— То есть мы должны предоставить мальчиков пяти — десяти лет, так? — продолжил рассуждение Эскобар. — Ну, с этим сейчас, пожалуй, меньше всего проблем. Сколько человек вы предполагаете набрать?
— Думаю, порядка пятидесяти. — Иигуир по-прежнему оставался невозмутимым.
— Пускай даже сто... И каждый равен... поверим на миг в небылицу, десяти мелонгам... М-да... Это уже... — запнулся Эскобар. — Клянусь всеми... С этим можно неплохо пошуметь, господа!
— Опомнитесь, друзья, о чем вы говорите? — возмущенно потряс кулаком Беронбос. — Ведь это десять лет! Не шутка! Мы будем что-то готовить, а Гердонез все это время — обливаться кровью? Да мы сами можем так и не дожить до первого боя!
— Шансов немного, — пожал плечами офицер, — зато каков приз!.. У себя под носом мелонги, конечно, не дадут устроиться. Значит — заграница, скорее всего — Валеста. На подобную затею уйдет уйма денег...
Услышав о деньгах, Бойд сразу заскучал, уставился в потолок, потом огрызнулся:
— Не надо на меня так смотреть! Мне Гердонез дорог не меньше, чем вам. Скажу покамест следующее: если вы договоритесь-таки о плане, то деньги будут.
— Вот это уже дело! — облегченно рассмеялся Эскобар. — Поверьте, господин Иигуир, в вашей идее что-то есть. Она кажется достаточно безумной, чтобы стать реальностью. Всеблагой Творец, неужели впервые за последний месяц я усну с некой надеждой на будущее?
Глава 4
— Мне не нравятся ваши сроки! — С такой категоричной фразы Беронбоса началась встреча заговорщиков на следующий день. — Это же немыслимо! Мелонги будут вытворять здесь, что им вздумается, а мы не сможем даже пальцем пошевелить? У нас, видите ли, план на десятилетие. Как мы сумеем простить себе столь долгое бездействие?
Со времени прошлого разговора минуло более суток. Все ясно представляли, как рвутся и рушатся сейчас остатки прежнего бытия, однако слишком уж серьезное решение предстояло принять каждому. Необычное решение. Пока идея старого Иигуира еще казалась туманным призраком, раскачивавшимся от любого ветерка, для материализации ей требовалась человеческая плоть и кровь. Нескольким людям, никогда раньше не касавшимся кормила истории, по сути, предлагалось добровольно вложить души, сами жизни в эту странную авантюру. Было о чем задуматься. Потому и собрались обитатели лесного поместья уже в поздних летних сумерках. Пиршество на сей раз не складывалось.
— Возможно, сама варварская Империя не протянет столько времени, — осторожно поддержал приятеля Бойд.
— Хорошо бы, — Эскобар усмехнулся. — К сожалению, господа, мелонги сейчас явно на подъеме. Небеса ведают, как это удается, но, боюсь, варвары успеют покорить весь Архипелаг, прежде чем остынут и распадутся. Говорят, даже дикие фаттахи заранее пытаются заручиться их благоволением.
— Ну, в таком разе захватчики появятся в Валесте много раньше, чем вырастет наше войско. Что же делать тогда?
— Что делать? Разумеется, отступать еще дальше, выигрывая время. Пусть и до Огненных Земель, будь они прокляты! Все-таки, надеюсь, если в этом мире уцелели хоть какие-то законы естества, переваривание огромных завоеванных территорий чуть приостановит нашествие. Что же касается ваших слов, милейший господин Беронбос, то отвечу так. Первую часть войны за Гердонез мы, будем откровенны, проиграли совершенно. Потери и жертвы из-за этого неизбежны. Ваши вдовы с сиротами обречены страдать и гибнуть независимо от того, уедете ли вы готовить повстанцев или броситесь на верную смерть сейчас же. Вот только в первом случае у нас появится-таки робкий шанс на следующий этап войны, на победу, во втором — вы этот шанс уничтожите. Шайка разбойников может долго доставлять неприятности, но никогда не добьется свободы для своей земли.
— Тогда, может быть, коль скоро мы добудем деньги, — не унимался Беронбос, — просто позвать наемников?
Эскобар скривил губы:
— Что сможет здесь поделать сотня-другая алчных латников? ЭТОЙ силе надо противопоставлять только достойную силу. Вы, сударь, способны разом поднять на врага все оставшиеся покуда свободными народы Архипелага? — Увидев, как сник Беронбос, офицер обратился к Иигуиру: — Основную вашу идею, мессир, я уразумел. Честно говоря, всю ночь ворочался, ее обдумывая. Невероятная, ослепительная в своей самоуверенности затея, но как же заманчива!
— Не пора ли, господа, перейти от восторгов к сути дела? — буркнул Бойд. — Перво-наперво... Мессир, а вы уверены, что эти ваши... хардаи вообще существуют по сие время?
— Ну, друг мой, — отозвался старик, — сам я до тех краев не добирался, своими глазами не видел. Тем не менее полагаю, вряд ли это выдумки. Рассказы о хардаях передают многие, буквально все, посещавшие Диадон.
— И кто же эти все? Моряки да портовые гуляки? Помилуйте, мессир, в их словах истину необходимо выкапывать из-под завалов лжи. Они же врут даже без всякой пользы, ради пустого краснобайства! Приходилось, наслушался и про блудливых морских дев, и про змея Ратлео, походя глотающего корабли... Забавно... Вот только класть жизнь за подобные байки...
— Напрасно, Тинас, ты ставишь все на одну доску. Что поделать, я никогда не слышал, чтобы хардаи выбирались со своих островов, поэтому сведения о них доносят лишь плававшие туда. Но, к счастью, кроме моряков и торговцев среди тех странников попадались и серьезные люди. Мурингай из Бергинси, Кэр Ритол или мудрейший Остральд — ученые, землеходы с мировым именем, вполне заслуживающие доверия. Именно на их записки я опираюсь в первую очередь.
— А эти ваши... мудрецы, — хмыкнул Эскобар, — разбирались ли хоть капельку в ратном деле, чтоб рассуждать о силе бойцов?
— Согласен, война не была их коньком. Однако ведь эти славные мужи и не стремились возвеличивать чужеземное мастерство, скорее наоборот. Никто из них не восторгается хардаями, а лишь вынужденно упоминает как о неотъемлемой и яркой частице жизни далекой страны. При этом Ритол называет их «бездушными и надменными грубиянами», Мурингай вовсе через фразу призывает им на головы гнев Господень...
— Ваши ученые, мессир, сошли с ума? Чем воины-то провинились перед ними?
Теперь Иигуир откровенно замялся:
— Видите ли, друзья мои... тут действительно есть одна тонкость... Даже не тонкость, а... Меня она, честно говоря, тоже смущает более всего прочего. Если бы не это... Короче, я, разумеется, не слишком верю в болтовню о союзе с нечистым, но... против истины не пойдешь... хардаи... они далеки от Единого Творца.
— Идолопоклонники?
— Что-то вроде того. Навещавшие Диадон ученые были благонравными верующими и не особо вдавались в подробности. Какой-то древний местный культ, невнятный и почти забытый. Все попытки донести до хардаев слово Творца не имеют до сих пор ни малейшего успеха.
— Не удивлен, — фыркнул Эскобар. — Наши святые отцы давно разучились носить Божье слово без полка латников за спиной, а в данном случае такой фокус, вероятно, не проходит. Вас это беспокоит, мессир? Что до меня, то как раз безверие хардаев представляется самой ничтожной из препон.
— Да как же так?! — вскинулся Беронбос.
— А что такого? Мы ведь не собираемся звать хардаев на трон. Или переселять их сюда толпами. Когда иноверец задешево продает вам, сударь, нужный, полезный товар, вы же не отказываетесь, боясь прогневать Господа? От этих сказочных воителей требуется лишь научить наших детей искусству боя. И ничего больше! Потом скажем спасибо и сами управимся с варварами. Кстати, господин Бойд, вы ведь, кажется, вели в свое время торговлю с мелонгами?
— Понял, понял, — проворчал купец. — Меня, Коанет, убеждать не надо. Было. И торговал, и пировал, и деньги брал у безбожников. С этим все ясно. Неловко, конечно, к язычникам на поклон идти, но еще дед мой учил, что польза должна быть превыше всего. Стерпим. Меня иное волнует. Нам-то, друзья, понятно, что от чужеземцев надобно, а вот им зачем, объясните на милость, эти хлопоты? Тащиться в неведомую даль, тратить полжизни на обучение каких-то детей, потом возвращаться без какого-либо прибытка...
