавалерия.
Астамир получил огромное удовольствие, увидев на лице командира чежу-леев выражение бешенства, когда до него дошло наконец, что город пуст.
Отправив разведчиков на запад, вся армия вступила в город. Тут же рабам было приказано заняться починкой тех домов, которые еще подлежали восстановлению, разборкой улиц от завалов и погребением мертвых тел.
Вскоре неизвестный Астамиру пастырь по имени Мерван Ма был провозглашен правителем города.
Несколько дней минули без всяких происшествий. Астамиру было ясно, что бехренская армия — или по крайней мере большая ее часть — не останется в Дариане надолго. Мистик с тревогой ждал возвращения разведчиков, задаваясь вопросом, сработала ли уловка Бринн. Покинув город и уходя на юг, она отправила большой отряд воинов в тогайские степи. Им было приказано забрать из деревень столько соотечественников, сколько удастся, и, растянувшись длинной вереницей, описать большую дугу, чтобы их заметили хотя бы в нескольких бехренских поселениях. Все это должно было создать впечатление, будто армия Тогайского Дракона двинулась на запад и растворилась в заросших травой степях.
И снова она рассчитывала на самоуверенность бехренцев, на их убежденность в том, что эти тупые ру наконец поняли: им с Бехреном не тягаться. И следовательно, отказались от попытки продолжать восстание.
На протяжении этих дней ожидания Астамир старался принимать участие в работах неподалеку от чудом уцелевшего здания, в котором расположились правитель Дариана Мерван Ма и командир чежу-леев Шаунтиль. В него мистик проникнуть не мог, поскольку туда допускали лишь специально отобранных рабынь. Однако, заведя дружбу с некоторыми из этих женщин, Астамир мог, по крайней мере, получать от них сведения о том, что там происходит.
К концу недели, под вечер, когда начало смеркаться, с плато вернулся всадник, и его тут же отвели к правителю города.
Охранники, надзирающие за рабами, в числе которых был и мистик, казалось, почти забыли о тогайранцах: их не меньше Астамира беспокоило, какую весть принес разведчик.
Мистик не спеша отошел в сторону и обходными путями устремился к резиденции Мервана Ма. Оглянувшись по сторонам, он удостоверился, что за ним никто не наблюдает, и, воззвав к своему Чи, поднялся в воздух и поплыл к окну, по другую сторону которого он увидел правителя Дариана, Карвина Пестля, Шаунтиля и еще нескольких чежу-леев, собравшихся, чтобы выслушать донесение разведчика.
— Они бегут, — донеслись до его ушей слова одного из чежу-леев. — Жалкие трусы! Поняли, что против военной мощи Хасинты бессильны, что Дариан им не удержать, и удрали в степи.
— Они прошли мимо Данкала Гриаш спустя пару недель после взятия Дариана, — доложил разведчик. Астамир внутренне улыбнулся, радуясь тому, что уловка его подруги все-таки удалась. — И сейчас могут быть уже где угодно в степи, если их армия вообще не распалась.
Уверен, что не распалась, — заметил Шаунтиль. — Они слепо последуют за предводительницей, куда бы она их ни завела. Это в их духе.
— Я был в Дариане, когда Ашвараву напал на город, — сказал другой чежу-лей. — Командир абсолютно прав. Они как стая собак, эти презренные ру.
— Мы прочешем степи, — заявил Шаунтиль. — Схватим этого Тогайского Дракона и преподнесем всем тогайру жесточайший урок. Когда все будет кончено, их останется так мало, что о любой попытке сопротивления они и думать не посмеют.
Почувствовав внизу какое-то движение, Астамир понял, что пора уходить, но решил еще немного подождать, услышав, что Шаунтиль отпустил остальных чежу-леев, разведчика и Карвина Пестля, сказав Мервану Ма, что им нужно обсудить кое-что наедине.
Распластавшись вдоль стены, мистик постарался не упустить ни слова из этой беседы. Однако как раз в этот момент к зданию подошел бехренский стражник, и Астамир понял, что его могут обнаружить.
Он метнулся в сторону, спустился футов на пятнадцать и оказался прямо над головой ничего не подозревающего бехренца. Резко повернув ее, мистик сломал бедняге шейные позвонки.
Оба рухнули на землю, и Астамир, чтобы смягчить удар, перекувырнулся через голову. Тут же вскочил, оттащил стражника за груду камней и, сняв с того одежду, натянул на себя.
Когда он снова поднялся к тому же окну, комната была пуста. Астамир добрался до третьего, верхнего этажа, никого там не обнаружив, и потом что-то подсказало ему сместиться к другой стороне здания. Заглянув в одно из окон второго этажа, он увидел Мервана Ма, стоящего у стены с выражением безмерного ужаса на лице. Чуть в стороне от него находился Шаунтиль, с окровавленным кинжалом в руке, нацеленным в грудь правителя города. На полу за его спиной лежала мертвая рабыня-тогайранка.
— Ты должен подчиняться приказам Чезру! — закричал Мерван Ма.
Шаунтиль злобно ухмыльнулся.
— Дарианом будет править Карвин Пестль, пока ему не найдут подходящей замены, а я стану командующим гарнизона, а затем и всех наших войск в Тогае.
— Да пусть Пестль правит! — с готовностью воскликнул Мерван Ма. — Я только выполнял приказ нашего господина и не имею ни малейшего желания…
Он замолчал, увидев, как жесткое лицо чежу-лея обезобразила еще более злобная усмешка.
Астамир с любопытством наблюдал за этой сценой: ему стало ясно, что по какой-то причине Чезру приговорил ни о чем не подозревающего пастыря к смерти.
— Я служил ему столько лет! — обреченным тоном произнес Мерван Ма, с ужасом глядя на приближающегося чежу-лея. — Он сам выбрал меня, чтобы приглядывать за его преемником после Возрожде…
Речь юноши прервалась в тот момент, когда Шаунтиль вонзил кинжал ему в живот.
— Однако ты, правитель Дариана Мерван Ма, был убит тогайранской рабыней за то, что приказал с помощью катапульты зашвырнуть ее брага в город, — издевательским тоном произнес чежу-лей, снова и снова нанося удары несчастному. Наконец Шаунтиль отступил. Тело Мервана Ма сползло на пол. — Ты уж прости, но я не мог убить тебя одним ударом. В конце концов, ты погиб от руки не воина чежу-лей, а доведенной до отчаяния жалкой рабыни.
С этими словами Шаунтиль швырнул нож на пол между телами и направился к двери, однако, не дойдя до нее, резко остановился, заметив кровь на одежде. Сорвав с себя плащ, он швырнул его в камин.
Астамир спустился в переулок, ловко придерживаясь руками за стену. Понимая, что время дорого, он побежал туда, где спрятал тело мертвого солдата, взвалил его на плечо, снова поднялся к окну и проник в комнату.
Мерван Ма негромко застонал; судя по всему, он был еще жив.
Астамир снял с пастыря окровавленную одежду и занялся его раной. Потом натянул на Мервана Ма свою одежду, а его одеяние — на солдата. Взял нож, воткнул его мертвецу в живот и оставил тело солдата у стены в том месте, где прежде лежал несчастный юноша.
Метнувшись к камину, он вытащил оттуда то, что осталось от плаща, и, держа над углями, подул на них. Когда ткань загорелась, он поднес ее к гобелену, висевшему рядом с камином. Тот вспыхнул. Пламя быстро распространялось по ветхому гобелену и сухому дереву. Мистик швырнул горящий плащ на грудь мертвому солдату, подхватил тело Мервана Ма и перекинул его через плечо.
На лестнице послышались голоса, кто-то крикнул:
— Горим! Пожар!
Астамир выпрыгнул из окна, с помощью внутренней силы удержал тело в воздухе, пролетел пятнадцать футов над переулком и приземлился на крыше противоположного здания. С огромной скоростью он, неся на плече тело пастыря, помчался по ней, перескочил на южную часть городской стены, а оттуда спрыгнул на песок.
Послышался крик: похоже, какой-то солдат заметил его — или, по крайней мере, заметил что-то. Мистик положил Мервана Ма у самого основания городской стены, лег рядом с ним и быстро забросал свое тело и тело пастыря песком.
Над головой зазвучали новые крики, но сейчас они имели отношение не к Астамиру, а к пожару, разгоравшемуся все сильнее.
Тогда мистик выбрался из-под песка и замер, сконцентрировавшись на своем Чи. Держа руки над ранами Мервана Ма, он посылал в полумертвого пастыря свою жизненную энергию и исцеляющую силу.
Пламя полыхало в ночи, из-за стены донесся еще один крик: «Убили!» Астамир мог лишь, стиснув от беспомощности зубы, слушать, как бехренцы выплескивают ярость за гибель нового правителя на тогайранских рабов.
Постепенно вопли людей смолкли, и в городе наступила тишина.
Мистик встал, взвалив тело юноши на плечи, и, ориентируясь по звездам, побежал.
Он бежал всю ночь и весь следующий день, время от времени останавливаясь для того, чтобы влить еще немного целительной энергии в смертельно раненного пастыря.
Наступила следующая ночь, но Астамир продолжал бег и остановился, лишь услышав приказ об этом, произнесенный знакомым мелодичным голосом.
Только тогда мистик понял, до какой степени выбился из сил, и, опустив тело Мервана Ма рядом с собой на землю, провалился в глубокий сон.
— Прекрасный подарок, — произнес Белли'мар Джуравиль, когда спустя некоторое время Астамир открыл глаза.
Приподняв голову, он увидел у небольшого костерка завернутого в одеяло Мервана Ма, Каззиру рядом с ним, а чуть позади — Аграделеуса.
— Надеюсь, — только и смог пробормотать мистик, уронил голову и снова погрузился в сон, зная, что ему понадобится много сил, если он хочет попытаться сохранить юноше жизнь.
В следующий раз он пробудился далеко за полдень. Рядом с Мерваном Ма стояла на страже Каззира.
— Джуравиль и Аграделеус улетели перед рассветом, чтобы продолжать вести наблюдение за Дариаллом, — объяснила она.
— Он уже снова Дариан, — пробормотал Астамир и подошел к раненому.
— Поешь сначала, — предложила ему эльфийка, кивнув на стоящий в стороне горшок, над которым поднимался ароматный пар. — Джуравиль считает, что бехренцы скоро выступят в поход.
— Очень скоро, — отозвался мистик. — Будут гоняться за Тогайским Драконом и ее армией.
Каззира засмеялась.
— Кто это? — спустя некоторое время спросила она, глядя на раненого.
— Его зовут Мерван Ма, — объяснил Астамир. — Помощник Чезру, назначенный правителем Дариана и чудом избежавший смерти, — Эльфийка с любопытством посмотрела на него. — Его пытался зарезать чежу-лей.
— Они что-то не поделили?
