небольшие столбики, аккуратно покрашенные в белый цвет.
Надежная защита, ничего не скажешь. Меня затошнило от страха и голода.
Я закрыла глаза, откинулась на спинку сиденья.
Наконец машина затормозила и остановилась. Я открыла глаза. Перед нами возникли закрытые ворота. Ворота были отлиты из тяжелого массивного чугуна и смотрелись на редкость солидно.
Шофер нажал на клаксон. Машина рявкнула. Прошло не больше трех секунд, и ворота лениво поплыли в сторону.
– Приехали, – сказала тетушка.
– Слава богу, – не сдержалась я.
Тетушка ничего не ответила.
Машина въехала в огромный двор, вымощенный крупными камнями. В отдалении маячил особняк таких внушительных размеров, что хотелось снять пред ним шляпу. Посреди двора была разбита клумба, а на ней выложены огромные цветочные часы.
Странно… У них, что, в доме с часами дефицит? Или это наглядное напоминание о том, что время не ждет?
Я присмотрелась к стрелкам, плохо видным в подступающих сумерках, и чуть не свистнула.
Ничего себе! Почти восемь вечера! Выходит, я не отдыхала тридцать шесть часов, и ничего не ела целые сутки!
Машина доехала до каменных ступенек, ведущих к входу в дом, и остановилась. Шофер выскочил из салона и распахнул передо мной дверь.
Я выбралась наружу. Ноги мои и так подкашивались, а тут еще в нос ударил непривычно чистый горный воздух. Я поперхнулась, хлебнула кислород открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. Перед глазами поплыли черные пятна.
Я покачнулась. Меня подхватила под локоть твердая рука тетушки.
– Все уже, все, – сказала она успокаивающе.
Я кивнула. Говорить не было сил.
Мы вошли в гостеприимно распахнутую дверь. Нас встречали три человека: один мужчина и две женщины. Мужчина был немолод и имел самую благообразную наружность. Надо полагать, дворецкий. Вот это да! Никогда в жизни не видела живого дворецкого! Только в книжках про них читала!
Крепкая женщина средних лет сразу же подхватила наши вещи и потащила их куда-то вверх по роскошной деревянной лестнице, устланной пушистым ковром. Вторая, молодая и хорошенькая, замешкалась, с любопытством разглядывая меня.
– В чем дело? – спросила тетушка, не повышая голоса. – Вам, что, особое приглашение нужно?
Девушка спохватилась, оторвала от меня взгляд, подняла с пола тяжелый чемодан и потащила его наверх.
А я плюхнулась на какой-то диван. У меня не было сил даже на то, чтобы осмотреться.
Вернулась женщина средних лет, похожая на повариху, потащила наверх оставшийся багаж. Девушка вернулась вслед за ней, поискала, что бы еще отнести, но не нашла.
– Женя!
Я не отреагировала. Глаза закрывались, шея не держала голову и кренилась набок.
– Женя! – настойчиво повторила тетушка. Я вспомнила, что теперь меня зовут именно так, и постаралась встряхнуться.
– Прости, тетя Лена, – покаялась я. – Устала.
– Сейчас отдохнешь, – заботливо проговорила тетушка. Повернулась к девушке, смотревшей на меня с любопытством, и сухо велела:
– Отведите Женю в ее комнату.
Девушка встрепенулась и почтительно наклонила хорошенькую маленькую головку. Я с трудом поднялась с дивана и пошла за ней по лестнице, цепляясь за перила.
Девушка провела меня по длинному коридору, устланному ковром. На боковых простенках висели красивые матовые бра, но рассмотреть их у меня не получилось. Предметы двоились и плыли перед глазами, словно я находилась в состоянии сильнейшего опьянения.
Девушка распахнула дверь, посторонилась. Я поняла, что это и есть моя комната.
Вошла. Нашла взглядом кровать и, не раздумывая, направилась к ней.
Упала на сверкающее шелковое покрывало и тут же отключилась.
Когда я проснулась, в комнате было совсем светло. Я села на огромной широкой кровати и обнаружила, что меня укрыли пледом, а под голову сунули узкую прямоугольную подушку.
А я даже не почувствовала! Ничего себе провалилась!
Я сползла со скользкого покрывала на пол. Вернее, на ковер в палец толщиной, покрывающий всю огромную комнату.
Уселась поудобней на колючих ворсинках и огляделась вокруг затравленным взглядом.
Мама дорогая! Такие комнаты я видела только в бразильских сериалах про красивую жизнь!
Во-первых, комната была огромной. Наверное, больше, чем вся моя квартира. В ней свободно умещалась кровать, размером со скромную взлетную полосу, и еще оставалось очень и очень много места.
Между двумя огромными окнами стояли два мягких кресла и журнальный стол с модным пластиковым покрытием. У противоположной стены, смутно видной вдалеке, нарисовался мягкий диван, обитый в тон креслам. Еще я разглядела компьютерный стеллаж с мощным системным блоком и плоским монитором, плазменный телевизор со всеми причиндалами домашнего кинотеатра и длинную барную стойку.
Ничего себе!
Я поднялась с пола. Стараясь ступать неслышно (хотя ковер и так заглушал все звуки), дошла до окна, заглянула в него, как испуганная домашняя кошка.
И тихо ахнула вслух.
Далеко внизу лежал уютный кирпично-черепичный город, наполовину скрытый все еще густой осенней листвой. А чуть дальше, почти сливаясь с небесами, дышала синяя морская лента. По ней бежала белая кипящая рябь, над водой чертили галочки крикливые белокрылые птицы.
Чайки.
Несколько минут я стояла у окна, не в силах отвести взгляд. Боже мой! Неужели можно жить посреди такой красоты?!
В дверь осторожно стукнули, и я повернулась.
– Да!
Дверь распахнулась, и на пороге появилась вчерашняя молоденькая горничная.
– Добрый день! – сказала она, мило улыбаясь.
Я откашлялась и ответила:
– Добрый. А что, уже день?
– Первый час дня, – проинформировала меня барышня.
– Да вы что! – испугалась я. Но тут же спохватилась, подумав, что богатым наследницам не привыкать спать до полудня.
– Можно подавать завтрак? – спросила меня девушка.
Я потихоньку ущипнула себя за руку, но видение не исчезло. Значит, все это не галлюцинация.
– Как вас зовут? – спросила я.
– Рита.
– Рита, – повторила я. – Хорошее имя. А меня зовут Женя.
– Евгения Борисовна, – поправила меня барышня.
– Ах, ну да! – спохватилась я. Действительно, обслуживающий персонал должен соблюдать дистанцию. – Евгения Борисовна. Вот что, Рита, я ужасно голодная!
Горничная понимающе кивнула головой и уточнила:
– Завтрак сюда подать или в столовую?
Мне ужасно хотелось осмотреть этот замечательный дом. Судя по всему, столовая должна быть ничуть не хуже, чем моя комната. Но я вспомнила про свой непрезентабельный внешний вид и попросила:
