ступить, а он на лошади...
Вот катит тележку углежог, черный, как эфиоп. Видел когда-нибудь эфиопа? Нет? Смотри, пока он не отмылся. Вот стоит у стенки едва одетая девица, на вид -- 'волчица'[98]
, к гадалке не ходить. А чуть поодаль мнется бледный юноша в тоге с широкой пурпурной каймой[99]
. За милю видно, тяготится парень избытком целомудрия, да сомневается, не пошатнутся ли государственные устои от того, что он, будущий консул, не иначе, будет по девкам легкого поведения бегать? А может, кошель с деньгами срезали с пояса туники. И как смогли, под тогой-то? Впрочем, если и есть такие умельцы, то здесь, в Субуре. И чего ты, дурачок, в Субуру-то приперся? Ведь есть же 'волчицы' почище. Тут недалеко, показать тебе? А вон знатная матрона с рабыней. Тоже, видать, на пятую точку ищет приключений, как тот сенаторчонок. Лицо прикрыла паллой, чтоб, значит, без огласки. Да это все напрасно, еще домой вернуться не успеет, как сплетни разойдутся, кто такая и зачем сюда пришла. А уж подробностей там будет! Рабыня-то не хуже госпожи одета. Вот ведь, верно, многие рабы получше иных свободных живут. Кормят их хозяева, одевают, черной работой не отягощают. Зеркальце там вовремя хозяйке подать, одеться помочь, волосы в прическу убрать. И думать о судьбе своей не надо. Как детей прокормить. Зато ты свободный. Волен сдохнуть с голоду, не нанеся никому убытка.
Плохо, когда ты гуртовщик Приск, которому надо как-то прогнать стадо на Коровий рынок через этот муравейник, где яблоку негде упасть. И хорошо быть Мамерком Дентатом, известным ростовщиком, да продлятся дни его, чтоб он провалился! Несут тебя восемь молодцев в носилках, сидишь, закрывшись занавесками, и в ус себе не дуешь. Заодно и не видишь, что на стене лавки башмачника Гельвидия красуется надпись: 'Dentatus penis canaris est'. А рядом пояснение для неграмотных: овал лица, изображенный довольно условно, но с громадными зубами, чтоб значит, не было сомнений в принадлежности[100]
. И совсем уж схематичный рисунок, вроде бы собаки. С одной выдающейся деталью. Ну, этим... penis canaris.
Вот так вот, стены в Субуре не молчат. Да что, в Субуре, во всем Риме! Чего тут только нет. Рисунки, пристойные и не очень. Последних явно больше. Тысячи надписей:
'Летория в эдилы, он достоин'.
'Башмачники, выбирайте эдилом Гая Летория!'
'Жестянщики требуют сделать эдилом Марка Менуция Сцеволу'.
'Кто против Сцеволы, да уподобится ослу!'
Здесь не только политическая агитация, но и обычные объявления:
'Сдаются квартиры в инсуле[101]
Тиберия Сея'.
'Инсула Ливии Терции. Пять домов от окончания Дряхлого Аниена к Коллинским воротам. Недорого'.
'Педаний выставляет гладиаторов на похоронах Тита Эмилия Альбина. Телемах сразится сразу с тремя'.
Рядом нарисовано нечто, в чем не без труда узнается гладиатор, заносящий меч над поверженным врагом:
'Бригомагл одержал тринадцать побед'.
А чуть ниже:
'Бригомагла сразил фракиец Пруст'.
'Будь проклят день, когда я поставил все мои деньги на этого галла!'
И просто сообщения:
'Здесь проживает Фонтей Марциан'.
'У Валерия Сабина родилась дочь в канун мартовских нон[102]
'.
'Люблю тебя, Фульвия!'
'Стацилий, убей себя об эту стену!'
'Здесь был Базилл'.
Дивлюсь тебе, стена, как ты не развалилась от стольких надписей дрянных! -- с выражением продекламировал высокий человек в синем шерстяном плаще с откинутым на спину куколем, неспешно прогуливавшийся от одной лавки к другой, праздно разглядывая товары, читая надписи и тренируя зубы раскусыванием скорлупы фисташек. Он оглянулся по сторонам, выглядело это так, словно он искал в глазах снующих взад-вперед людей выражения восхищения своей эпиграммой, однако изысканности слога никто не оценил. Всем было не до того.
Зато внимание оратора привлек стоявший рядом здоровяк в серой выцветшей тунике, который разглядывал объявления о сдаче квартир, беззвучно шевеля губами и хмуря брови. Человек в плаще пригладил ухоженную бороду, изучая профиль незнакомца. Это был варвар, типичный галл -- длинные светлые волосы, пряди по бокам убраны назад в узел, резкие черты лица, нос с небольшой горбинкой, длинные усы. На вид лет тридцать пять, впрочем, без усов наверняка бы выглядел моложе. Галл на улицах Рима -- совсем не уникальное зрелище, тем более, что и одет он неотличимо от здешних обывателей. Но явно не раб, какой хозяин позволит рабу иметь столь вызывающий атрибут свободного галла, как их знаменитые висячие усы. Нет ни таблички на груди, с именем хозяина, ни каких-либо иных отличительных черт раба, вроде потухшего взгляда. Свободный. Что ж, свободный галл тоже не редкость в Риме, однако если бы он был из Косматой[103]
, то непременно завернулся бы в клетчатый плащ и надел бы штаны, чтобы местных позлить. А этот голоногий. Значит, цизальпиец[104]
