Сорок рублей были тоже немалой суммой. Игорь в ту пору учился в девятом классе, увлекался авиамоделизмом, и денег у него вовсе не водилось. Перед уходом в школу мать вручала двадцать копеек «на обед». Чтобы собрать искомую сумму, экономя на питании, нужно собирать «двадцачики» почти полтора года. Естественно, столь долго никто ждать не будет. Попросить у родителей? Полностью исключено. Во-первых, слишком большая сумма, во-вторых, начнутся расспросы: зачем, для чего? На покупку пластинки? В их понимании, пластинка, пусть даже и американская, стоила не больше трех рублей. В лучшем случае его поднимут на смех. В худшем же… Об этом даже не хотелось думать. Оставалось что-нибудь продать. Но что? Единственной ценной вещью, находившейся в собственности Игоря, была модель пикирующего бомбардировщика времен Отечественной войны «ПЕ-2». Модель выглядела замечательно. Точь-в-точь как прототип. За плексигласовым фонарем были видны фигурки летчика и штурмана, а в хвостовой башне – стрелка-радиста. И раскрашена модель была в точном соответствии с оригиналом. Мало того. Она еще и летала! Самолет давно привлекал завистливые взоры одного богатенького пацана, который предлагал за него Игорю вначале десять, а потом даже двадцать рублей, однако Игорь категорически отказывался. Но, видимо, настало время расстаться с самолетом. Игорь получил деньги, но их явно не хватало. Чтобы сделать первый взнос, оставалось найти еще столько же. И тут Игорь вспомнил про своего дедушку, который слыл в семье великим скопидомом. По слухам, дед имел весьма солидные накопления в виде облигаций трехпроцентного займа. Просить у него денег было совершенно бессмысленно – все равно не даст. Оставалось просто похитить. Пару дней Игорь крепился, но пестрый, красочный конверт пластинки стоял перед глазами, и он решился.
Дед жил в однокомнатной квартирке в получасе ходьбы от дома Игоря. Встретил мальчика он без явного восторга, однако доброжелательно. Видно, что ему было скучно. Он напоил внука чаем, сыграл с ним пару партий в шахматы и один раз в шашки. Наконец общение, видимо, утомило его, и он стал выразительно поглядывать на мальчика, а потом поинтересовался: не собирается ли тот домой? Однако Игорь сообщил, что дома делать нечего, а во дворе, по случаю каникул, пустынно.
– Ну, тогда смотри телевизор, а я вздремну пару часиков, – сказал дед.
На это Игорь и рассчитывал. Он знал, что дед неукоснительно соблюдает режим и спит днем с часу до трех.
Едва старец задремал, Игорь полез в шкаф. На деньги он наткнулся сразу же. Они лежали в резной деревянной шкатулке. Игорь лихорадочно пересчитал. Здесь было чуть меньше двух тысяч. Однако взять сотню-другую Игорь не решился. Он продолжил изыскания и вскоре обнаружил древнюю жестяную банку из-под конфет фабрики Абрикосова, плотно набитую радужными бумажками. Банковских билетов было так много, что Игорь ничуть не сомневался – пропажи дед не заметит. Он торопливо отсчитал сто рублей, потом немного подумал и прихватил еще столько же. Визуально в банке ничего не изменилось. Игорь еще немного покумекал, но больше брать не решился и поставил банку на место.
Итак, деньги он нашел. Оставалось приобрести диск. Не откладывая ни минуты, Игорь отправился к приятелю.
– Где спер? – поинтересовался тот, с интересом разглядывая облигации.
– Какая тебе разница.
– Червонец сверху беру.
– С какой стати?!
– Их придется в сберкассе обменивать, а там вычтут три процента.
– Черт с тобой. – Игорь схватил заветную пластинку. – Только вот скажи, когда она мне надоест, что с ней делать?
– Продашь. А не хочешь, приходи ко мне – поменяем.
Так Игорь приобщился к знаменитому в те времена племени меломанов, или, как говорили в их круге, – дискоманов. Вначале он крутил пластинку на стареньком «Рекорде», потом, пообещав родителям небывалые успехи на ниве народного образования, выпросил стереофонический проигрыватель «Вега», по тем временам шикарную вещь. Кстати, не задумавшиеся о последствиях родители охотно пошли на непредвиденные траты. «Вега» выглядела вполне современно. Колонки блистали полировкой, а сам проигрыватель смотрелся почти как кухонный комбайн. Все было бы хорошо, вот только родителям не нравилась музыка, которую слушал их сын. Если отец не обращал внимания на взвизги, завывания Роберта Планта, то мать при первых же воплях кумира демонстративно зажимала уши руками и, не обращая внимания на возмущение сына, выключала проигрыватель. Возможно, именно в результате ее действий у Игоря и выработалась привычка слушать музыку ночами, используя для этого наушники, вначале самодельные, а потом и солидные, фабричные.
Прошли годы, но у Игоря в душе до сих пор возникало чувство сладостной тоски, когда ему случалось услышать Led Zeppelin. Было же время!
Он довольно быстро усвоил нехитрые правила черного рынка, на котором «гуляли» фирменные «пласты». Купил дешево, продал дороже. Один диск разменял на два, пусть и потерял качество, зато выиграл количество. А из количества всегда можно получить новое качество. Несмотря на коммерческую жилку, обнаружившуюся у парня, деньги никогда не являлись для него главным. Главным была музыка! Со временем он стал признанным авторитетом в мире рок– и поп-музыки. Через его руки прошли сотни, да что там сотни, тысячи дисков! Молодой человек, а позже зрелый мужчина, прекрасно разбирался в течениях и направлениях, знал огромное количество групп и солистов. Словом, был истинным фанатиком, можно сказать, гурманом рока. Впрочем, увлечение не помешало ему закончить институт, потом жениться и стать полноправным членом социалистического общества. Игорь вполне успешно поднимался по карьерной лестнице, защитил кандидатскую и к началу перестройки дослужился до завлаба. Увлечения своего он не бросал. А на музыкальном фронте происходили весьма существенные изменения, почти столь же грандиозные, как и в обычной жизни. Во-первых, винил вдруг стал никому не нужен. На смену пришли компакт-диски. Какое-то время Игорь присматривался к ним, недоверчиво качал головой, однако быстро понял – за этими переливающимися всеми цветами радуги зеркальными кружочками будущее, что бы ни толковали «отдельные товарищи», заматеревшие в своей косности.
Началась эпоха «сидишек». Как ни странно, она совпала с развалом страны, появлением частного капитала и растаскиванием государственного имущества по темным углам. Игорь бросил свою лабораторию и подался в бизнес. Вначале он ездил в Польшу и Турцию за тряпками, потом занялся производством колбасы и, наконец, переключился на общественное питание, став владельцем сначала одного, а потом и другого кафе. Дела шли неплохо. Игорь, кроме того, подторговывал недвижимостью, помогая старикам переселяться из загазованного центра города в экологически благополучное, хотя и не особенно комфортное жилье на окраинах и в пригороде. Между тем своего увлечения он так и не оставил. Тем более что завелись деньги вполне достаточные для удовлетворения любых потребностей в этом плане.
Время шло. Количество «компашек» в его коллекции исчислялось уже тысячами. Теперь не нужно рыскать в поисках какой-либо уникальной записи. Купить стало можно все, были бы деньги. Интернет давал возможность отыскать любую новинку и тем более любое старье. И тут наиболее продвинутые в этой сфере граждане вновь заговорили о виниле. По их словам, именно винил был тем самым живительным источником, к которому следовало припасть, будь ты подлинный ценитель. У Игоря с давних пор имелся небольшой запасец пластмассовых пластинок – штук эдак сто – сто пятьдесят. Пока никто еще толком не расчухал новой моды, он стал по дешевке скупать оставшийся с давних времен винил, потом через Интернет нашел несколько поставщиков, а чаще просто выходил на какой-нибудь западный магазин и покупал то, что нужно. Игорь давным-давно понял: музыки на свете такое количество, что ни одному, пусть даже сказочно богатому, коллекционеру не собрать всего. К тому же он прекрасно сознавал, что компакт-диск все же звучит лучше винила. Однако именно на виниле было проще найти подлинную редкость. К примеру, какую-нибудь никому не ведомую команду вроде «Electric Comic Book» или, наоборот, некий пиратский «бутлег» достаточно известной «Cheap Trick». Нынче многие группы выпускают в придачу к новому компакт-диску его виниловый вариант, однако Игорь не гнался за новинками. Его интересовало именно старье.
Через некоторое время вокруг него сформировалась компания таких же неистовых дискоманов, как и он сам. Их было человек десять разного достатка и возраста, однако каждый являл собой личность, страстно увлеченную своим хобби. Имелся, скажем, некий Петрович, человек неопределенных лет и занятий. Игорь знал его сто лет, однако если бы спросили: «Где Петрович берет деньги на пластинки?» – он вряд ли бы смог толком ответить на этот вопрос. К слову, Петрович никогда никого к себе не водил, предпочитая являться в гости к другим, и при этом приносил действительно редкие записи. Ходили слухи: его несколько раз грабили, поэтому, мол, он и никого домой не звал, однако Игорь считал, что Петрович просто не приглашает к себе только потому, что стесняется убогости своего жилища.
Кстати, именно от Петровича Игорь услышал легенду о «Черном виниле».
Случилось это так. Сидели как-то вечерком в новом доме Игоря он сам и два его приятеля, в том числе и Петрович, попивали пивко, слушали музыку, обсуждали новое приобретение хозяина – ламповый усилитель «Antem».
– Неплохо, – одобрил Петрович.
– Я думаю… – завистливо заметил третий присутствующий, некий Шура, молодец лет тридцати, известный своей фанатичной любовью к панк-року.
– И у тебя такой когда-нибудь будет, – лениво заметил Игорь. – А хочешь, могу и подарить? – оживившись, спросил он, разыгрывая «крутого».
– Сами купим, – отмахнулся Шура, полагая, что это всего лишь шутка.
– Да когда еще купишь…
– Нам чужого не надо!
– Это же подарок!
– Правда, что ли?
– А то нет! Забирай.
– Конечно, вам, богатеньким, ничего не стоит швырнуть на воздух несколько тысчонок баксов, – заявил Шура. – Однако у нас собственная гордость. На буржуев смотрим свысока…
– А у тебя какой аппарат? – неожиданно спросил у Шуры Петрович.
– «Маранц».
– Неплохая штучка.
– Но эта-то круче.
– А по мне хоть чего, лишь бы играло.
– Ну уж? – выразил недоверие Игорь.
– Точно. Звучит потихоньку, и ладно.
– И патефон?
– Что патефон?
– Патефон тебя тоже устраивает?
– Почему нет. У меня такие раритеты имеются – только на патефоне и можно прослушать.
– Например?
– Ну, скажем, Плевицкая… Или Вяльцева.
– Это еще кто? – изумился Шура.
– Мог бы и знать… – заметил Петрович.
– Дореволюционные певицы, – пояснил Игорь. – Пели народные песни, романсы, цыганщину всякую…
– Вот еще! Должен я знать всякую туфту!
Петрович засмеялся.
– Их, скорее всего, уже на «компашки» перевели, – предположил Игорь.
– Возможно. Только старых исполнителей лучше слушать на соответствующей аппаратуре, – заметил Петрович.
– Аппаратуре! – фыркнул Шура. – Патефон – это что, аппаратура?!
– А разве нет? – спросил Игорь.
– Ну, не знаю…
Приятели замолчали и принялись за пиво.
