— Ну, это еще не так скоро.
— Скорее, чем вы думаете!
И действительно, через несколько месяцев после этого вопроса нашего Владимира Сергеевича не стало>.
<Для характеристики почившего писателя, — продолжает В.А. Величко, — вопрос о конце мира представляет особый интерес. Уже несколько лет тому назад он высказал мне глубокое убеждение в том, что последние времена близки. От одного известного геолога и почвоведа я слышал, что с точки зрения геологической Земля, мол, не готова для предсказанной Писанием катастрофы. Почивший мыслитель расхохотался: «Мы не рабы, а господа Земли. Что годится для эволюциониста, то мне кажется пустяками. Представь себе, что четверо почтенных людей играют в винт, а в это время начинается пожар в квартире; неужели они скажут — не время, рано еще, мы не кончили последней партии? Для решения вопроса о кончине мира степень «зрелости» земной коры имеет не большее значение, чем партия винта>.
«Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то явственным, хотя и неуловимым дуновением», — писал в одном из писем В. Соловьев.
Глава 41
Православие всегда учило, что человек ответствен за творение, которое Бог Творец поручил ему, и личное спасение неотделимо от забот о судьбе Родины и ближнего своего. Родина и Царь — воплощение духовного и общественного порядка.
В Самодержавном царстве все подданные — слуги Царя, а сам Царь — первый слуга Царя Небесного. Разрушение Православной государственности создает условия для прихода царствия антихриста.
Коренной русский человек всегда ощущал непоколебимую силу Русского Православия и видел в этом великую милость Божию. Он остро чувствовал, что к началу XX века Православная Церковь оставалась единственной Вселенской Христианской Церковью, которая сумела сохранить Апостольскую чистоту вероучения. Отсюда, очевидно, следовало, что для всех антихристианских сил иудаизма и масонства Россия была врагом номер один.
Как писал великий подвижник Русского Православия митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, «в борьбе с Христианской государственностью иудеи опирались на огромную денежную мощь диаспоры, традиционно контролировавшей всю финансовую жизнь континента. Их интриги... неизбежно были перенесены в Россию, оставшуюся единственным оплотом чистого Апостольского Православия.
Вся тяжесть ненависти народа-богоубийцы закономерно и неизбежно сосредоточилась на народе-богоносце, сод славшем задачу сохранения веры смыслом своего бытия»[397].
План разрушения России вынашивался многими иудейско-масонскими организациями. Православный писатель С.А. Нилус приводит в своей книге документ Верховного совета Международного союза масоно-люциферианцев, подписанный «черным папой» А. Пайком: «Когда Самодержавная Россия сделается цитаделью адонаизма (Святого Православия. — О.П.), мы спустим с цепи революционеров-нигилистов и безбожников и вызовем сокрушительную социальную катастрофу, которая покажет всему миру во всем его ужасе абсолютный атеизм как причину одичания и самого кровавого беспорядка. Тогда люди, вынужденные защищаться от ошалелого меньшинства бунтовщиков, уничтожат этих разрушителей цивилизации, а все бесчисленное множество разочарованных в адонаизме, жаждущее в душе своей Божественного идеала, не зная, какому поклоняться Богу, примет просвещение от истинного света чрез всемирную проповедь чистейшего люциферианского учения, к тому времени уже открытую и всенародную»[398]. Аналогичные документы были разработаны также орденом Великий Восток Франции и Великой национальной ложей Англии.
Первым серьезным массовым выступлением антихристианских сил стали русско-японская война и революция 1905 года, развязанные с помощью средств еврейских финансовых кругов Англии, Франции, Германии и США. Только в США еврейские банкиры выделили правительству Японии на войну с Россией кредитную линию в сумме свыше 400 млн. долл. Главным спонсором врагов России был Яков Шифф. Как позднее отмечалось в американском еврейском альманахе «Джуиш коммюнал реджистер», «он (Шифф. — О.П.) финансировал врагов самодержавной России с денежного рынка Соединенных Штатов»[399]. Шифф финансировал не только японское правительство, но и еврейские революционные и масонские организации в самой России.
Еврейский деятель Д. Киннен в одном из своих докладов рассказывал, как он в течение русско-японской войны был в Токио и ему было разрешено посетить находившихся там 12 тыс. русских военнопленных. Все они как один умоляли его дать им что-нибудь почитать, и его посетила мысль посеять среди них революционную пропаганду. Японские власти отнеслись весьма благосклонно к его затее и охотно дали свое разрешение. После этого Киннен написал в Америку, чтобы ему выслали оттуда все, что только там сыщется из русской революционной литературы. Это предприятие сейчас же нашло полную финансовую поддержку у нью-йоркского банкира, «которого вы все знаете и любите» (Якова Шиффа), торжественно подчеркнул докладчик.
Вскоре из Америки в Японию было послано полторы тонны русской революционной литературы, а в результате к концу войны 50 тыс. русских солдат и офицеров вернулись на родину горячими революционерами. «Друзья свободной России» посеяли 50 тыс. семян «свободы» в сотнях русских полков.[400] Как писала в то время парижская газета «Пресса», «Япония не одна ведет войну с Россией; у нее есть могущественный союзник — еврейство».
В условиях, когда страна вела тяжелую борьбу с Японией, поддерживаемой всей финансовой мощью международных еврейских банкиров, еврейские организации и еврейские деятели внутри страны развязали мятеж против Христианской государственности.
«Везде грабежи, поджоги, убийства верных слуг Церкви и Царя, — писал Святой праведник Иоанн Кронштадтский, — убить человека теперь ничего не стоит! Не в последние ли времена мы живем перед концом мира?.. По-видимому, в последние. Какая везде скорбь, какие болезни, неурожаи, и за что все это? За наши беззакония, которым нет числа; пора опомниться и перестать творить их! Скоро война опять будет — избави нас, Господи, от всего! Скоро придет и антихрист. Сколько теперь врагов у нашего Отечества! Наши враги, вы знаете, кто: евреи»[401].
Разнузданные, бесчеловечные, жестокие еврейские погромщики стали своего рода детонатором революционных действий 1905 года. Зверские, подлые убийства русских людей, преимущественно из-за угла, в спину, приобрели массовый характер. Особенно бесчинствовали сионистские «отряды самообороны». Под видом «защиты от погромов» иудейские бандиты расправлялись с представителями русской власти — полицейскими, солдатами, офицерами и просто русскими патриотами.
В Москве, Киеве, Одессе и других русских городах озверевшие сионисты стреляли в спину солдатам и казакам, убивали в подворотне городовых. Особенно иудейские «отряды самообороны» бесчинствовали в октябре 1905 года. Как описывали очевидцы, <еврейская «самооборона» продолжала ранить и убивать русских людей... «Молодые евреи» поддерживали предательскую стрельбу, в особенности с чердаков и крыш, нередко по чинам полиции, войсковым отрядам и патриотическим процессиям. Стреляли даже по городовому, который вез ребенка в больницу...
«Русь в мешке, — кричали сыны Иуды, — надо его только покрепче завязать!..»>
Как и в Одессе, наряду с целыми жидовскими шайками, о чем мы уже знаем, не отставали и отдельные евреи. Именуя себя «Царским охотником», а в действительности будучи только членом Императорского общества охоты в Киеве и лишь в этом качестве получив разрешение иметь оружие, Григорий Бродский злодейски убил двоих русских.
В свою очередь, его братья, «панычи Миша и Юзя», подстрелили находившегося в пехотной цепи солдата, тяжело — в пах, а пристава Дворцового участка Челюскина не менее тяжело — в голову. Со своей стороны еврей, сын доктора Вишнепольского, на Подоле из-за ставен окна квартиры своего отца, охотился на казаков и полицейских чинов вплоть до того, пока сам не был ранен основательно <...>
Застигнув, например, городового или околоточного, шайка евреев и евреек принималась истязать его. Еврейки прокалывали ему руки и ноги булавками от шляп, «молодые же евреи» ударами ножей или кинжалов точили из жертвы кровь, а то и собственною шашкою городового рубили ему пальцы. Одного из околоточных заставляли есть землю, другому выкололи глаза. Вообще проделывали неимоверные зверства. Многих полицейских чинов жиды-«освободители» расстреливали обыкновенно в спину, т.е. сзади.
В заключение истерзанных и окровавленных чинов полиции «шаббес-гои»-студенты тащили в университет — на еще более свирепые мучения и «казнь».
Сопровождаемый такими двумя вооруженными студентами городовой Ревенко был лишен надежды на спасение еще и тем, что ему обвязали голову какою-то зловонною тряпкою. Вдруг, на его счастье, повстречался пехотный караул. Сквозь незамеченную «освободителями» щелку тряпки Ревенке блеснуло сверкание штыков. Выбросив одного палача-студента из пролетки и обливаясь кровью, городовой кинулся к солдатам и был спасен...
Не такова была участь другого городового — Губия. Долго пытала его шайка евреев и, наконец, отрубив ему на руке пальцы (которые затем и были найдены на лестнице одного из домов). На следующий день городовой умер от истязаний[402].
Потом иудейские бандиты выпустили в Париже под маркой Западного центрального комитета самообороны «Поалла-Цион» сборник воспоминаний, где хвалились своими «подвигами» в борьбе с беззащитными и безоружными русскими людьми, бахвалились, сколько они их «положили».
<Я сам, — писал один из иудейских погромщиков, действовавших в Одессе, — уже ночью присоединился к отряду, шедшему на Дальницкую. Экспедиция была неудачна... нарезались мы на солдат... Стреляли мы (по ним. — О.П.) больше из форса... Если попадался человек с награбленным (т.е. любой нееврей, несший какие-то вещи. — О.П.) — его брали за шиворот и вели в университет (где был центр «отрядов самообороны». — О.П.). Когда начались массовые убийства... тогда грабителей (?! — О.П.) пристреливали на месте. Да и что врать? Не до гуманности уже было нам тогда: сами озверели и нельзя иначе — не ангелы!.. На углу Тираспольской и Нежинской повстречали мы патриотическую манифестацию. Гогот, орут: «Да здравствуют Царь с Царицей!» Тут и войска, и городовые, и вольные люди, босячье с флагами (иудейские бандиты собрались было стрелять, но побоялись солдат — «пришлось отступить». — О.П.). Просыпаюсь и, не отдав отчета, выбегаю на улицу... а тут уже работали теплые ребята из местных жителей, в том числе несколько мясников (ритуальных резников. — О.П.) с Большой Арнаутской и пр. И была тут задана хулиганам (т.е. русским людям. — О.П.) такая трепка, какой они в Одессе еще, кажется, не получали. Кроме раненых, их было тут найдено, говорят, потом три десятка трупов... Под вечер... забрался в какую-то синагогу и там переночевал>[403].
А вот воспоминания еще одного иудейского погромщика: «Мечемся мы по улице с револьверами, с палками, с секачами, с топорами, — мечемся и нервничаем. Что-то будет? Когда-то к нам придут? Вдруг слышим, что на Чумке погром. Бросилась часть наших туда, через переулки. Ан там хулиганства чуть не целая сотня, и первые же в нас стрелять начали. Мы дали по ним залп, а затем — в рукопашную. Разлетелись они, а с десяток их осталось на месте».
<Пришли мы назад, и стали мы обыскивать проходящих неевреев. Идет человек в полушубке с узелком в красном платочке; стали мы развязывать узелок и нашли в нем револьвер, как у городовых. Кто? Откуда? Не отвечает ни слова, только к стене прижался и глазами поводит во все стороны... Никогда не забуду я выражения этих глаз!.. Вдруг подлетел один человек и говорит: «Да ведь это городовой... У нас на посту стоит... Ведь там стоишь? Да?» Ничего не отвечает; сам красный такой, толстый. «А, провокатор! Переоделся, наших губить пришел!» Я выстрелил в него, ранил в живот, но не убил, и стали добивать его палками, секачками. Я засунул его в какую-то дверь: жалко было и гадко смотреть, как его добивали! За дверью он скончался>.
Октябрьский манифест и созыв Государственной Думы стали для России роковым шагом, непозволительной уступкой иудейско-масонским кругам. Устои Христианской государственности пошатнулись. Был подорван монолит Самодержавия. Рядом с православной Монархией, основанной на принципах Нового Завета, возникла власть, в большой степени враждебная России, близкая еврейским кругам и масонским ложам.
