Мне показалось, она сердится. Вот глупая! За что сердиться? За мою бесконечную благодарность?
Тем не менее спорить я не стала. Я просто не умела спорить с подругой. Достала из кармана две помятые бумажки по сто долларов, протянула Катьке.
– Вот. Должок! Ты же расплатилась с гаишником! – напомнила я.
Катерина потянулась к деньгам, но тут же отдернула руку и с подозрением спросила, осталось ли у меня на жизнь.
– У меня еще есть, – заверила я подругу. – Мне хватит.
Я выгребла из кармана остатки наличности. В обменнике я разменяла сто долларов. Получила две тысячи семьсот рублей. Почти тысяча рублей ушла на помывку «Газели». Еще восемьсот – таксисту. Значит, у меня осталось девятьсот рублей и сто долларов.
Катерина постучала пальцем по моей голове.
– На целый месяц? Приди в себя, подруга! Тебе этого хватит на две недели!
– Перебьюсь, – ответила я упрямо.
Катерина с жалостью посмотрела на меня, но спорить не стала. И на том спасибо.
– Давай поделимся, – предложила она. – Сто долларов я заберу, у меня с деньгами напряженка, а сто ты себе оставишь.
Я разозлилась, но не на подругу, а на себя. Что же я за создание такое? Вечный балласт на шее у родных и близких! Когда это кончится?!
– Нет! – отрубила я. – Деньги ты возьмешь! Без разговоров! Свои материальные проблемы я буду решать самостоятельно! Я взрослый человек! Понятно?!
Катька молча сгребла с моей ладони двести баксов и сунула их в карман плаща. Я немного успокоилась.
– Вот так. Извини, что наорала: я не на тебя, я на себя злюсь.
Катерина кивнула с какой-то странной полуулыбкой. Похоже, ее насмешила моя претензия стать самостоятельным человеком.
Я поспешила перевести разговор на другую тему:
– Ладно, займемся уборкой. Или ты устала? Хочешь, пойди прими душ. А я пока посуду соберу. На выброс…
Катерина оглядела себя и неожиданно согласилась, заметив при этом, что мне тоже не мешало бы потом принять душ.
– Я после тебя.
– Ладно. Давай полотенце.
Через две минуты Катька закрылась в ванной, а я пошла на кухню наводить порядок.
Я села за стол, оглядела остатки пиршества.
На тарелке незваного гостя лежали нетронутый кусок сыра, огрызок яблока и сигаретный бычок. Фу, какая мерзость! Ненавижу застоявшийся запах табака!
Я уже было хотела выкинуть окурок, но… Нет. Нельзя ни к чему прикасаться. Надо надеть резиновые перчатки, собрать посуду, которой пользовался незнакомец, сложить ее в отдельный пакет и вынести на улицу. А перед тем как бросить в мусорный бак, хлопнуть пакетом о его железную стенку, чтобы посуда разбилась. Иначе это будет выглядеть более чем подозрительно: нетронутый мейсенский фарфор и богемское стекло на помойке!
Я осмотрела тарелку, которую мне предстояло разбить и выбросить. Хорошая тарелка. Это из сервиза на двенадцать персон. Сервиз практически целый, не хватает одной десертной тарелки. Теперь не будет хватать еще одной: обеденной. Ну и что? Подумаешь, трагедия!
А вот стопку очень жалко.
Я наклонила голову, оглядела сине-золотую стопку на толстой слоновьей ножке, в которой плескались остатки жидкости. Приблизила нос к хрустальному краю, осторожно принюхалась.
Кажется, виски. Ну да, виски! Ничего другого у меня вчера не было. Мы с Пашкой алкоголь дома не держим: если есть повод, покупаем бутылку вина и выпиваем ее за один вечер.
«Да, рюмку жалко, – продолжила я ход своих рассуждений. – У меня таких всего шесть. Если эту выкинуть, останется пять. Жалко. Рюмки красивые, уж не говоря о том, сколько они стоят! Может, не выбрасывать?..»
Я воровато оглянулась на ванную, из которой доносился шум льющейся воды.
Припрятать рюмочку, пока Катька не видит? Сейчас быстренько выплесну остатки виски в раковину, вымою стопку какой-нибудь «Досей» и поставлю в шкаф. Да, так я и сделаю.
Но тут шум воды в ванной стих. Я замерла, словно воришка, пойманный на месте преступления.
Поздно. Сейчас Катька появится на кухне и намылит мне шею. Действительно, чего я жадничаю? Все преступники погорают из-за этой отвратительной черты! А если в рюмке находится отрава? Смыть следы до конца не удастся, и дома останется улика против…
Против кого?
Я рухнула на стул. Страшные сомнения, обуревавшие меня часом раньше, снова вернулись.
Неужели у меня дома хранилась какая-то отрава? Чушь, не может этого быть. Может, Катерина права, Пашка принес домой какую-то дрянь по просьбе клиента? На время… Опять-таки полная чушь. Не станет мой муж выполнять подобные идиотские просьбы. А если он не знал, что это отрава?
Я подумала и решительно покачала головой.
Нет, Пашка – человек ответственный и осторожный. Хранить дома неизвестные пакеты не в его духе. Нет, не верю, что он притащил домой какую-нибудь гадость и не знал, что это такое.
– А если знал? – спросила я вслух.
Сказала – и сама испугалась. Что же это получается? Мой муж хотел меня отравить?
Катерина появилась в моем банном халате, с накрученным на мокрые волосы полотенцем. Она обвела взглядом разгромленный стол, который я так и не убрала.
– Кать, я не хочу выбрасывать эту стопку, – начала оправдываться я. – Нельзя ее оставить?
– Нельзя. Пойми, глупая, это в твоих интересах! В доме не должно остаться никаких следов… хм… потерпевшего. Просекаешь?
Тут мой взгляд упал на стол, и я так громко вскрикнула, что Катька подпрыгнула и схватилась за сердце. Я вытянула дрожащую руку и указала на кружку, стоявшую между тарелками и стопками.
– Это не моя… Это не моя посуда! – повторила я. – У меня такой никогда не было! Понимаешь?
Кружка выглядела слишком дешевой, чтобы моя мама согласилась принести ее в дом. Обычный керамический ширпотреб, который продается в любом универсаме, разрисованный цветочками, с толстой ручкой… Ничего особенного.
Внутри кружка была покрыта грязными темными разводами, похожими на кофейные.
– Точно не твоя? – потребовала ответа Катерина. – Ручаешься?
– Стопроцентно!
– Может, Пашка купил, а ты не заметила?
– Не может, – ответила я твердо. – Пашке нравилась наша посуда. Он бы не стал покупать такую дешевку.
Катерина задумчиво кивнула. Наклонилась к кружке, принюхалась.
– Кажется, кофе. Что же это получается? – спросила она. – Выходит, этот… потерпевший явился в твой дом со своей кружкой? И при этом на нем был вечерний костюм с галстуком-бабочкой?.. Полный маразм!
Я плюхнулась на стул, яростно растерла ладонями лицо. Голова, уставшая от недосыпания и постоянного стресса, гудела как колокол.
Минуту мы сидели молча и, ничего не понимая, растерянно пялились друг на друга. Тут тишину разодрал громкий звонок в дверь, и мы с подругой, не сговариваясь, подпрыгнули на стульях.
– Господи! – произнесла я.
А Катька добавила:
– Совсем плохие стали.
Звонок повторился. Требовательный, настойчивый звонок, вызывающий желание вытянуться по швам и замереть.
– Может, не открывать? – спросила Катька.
