основную интригу он мне рассказал, ничего нового я в бумагах не почерпнула. Но почему-то все равно просидела весь день, приклеившись к ним носом.
Вечером я отложила факс, потянулась и пошла на кухню. Включила чайник, открыла холодильник, достала готовые салаты, которые пристрастилась покупать в соседнем универсаме. Не потому, что они мне очень нравились, а потому, что их порекомендовал Иван.
Стыдно, но приходится признать: новый знакомый парализовал часть моей воли. И я не очень сопротивлялась.
Итак, что у меня получается?
Последний день своей жизни Терехин провел точно так же, как все предыдущие. Утром объехал свои компании, задержался на телевидении, составлял план работы информационной редакции. Просмотрел список командировок, утвердил его, проверил смету, утвердил ее…
В общем, обычная рутина. Ничего интересного. Вовка говорит, что Терехин выглядел как обычно. Даже лучше, чем обычно. Его уже несколько дней не покидало хорошее настроение. Вовка считал, что шеф радовался предстоящему расширению канала и вытеснению конкурента.
Конечно, это вполне вероятно.
С другой стороны, Терехин мог получить хорошие вести из детективного агентства. Ему могли сообщить, что нашелся его ребенок тридцатилетнего возраста. Я думаю, что эта новость обрадовала бы его не меньше, чем вытеснение Дердекена.
О чем же они договорились тогда в гостинице Азика?
Я помотала головой. Сейчас не о том речь.
Так, о чем я думала? Ах, да! О последнем дне господина Терехина!
Значит, после решения текущих вопросов Терехин отправился обедать. Обедал магнат в демократичной обстановке телевизионной столовки. Причем, обедал там почти всегда, когда бывал на студии.
Выходит, снова ничего необычного.
После обеда Терехин поехал в спортивный клуб, где пробыл до самого вечера. И только в начале десятого отпустил телохранителей и отправился куда-то один.
Куда?
Тайна, покрытая мраком, перестала быть таковой, когда я встретилась со своим милицейским осведомителем. Оказывается, в последний вечер своей жизни Терехин отирался в аэропорту. Там его узнал дежурный милиционер. Когда объявили посадку московского рейса, Терехин встал у выходного терминала, где обычно встречают прилетевших, и дождался выхода последнего пассажира. После чего пожал плечами и вышел из здания. У дежурного милиционера сложилось такое впечатление, словно он должен был кого-то встретить, но этот человек не прилетел.
Кого встречал Терехин?
Неизвестно.
Мне нужно было позарез побеседовать с Азиком, но городской мафиози как в воду канул. Ася перестала появляться в редакции, и все выходы на господина Турсун-Заде оказались перекрытыми.
Мой милицейский осведомитель шепнул, что они тоже пытались разыскать маленького Турсуна, но и у них ничего не вышло. Дома Азик не жил, его жена, толстая и крикливая баба, вытеснила визитеров безо всяких комментариев.
От кого же прячется Азик?..
Да! Еще одна подробность, касающаяся Терехина! Гаишник, дежуривший ночью на аэропортовской трассе, показал, что автомобиль Терехина проехал мимо него в город примерно в половине двенадцатого ночи. А московский самолет приземлился в десять. Положим полчаса на ожидание… Значит, Терехин покинул аэропорт примерно в половине одиннадцатого.
От аэропорта до города примерно двадцать минут езды. Выходит, что сорок минут Терехин находился в неизвестном месте.
Сорок минут…
Я вздохнула.
В официальных отчетах сказано, что Терехин умер примерно в это же время. В половине двенадцатого. Плюс-минус сорок минут. Опять сорок минут! Что же это получается? Вышел из аэропорта, поболтался в неизвестном месте, приехал в город, загнал машину во двор дома и тут же умер, не выходя из салона. Причем, умер с выражением ужаса на лице.
Чертовщина какая-то!
Я доела салат, выбросила упаковку в мусорный контейнер под мойкой. Достала красивую фарфоровую чашку, разрисованную полупрозрачными пастельными тонами, налила в нее кипяток, бросила пакетик заварки.
Уселась за стол и продолжила свои размышления.
Сорок минут… Мне не давали покоя эти сорок минут. Где был Терехин после того, как вышел из аэропорта? Почему он не встретил человека, которого ожидал? Кого он ожидал? Черт, как же мне нужен Азик! Только он может пролить свет на некоторые интересующие меня вопросы! Если захочет, конечно.
Судя по всему, Азик не хотел обсуждать эту тему ни с кем. Ни со мной, ни с милицией, ни с родственниками. Поэтому взял и скрылся.
Скрылся вместе с Терехинским наследством.
Полная неразбериха.
Для чего Терехин продал ему свои компании? По словам Вовки Сагалаева, он планировал расширение частного телеканала за счет «Осенней звезды»!
Хотя, если вспомнить мой разговор с матерью покойного магната, то этому можно найти объяснение. Терехин собирался разводиться со своей женой, мисской неизвестного города. Мисска могла предъявить права на имущество и оттяпать от него приличный кусок. Очевидно, Терехин делиться не пожелал. Я уже говорила, что главной чертой двоих хозяев города была нелюбовь к дележу. Поэтому Терехин решил временно расстаться со своим имуществом. А после развода…
После развода каким-то образом получить его обратно. Каким? Это знает только наш пропавший мафиози Азик.
Они с Терехиным были друзьями. Вместе не светились, но друг другу доверяли. Настолько, насколько вообще могут доверять друг другу деловые люди.
Я допила чай, вымыла чашку и поставила ее на место. Посчитала дни, оставшиеся до сдачи статьи, и вздохнула.
Нет, не успею. Мне позарез нужно поговорить с Азиком! Иначе статья будет незавершенной!
Я еще раз посчитала про себя. Сегодня шестое октября. Значит…
Я остановилась и чертыхнулась вслух.
…значит у Лешки завтра день рождения! А я чуть не забыла! Интересно, как мне лучше поступить: поздравить приятеля по телефону, или все-таки приехать?
Я побарабанила пальцами по столу.
После недавней ссоры, вернее, после нескольких ссор, наши отношения балансируют на грани разрыва. Но день рождения – святой праздник! Тем более, что Лешка сейчас один…
Я подавилась.
Один, как же! Это день рождения он будет справлять в компании очередной нимфы по имени Ира Терехина! Молодец, девочка! Не успела похоронить богатого супруга, как тут же нашла кандидата на эту должность. И тоже далеко не бедного. Не женщина, а «Черная вдова»!
– В тебе говорит ревность, – уличила меня совесть.
– Вот уж нет! – возразила я. – Я в Лешку ничуть не влюблена!
– А почему тогда злишься?
– Потому, что этот лицемер без конца признается мне в любви! А сам гуляет с другими бабами!
– Ты же не отвечаешь ему взаимностью, – подловила меня совесть. – Что ему еще остается?
Я не нашлась, что возразить.
Может, и правда? Лешка шастает по бабам исключительно из-за моей душевной глухоты? Я фыркнула.
Не верю!
