-- Торговля нынче совсем плохая.
-- Что так?
-- Война, будь она неладна. Хотя говорят: 'Кому война...'
-- '...кому мать родна'. Верно. А правда ли, что на Родосе сейчас римляне? Говорят, у них флот появился?
-- Чистая правда.
-- Ну, теперь на острова полезут. Интересно, на кого в первую очередь?
-- Самим бы знать!
Корабли разошлись и Эвдор с собеседником, все время разговора перемещавшиеся каждый на корму своего судна, кричали теперь оттуда.
-- Ну, прощайте, уважаемые! Удачной торговли!
-- И вам того же!
Эвдор схватил перевязь с мечом и выхватил клинок из ножен. Повернулся к Аристиду.
-- Весла на воду. Левый борт табань, правый -- греби в темпе!
И он начал клинком отбивать ритм по ножнам меча.
-- Атакуем? -- спросил Аристид.
-- Да. Ты не понял? Это римляне. Этот корабль нужно взять, во что бы то ни стало.
Аристид сплюнул сквозь зубы на палубу, но перечить не стал.
'Да чтоб ты провалился, царек! Из-за тебя в огонь голыми руками лезем!'
Акат споро развернулся и бросился в погоню за гаулом. Пираты гребли изо всех сил и быстро нагнали финикийское судно.
-- Держись точно за кормой, -- распорядился Эвдор, -- вдоль борта не суйся, борт высокий, сверху дротиками забьют.
-- Ты хочешь лезть на них с носа на корму? По двое?
-- Да. В узком месте у нас больше шансов.
Аристиду не терпелось подраться, и на рули встал Дракил. Половина пиратов во главе с Эвдором сгрудилась на носу, прикрываясь щитами. Римляне и финикийцы, поняв, что на них все же решили напасть, собрались на узкой корме, но места там было мало, к тому же стену щитов построить мешал педалион с рулевыми.
-- 'Кошки!' -- скомандовал Эвдор.
Пираты бросили два трехзубых крюка на веревках. Одна из 'кошек' зацепила кормчего и тот, крича и обливаясь кровью, повалился за борт. Вторая вкогтилась в крепление рулевого весла. Бросили еще одну 'кошку'. С бота гаула полетели пилумы римлян. Почти все застряли в щитах, но пара раздробила двум неудачливым пиратам руки. Римляне рубили абордажные канаты мечами, но прежде чем смогли от них избавиться, пираты подтянули акат к гаулу. Затрещало дерево и под этот звук Койон, ловкий, как кошка, одним прыжком очутился на палубе гаула. За ним последовали Залдас и Эвдор, причем можно было только подивиться проворству совсем не легкокостного вожака.
Лязгнула сталь. Первая кровь в рукопашной осталась за римлянами: Койон почти сразу был легко ранен в плечо. Однако, спустя пару ударов сердца, один из легионеров рухнул под ноги сражающихся, пораженный Залдасом в шею. Аристид и Вардан перебрались на борт гаула и вступили в бой. Остальные пираты все собрались на носу, кричали и потрясали оружием, но помочь товарищам не могли: бой происходил на крохотном пятачке. Такие же затруднения были у римлян.
Легионеры дрались умело, но они были непривычны к бою на качающейся палубе, теряли равновесие и несли потери. Пираты захватили пространство возле педалиона, их все больше взобралось на гаул, но по мере продвижения вперед и расширения палубы, оборона римлян стала устойчивей. Легионеры проигрывали в единоборстве, но прекрасно себя чувствовали в сомкнутом строю. Ликиец, еще слегка хромавший после захвата 'Меланиппы', схлопотал рану в бок, был снова ранен Койон, к праотцам отправились двое пиратов из числа присоединившихся в Патаре. К ним добавилось четверо римлян и на этом успехи пиратов закончились.
Большинство легионеров были облачены в кольчуги[146]
, хотя некоторые не одели доспехи. Очевидно, они опасались, что оказавшись в воде, могут быть утянутыми тяжестью брони на дно. В первом ряду римлян дрался их командир, державшийся традиционно, с правого края построения. Аристид легко определил его по дорогому мускульному панцирю. 'Пьяница', большой дока по части драки, рванулся к трибуну и скрестил с ним меч. С первых ударов он понял, что противник ему достался опытный. Не отступая ни на шаг, римлянин искусно отражал удары Аристида щитом и, сделав пару колющих выпадов в ноги, на обратном движении смог достать пирата, подарив ему кровавую полосу на голени. Не обращая внимания на рану, Аристид шагнул вплотную, схватил щит противника за край и, рванув на себя, ударил сверху, целя мечом в ключицу. Он уже предвкушал, как его клинок погрузится в плоть врага, но тот, каким-то непостижимым образом извернулся, выпустив щит. Палуба качнулась и Аристид, потеряв равновесие, вцепился в римлянина и прижал его к борту. Меч он выронил, поэтому ничего не оставалось, как бить кулаком. Трибун, не будь дурак, успел отвернуть голову, подставив под удар нащечник шлема. Аристид взвыл, схватил врага за гребень его шлема и в этот момент на борт, к которому оба прижались, обрушился чей-то топор. Дерево треснуло, сломалось и оба бойца, сцепившись, полетели за борт.
Оказавшись в воде, Аристид рванулся к поверхности, но в этом ему сильно мешал римлянин, мертвой хваткой державшийся за одежду пирата. Весил он немало, да к тому же был в панцире. Однако тонуть никто не собирался и попытки взаимного убийства оба оставили. Вынырнули они возле самого борта аката, все еще сцепленного с гаулом, под парусами уходящим на юг. Бой на палубе гаула продолжался, и всем было не до спасения утопающих.
