бегали по строчкам, но что в них было написано, я так и не поняла.
В голове билась только одна мысль: как незаметно подать сигнал Виктору?
Так ничего и не придумав, я закрыла папку и отложила ее в сторону. Официант, притаившийся за моей спиной, тут же выскочил на глаза.
– Скажите повару, что я полагаюсь на его вкус, – нашлась я.
– Слушаю, – почтительно ответил официант.
– Да! – спохватилась я. – Подскажите мне, где можно вымыть руки?
Официант определенно удивился, но вслух удивления не выразил. Конечно, Женя прекрасно знала, где здесь моют руки. Но я-то не она!
Официант кивком головы указал на лестницу, ведущую куда-то вниз, и почтительно напомнил:
– В дамской комнате.
– Спасибо, – поблагодарила я небрежно.
Он наклонил голову и в этой позе улетел в подсобку. А я поднялась со стула и направилась к лестнице. По дороге я незаметно расстегнула молнию на дамской сумочке, которую сегодня прихватила с собой. Мельком огляделась: никто на меня не смотрит. Прекрасно.
Я быстро перевернула сумку. Ее содержимое раскатилось по полу, и я беспомощно вскрикнула:
– Ой!
Виктор обернулся. Увидел меня и перестал жевать. Интересно, узнал или нет?
– Простите, – мило прочирикала я. – Я такая неловкая! Вы мне не поможете?
Он с трудом проглотил кусок, застрявший в горле.
– Вы…
– Извините, что отвлекаю вас, незнакомого человека, – быстро перебила я. – Я сама справлюсь.
При этом я выразительно расширила глаза и незаметно приложила палец к губам.
Виктор поднялся со стула.
– Нет, отчего же, – сказала он спокойно. – Я готов помочь.
И присел, собирая с пола разлетевшиеся мелочи в виде расчески, пудреницы, карандаша для губ, губной помады и прочей ерунды, милой женскому сердцу.
Мы молча ползали по полу, постепенно приближаясь друг к другу.
– Это вы! – пробормотал Виктор, оказавшись рядом со мной.
– Я.
– А я вас ждал…
– Я не смогла придти.
– Я понял.
Виктор поднял голову и быстро осмотрел зал. Все были поглощены собственными тарелками.
– Где мы можем поговорить? – спросила я шепотом. – Так, чтобы прислуга нас не засекла.
– Спускайтесь вниз, – велел мой собеседник. – Возле туалетных комнат есть курительная. Там и увидимся. Через минуту.
Он поднял последний предмет, оставшийся на полу. Кажется, это был мой мобильник. Сунул его в сумочку, подал ее мне и вежливо произнес:
– Кажется, все на месте.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Вы очень любезны.
И отправилась по лестнице вниз, беспечно помахивая сумочкой.
Вошла в дамскую комнату, открыла кран и сунула руки под струю воды. В голове царила полная сумятица. Вот он, мой шанс на спасение! Интересно только, как я могу его использовать? Ясно одно: этот человек не житель города, меня он в лицо не знает, следовательно, не знает и мою тетушку. Значит, можно не опасаться, что он меня выдаст.
Выходит, я могу ему доверять. В определенных пределах, конечно.
И о чем мне его попросить? Я спохватилась, что слишком долго держу руки под водой. Подняла ручку крана, перекрывая напор, поднесла мокрые руки к автоматической сушке.
Зашумел теплый воздух, и рой мыслей в голове вновь взметнулся, как опавшие осенние листья.
Чему я радуюсь? О чем я могу попросить незнакомого человека? Взять мне билет на самолет? Нет у меня документов! Вообще никаких, какие тут билеты?
Тогда чем он может мне помочь? Похитить Василису Прекрасную у Бабы-Яги? Чушь какая!
О чем же мне его попросить? И что я могу ему рассказать?
Мной овладело уныние. Эйфория, которую я испытала при виде знакомого лица, оказалась преждевременной. Все равно это знакомство ничем не может мне пригодиться.
Я опустила руки, и сушка автоматически выключилась.
Значит, так ему и скажу: «Благодарю, но помочь вы мне ничем не можете».
Я машинально взглянула в зеркало и ощутила легкую гордость. Да уж… Одно утешение: выгляжу я так, как должна выглядеть женщина, собравшаяся на свидание. То есть выгляжу безукоризненно.
Я поправила волосы и вышла из дамской комнаты.
Виктор стоял неподалеку от лестницы и курил. При виде меня он опустил руку с сигаретой и помахал ладонью перед носом, разгоняя дым.
Я подошла к нему и открыла рот, чтобы сказать приготовленную фразу. Но он меня опередил:
– Я вас ждал, – сказал он негромко.
– Я знаю.
– Нет, вы не поняли, – поправил меня Виктор. – Я ждал вас каждый день. На том самом месте, ровно в одиннадцать.
– Что-о-о?..
Я опешила.
Мои немногочисленные поклонники никогда не проявляли своих лучших качеств. Сейчас я думаю, что просто не давала им такой возможности.
На свидания я всегда являлась с тошнотворной точностью. Не потому, что так дорожила своими ухажерами, а из дурацкой вежливости, вбитой в меня с детства. Ну, сами помните: «Точность – вежливость королей», и тому подобная ерунда…
Я никогда не выражала желания посещать дорогие рестораны, а если поклонники приглашали меня в кафешку, то выбирала в меню самые дешевые блюда. Опять-таки, из никому не нужной деликатности.
Правильно я поступала? Конечно, нет!
Мой печальный опыт научил меня одной простой вещи: мужчины устроены таким образом, что душевное благородство женщины воспринимают как ее глупость, Если мужчина привыкает экономить на женщине, то начинает считать такое положение вещей вполне естественным. И менять его не станет ни при каких условиях: даже если внезапно получит миллионное наследство.
Так что мой совет дамам: не приучайте ваших кавалеров на вас экономить, не демонстрируйте свое бескорыстие. Не оценят, уверяю вас!
В общем, выводы я сделала, но слишком поздно. Опыт у меня появился, а вот поклонников не осталось.
Поэтому заявление практически незнакомого мужчины, на которого я не возлагала никаких личных надежд, прозвучало для меня громом с ясного неба.
– Ждали десять дней? – пролепетала я.
– Ждал, – спокойно подтвердил Виктор.
Я судорожно проглотила слюну.
– Зачем?
Глупый вопрос, согласитесь. Но в тот момент это было единственное, что пришло мне в голову.
– Мне показалось, что вы попали в неприятность, – объяснил собеседник.
Я выпустила из легких скопившийся воздух.
Вот оно что! Мужчина решил проявить героизм! А я то, дура, губки раскатала!
– Это очень благородно с вашей стороны, – сказала я с неожиданной для себя горечью.
– Ничего подобного, – отказался Виктор. – Я эгоист до мозга костей.
Я судорожно вздохнула. Запуталась. Может, я его не так поняла?
