Нервы. Нервы и бессонная ночь. Ничего больше.
– Готова, – ответила я, как пионерка.
– Прекрасно. Жду вас в машине.
И мадам Володина, так и не переступив порога, пошла к лифту.
А я подхватила с пола спортивную сумку, перебросила через плечо холщовый ремень и присела на банкетку возле вешалки.
Дорога. Начинается какая-то дорога. Интересно, куда она меня приведет?
– Узнаешь, когда придешь, – сказала я вслух.
Поднялась с банкетки, вышла из дома, закрыла дверь на все замки. И побежала вниз по ступенькам, не вызывая лифт.
Распахнула дверь подъезда и шагнула на улицу.
Мизансцена выглядела так: мадам Володина уже скрылась в салоне автомобиля. Шофер в форменной фуражке, надвинутой на лоб, стоял возле открытой задней дверцы длинной сверкающей иномарки. А в двух шагах от нее собрались местные пенсионерки в платочках. Бабушки перешептывались, разглядывая видение из красивой жизни, чудом залетевшее в наш скромный двор.
На негнущихся ногах, как солдат, брошенный в атаку, я преодолела расстояние от подъезда до машины. Упала на холодное кожаное сидение, и шофер тут же захлопнул дверцу. Как дверцу мышеловки.
«Все!» – подумала я еще раз.
– Не хотите положить сумку в багажник? – спросила меня Елена Борисовна.
Я повернула голову и обозрела свою соседку. Выглядела она такой же подтянутой как обычно, пахло от нее теми же умопомрачительными духами, новый костюм так же выразительно подчеркивал безупречные нестарческие линии фигуры. Только под глазами пролегли глубокие черные тени, которых я раньше не видела.
А может, это полумрак салона сыграл с ней злую шутку?
Может быть!
– Не хочу, – ответила я лаконично. И крепче прижала к себе сумку, в боковом кармашке которой притаилось мое маленькое состояние.
Елена Борисовна пожала плечами и настаивать не стала. Отвернулась к окну, разглядывая пролетающие мимо дома.
Так и просидели мы минут двадцать. Меня начало немного укачивать. Я закрыла глаза и откинулась на удобную спинку сиденья.
– Лера!
Я вздрогнула и открыла глаза. Мадам Володина смотрела на меня со странным выражением в глазах, которое я не смогла определить.
– Я подумала, что нам следует перейти на «ты», – сказала она. – Кстати, Женя меня называла «тетя Лена».
Я содрогнулась. Представить себе не могу, что буду называть эту несокрушимую каменную женщину подобным образом.
– Придется и тебе привыкать, – сказала Елена Борисовна, словно прочитав мои мысли.
– Я… постараюсь, – ответила я неловко.
– Начинай прямо сейчас, – холодно посоветовала мадам Володина. – Чем непринужденней ты будешь ко мне обращаться, тем лучше для нас обеих.
– Постараюсь… тетя Лена, – повторила я.
Елена Борисовна энергично кивнула головой.
– Прекрасно! – сказала она.
Очевидно, это слово было у нее любимым. Странно, обычно этим словом пользуются оптимисты. Мадам Володина не показалась мне оптимисткой.
– А я буду называть тебя Женей. Хорошо?
– Хорошо, – покорно откликнулась я.
– Женечка, как ты сегодня спала?
Забота в ее голосе была таким же враньем, как и мой ответ:
– Замечательно!
– Я рада.
И Елена Борисовна… виновата, тетя Лена снова уставилась в окно. Мне нужно приучаться называть ее «тетей» не только вслух, но и мысленно. Может, тогда быстрей привыкну.
До аэропорта мы доехали быстро. После изматывающей душу церемонии личного досмотра, мы, наконец, уселись в самолет. Глаза мои закрывались, желудок тихонько скулил от голода.
– Потерпи, – сказала тетя Лена, обладавшая неприятным даром угадывать мои мысли. – Через два часа будем дома.
Я кивнула. И всю дорогу провела в приятной бездумной дреме.
Долетели мы быстро. Еще полчаса ушло на то, чтобы получить обширный багаж Елены Бо… Виновата, тети Лены. На этом конце воздушного моста нас ожидала другая иностранная машина. Впрочем, она была такой же черной и сверкающей, как та, что осталась в Москве.
Шофер почтительно усадил нас в салон, сложил многочисленные сумки в багажник и мы поехали.
Ура! Скоро будем дома!
Сил у меня почти не осталось: сказывалась бессонная ночь. Да и есть хотелось до неприличия сильно. Но я терпела. Проявлять слабость в присутствии Еле… тети Лены казалось мне невозможным.
Поэтому я не стала ныть, жаловаться и спрашивать, скоро ли мы приедем. Когда приедем, тогда приедем. Я прильнула носом к окошку и впилась взглядом в пролетающие мимо окрестности.
Городок выглядел небольшим, зеленым и ухоженным. Застроен он был добротными кирпичными домами, которые так и хочется назвать частными владениями. Море вилось справа от нас сверкающей синей лентой, слева поднимались вверх синие горные отроги.
Красивое место. И освоено оно, очевидно, небедными людьми, вроде тети Лены и ее холеного супруга. Что-то вроде того испанского города, где богатенькие собрались компактно и понастроили красивые виллы.
Казино, открытый летний ресторан посреди пышных зеленых насаждений, небольшой скверик, утонувший в пестрых благоухающих цветах…
Да, место очень симпатичное. Интересно, сколько же денег нужно иметь, чтобы приобщиться к местному обществу?
Наверное, много. Очень много.
А может, это мне кажется? Может, все гораздо проще, как в истории с кредитной карточкой? Может, здесь может жить любой желающий?
Посмотрим.
Я ненадолго задремала, и очнулась от сильного толчка. Меня тряхнуло и подбросило на сиденье. От неожиданности я больно прикусила язык, охнула и уставилась в окно безумным взглядом.
Машина пробиралась по узкому серпантину дороги, проложенной среди каменных утесов. Город стелился позади, приманивал уютными черепичными крышами особняков, пышным разноцветием растений, сияющей морской полосой и желтой кромкой пляжа.
– Где мы? – спросила я.
– Мы едем домой, – ответила мне тетя Лена.
(Ура! Получается!)
– Домой? – удивилась я.
– Наш дом расположен в горах, – объяснила мне тетушка. – Из окна твоей комнаты открывается потрясающий вид на море. Сама увидишь.
– Горю от нетерпения, – ответила я тихо.
На самом деле мне хотелось только одного: упасть на кровать и уснуть. Ну, может, предварительно выпить чашку чая. Или молока.
Ехали мы долго. Дорога была небезопасной, и шофер сбросил скорость до минимума. Я выглянула в окно, увидела бездонную пропасть, из которой торчали острые каменные иглы. А защищали нас от них
