мне нужно.
Не может быть!
Я выдернула ящик до самого конца, не удержала его в руках и выронила на пол. Он упал с неприятным сухим треском, содержимое разлетелось по комнате. Я упала на колени и приподняла каждую пару чулок, каждый носок, каждый гольфик, лежащий на полу.
Ничего.
Я вскочила на ноги и в исступлении принялась выдергивать из гардероба все оставшиеся ящики. Они падали друг на друга с громким стуком, ажурное кружевное белье вываливалось через невысокие деревянные стенки.
Я лихорадочно ворошила кучи бесполезных тряпок, а в голове у меня вертелась единственно верная фраза: «Это конец».
Я ползала по полу, поднимая носовые платочки и прозрачные трусики, уже прекрасно понимая, что ничего под ними не обнаружу.
Ничего.
Мой паспорт был надежно припрятан в другом месте. В каком – я вряд ли когда-нибудь узнаю.
Мышеловка захлопнулась.
Я пинком отшвырнула от себя тяжелый ящик. Боль от удара укусила большой палец правой ноги.
Я присела на пол, содрала с себя туфли, ухватилась за больной палец и громко заплакала.
Ночь я провела без сна.
Я лежала на кровати, смотрела в темный потолок, а в голове у меня царила мертвая нежилая тишина. Как в покинутом доме.
Паники не было. Мыслей не было. Страха не было. Надежды не было. Ничего не было.
Только тупая покорность судьбе.
Как только на горизонте забрезжили первые рассветные лучи, я поднялась с постели.
Содрала с себя роскошный и изрядно помятый костюм, направилась в ванную. Заставила себя умыться, привести в порядок прическу, вычистить зубы… В общем, сделать все, что делают по утрам нормальные люди.
С одной маленькой поправкой. Они делают это, не думая о близкой смерти.
А я думала почти непрерывно.
Эта мысль до такой степени заворожила меня, что я утратила способность к сопротивлению. Внутри меня словно сломалась какая-то пружинка, и я превратилась в пассивную безвольную куклу.
Я открыла воду и оперлась руками о раковину. Подняла взгляд на овальное зеркало, висевшее над ней. Увидела изможденную бледную женщину неопределенного возраста с пустыми невыразительными глазами.
Зрелище было настолько неприятным, что я тут же пришла в себя.
– Врешь! – сказала я и погрозила пальцем живому воплощению страха, отраженному в зеркале напротив. – Не испугаешь! Слышишь, ты?!
И с силой повторила:
– Не испугаешь!
Слов было недостаточно, и я с размаху шарахнула по краю раковины кулаком. Боль мгновенно расставила все по своим местам.
Есть проблема, и ее нужно решать. Как задачку. Все просто: или она меня одолеет, или я ее.
– Придется постараться, – сказала я вслух.
Набрала полные ладони холодной воды и окунула в них лицо. Повторила процедуру три раза. Получила удовольствие.
Влезла в ванную, взяла жесткую мочалку и принялась методично сдирать с себя липкую паутину ночных страхов. Растерлась жестким полотенцем, привела в порядок лицо.
Ничего, прорвусь. И буду вспоминать свои приключения с ужасом и удовольствием. Дома, сидя в удобном кресле.
Я выбрала в гардеробной простую и удобную одежду для моей цели: облегающие шерстяные леггинсы и такой же облегающий темный свитер из льна. Переворошила Женину обувь, отыскала легкие мокасины, сшитые из мягкой замши.
Самое оно.
Я быстренько облачилась в спецодежду для прогулки по горам. Карманов здесь не было, и я сунула в лифчик кредитки и все бумажные деньги, которые у меня были.
План был прост: пешком спуститься вниз, пока тетушка с дядюшкой спят, добраться до города и попытаться уехать на попутке.
Куда?
Не знаю. Все равно куда. В соседний город. Там пойду в милицию расскажу, что потеряла паспорт… В общем, придумаю что-нибудь.
Я взглянула на часы. Половина шестого. Пора.
Я бесшумно отворила дверь. Высунула голову, огляделась. Пусто.
Ну, вперед.
Я машинально перекрестилась, глубоко вздохнула и вышла из своей комнаты. Неслышно ступая по мягкому глубокому ковру, добралась до лестницы. Тенью скользнула вниз, в полутемный холл, навалилась плечом на входную дверь…
Закрыта.
Черт.
Я начала озираться. Неужели ключи от двери дворецкий уносит с собой? Вот незадача! Я не знаю, где его комната!
Пришлось искать другое решение.
Найду какое-нибудь окно и вылезу наружу. Только и всего. Первый этаж довольно высокий, но ноги я не поломаю. В крайнем случае, заработаю синяк. По-моему, это мизерная плата за мою глупость.
Так я и поступила.
Нашла в столовой окно, открывающееся не сверху, как большинство стеклопакетов, а сбоку. Открыла его, забралась на подоконник. Протиснулась в неширокую щель между оконной коробкой и створкой, вывалилась наружу, как куль с мукой.
Упала я ужасно неудачно, набок. Повезло в другом. Упала я не на булыжники, которыми был вымощен двор, а на мягкую землю, насыпанную под окнами первого этажа совсем недавно. Видимо, для рассады каких-то цветочных кустов.
Я присела. Сморщилась и потерла рукой правое плечо. Ерунда, удар не сильный.
Я поднялась, отряхнулась и вышла на каменную дорожку, ведущую к входным воротам. Огляделась по сторонам.
Пусто.
Солнце выглянуло из-за темно-фиолетовой вершины, и горы немедленно поменяли цвет на ярко-синий, праздничный. Засияли, как будто чья-то невидимая рука за ночь отполировала их до блеска, ожили, потянулись к живительному свету.
Минуту я, застыв от восхищения, наблюдала за этой сказочной игрой: как горы и солнце обмениваются улыбками. Потом опомнилась, снялась с места и потрусила к сторожевой будке у ворот.
Стукнула в окошко, заслонила рукой стекло от света, попыталась рассмотреть, что происходит внутри.
Но стекло в будке оказалось толстым, тонированным и мои попытки успехом не увенчались. Однако меня увидели и услышали. Щелкнул замок, дверь отворилась и наружу высунулась взъерошенная голова охранника.
Он повел вокруг заспанными глазами, уперся взглядом в мою фигуру и чуть не выпал наружу.
– Ой!
– Доброе утро, – сказала я милостиво.
– Доброе…
Охранник закашлялся.
