привел ее в такую ярость, о которой он не мог и мечтать.
– Мне известна ваша репутация дамского угодника, милорд. И я не вижу в этом ничего забавного.
Он сильно сомневался в ее способности хоть в чем-то найти забавную сторону.
– Я думал, моя репутация удержалась, несмотря на двухлетнее отсутствие, – заметил он, старательно изображая приятное удивление.
– Вы этим гордитесь?
– Конечно. Хорошую репутацию приобрести легко – надо просто ничего не делать. Но вот чтобы заработать дурную репутацию… ну, для этого надо потрудиться.
Презрительный взгляд сквозь линзы очков прожег его насквозь.
– Я презираю вас, – объявила она.
Развернувшись на каблуках, она зашагала прочь от него. Лео пошел следом с хорьком на руках.
– Мы только что познакомились. Вы не можете презирать меня, пока не узнаете как следует.
Она делала вид, что не замечает его, пока он шел за ней следом к апартаментам Хатауэев. Делала вид, что не видит его, и когда он постучал в дверь, и когда горничная открыла ей и пригласила войти.
В апартаментах Хатауэев творилось что-то непонятное. В одной из комнат слышались ругательства, восклицания, сопение, как бывает во время драки.
– Лео? – Из гостиной в прихожую выскочила Беатрикс и бросилась навстречу брату.
– Беатрикс, милая! – Лео поразило то, как сильно его младшая сестренка изменилась за два с половиной года. – Как ты подросла…
– Да, не обращай внимания, – нетерпеливо сказала она, выхватывая у него из рук хорька. – Скорее помоги мистеру Рохану!
– В чем я должен ему помочь?
– Он пытается помешать Меррипену убить доктора Харроу.
– Уже? – ничего не выражающим голосом спросил Лео и поспешил в гостиную.
Глава 9
После безуспешных попыток выспаться, лежа на кровати, которая превратилась для него в пыточное ложе, Кев проснулся с тяжелым сердцем.
Его терзали весьма возбуждающие сны, в которых под ним извивалось обнаженное тело Уин. И все желания, что он держал в узде в дневные часы, выплеснулись в эти сны.
Он обнимал Уин, раз за разом входил в нее, ловил ее крики губами, покрывал ее поцелуями с головы до пят и с кончиков пальцев на ногах до золотистой макушки. И во всех этих снах она вела себя совершенно не так, как должна была бы вести себя Уин. Она нежно ласкала его сладострастным ртом, она исследовала его тело своими любопытными маленькими ручками.
Ледяная ванна отчасти помогла ему справиться со своим состоянием, но Кев все еще слишком явственно ощущал жар, который готов был прорваться на поверхность.
Ему предстояло встретиться сегодня с Уин лицом к лицу и вести с ней беседы у всех на глазах, словно ничего необычного не произошло. Ему предстояло смотреть на нее и не думать о нежной плоти у нее между ног, не думать о том, как она обнимала его, когда он на нее набросился, о том, как он чувствовал ее тепло даже через двойные покровы одежд. И как он солгал ей, и как заставил ее плакать.
Чувствуя себя ничтожным и жалким, пребывая на грани нервного срыва, Кев надел на себя городскую одежду, которую по настоянию семьи носил, когда приезжал в Лондон.
– Ты знаешь, какое значение гаджо придают внешности, – говорил ему Рохан, когда они шли по Савил-роу. – Ты должен выглядеть респектабельно. Иначе твои сестры пострадают.
Бывший наниматель Рохана, лорд Винсент, рекомендовал одного хорошего портного. «Вы не найдете для себя ничего приличного в магазине готовой одежды, – сказал Винсент, бросив оценивающий взгляд на Кева. – Ни один готовый костюм не будет на вас прилично сидеть».
Кев мужественно снес унизительное снятие мерок, терпеливо перенес долгое стояние перед зеркалом, когда к нему прикладывали бесчисленные рулоны тканей различных цветов и фактур. Он стоически пережил последовавшие за этим бесконечные примерки. Рохан и сестры Хатауэй были, по всей видимости, довольны результатом, но Кев не видел никакой разницы между своими старыми нарядами и новыми. Одежда – всего лишь одежда; она нужна, чтобы прикрывать срам и защищать тело от холода и дождя.
Хмурясь, Кев натянул белую рубашку, завязал черный шейный платок, надел жилет с тисненым воротником, зауженные брюки и шерстяной сюртук. (Несмотря на презрительное отношение к одежде гаджо, ему пришлось признать, что сюртук получился отличного качества и очень удобным.)
По обыкновению, завтракать Кев отправился в апартаменты Хатауэев. Он сохранял бесстрастное выражение лица, хотя у него крутило живот и сердце стучало как сумасшедшее. И все это при мысли о том, что он увидит Уин. Но он уверял себя, что справится с собой. Он будет спокойным и тихим, и Уин будет вести себя, как обычно, сдержанно, и как-нибудь они смогут преодолеть неловкость той недоброй памяти первой встречи.
Все его добрые намерения, однако, немедленно улетучились, когда он, войдя в гостиную, увидел Уин на полу. В нижнем белье.
Она лежала, распростершись на животе, пытаясь приподняться, в то время как, склонившись над ней, стоял мужчина. И трогал ее.
И тогда Кев вышел из себя.
С кровожадным ревом он бросился к Уин и схватил на руки, защищая от посягательств негодяя.
– Подожди! – задыхаясь, говорила она. – Что ты… О, не надо! Дай мне объяснить… Нет!
Кев бесцеремонно плюхнул ее на диван и повернулся к мужчине. Если в голове у Кева и остались какие-то мысли, то лишь о том, как быстро и эффективно обезвредить негодяя. Для начала надо оторвать ему голову.
Соперник поступил благоразумно, спрятавшись за тяжелое кресло, предварительно выдвинув его перед собой, чтобы создать надежный заслон.
– Должно быть, вы Меррипен, – сказал он. – А я…
– Мертвец! – прорычал Кев, бросаясь на него.
– Он мой доктор! – закричала Уин. – Это доктор Харроу. Меррипен, не смей его трогать!
Не обращая на нее внимания, Кев сделал шаг навстречу противнику, но вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за ногу. Не удержавшись, он упал на пол. Кэм Рохан бросился на него сверху и схватил за шиворот.
– Меррипен, ты идиот! – воскликнул Рохан, выбиваясь из сил от попыток удержать Кева. – Он и есть тот чертов доктор. Ты соображаешь, что делаешь?
– Я его убью, – сипел Кев.
– Черт! – воскликнул Рохан. – Лео, помоги мне его удержать! Скорее!
Лео бросился на помощь. Потребовались усилия обоих, чтобы свалить Меррипена и не дать ему подняться.
– Мне нравятся наши семейные сборища, – услышал он слова Лео. – Меррипен, что у тебя, черт возьми, за проблема?
– Уин в нижнем белье, а этот человек…
– Это не нижнее белье, – устало и раздраженно сказала Уин. – Это мой костюм для гимнастических упражнений!
Меррипен вывернул голову, чтобы посмотреть в ее сторону. Поскольку Рохан и Лео по-прежнему прижимали его к полу, он не мог увидеть Уин целиком. Но он видел, что та одета в свободные панталоны и лиф с открытыми руками.
– Я способен отличить нижнее белье от верхней одежды! – рявкнул Меррипен.
– Это турецкие штаны, шаровары, и вполне приличный лиф. Все женщины в клинике носят такую же одежду, когда занимаются в гимнастическом зале. Гимнастика полезна для моего здоровья, и я не собираюсь заниматься ею в платье и в корсе…
– Он ее трогал! – хрипло перебил ее Меррипен.
– Он следил за тем, чтобы я правильно выполняла упражнение.
Доктор решил осторожно подать голос, выбравшись из укрытия. В его настороженных серых глазах плясали озорные искорки.
– Это индийское упражнение. Часть разработанной мной системы по развитию силы. Все мои пациенты в обязательном порядке ежедневно выполняют эти упражнения. Пожалуйста, поверьте: в моих действиях в отношении мисс Хатауэй нет и не было ничего предосудительного. – Он замолчал и после паузы язвительно поинтересовался: – Теперь я могу чувствовать себя в безопасности?
Лео и Кэм, все еще сражающиеся с Меррипеном, одновременно воскликнули:
– Нет!
К этому времени в комнату прибежали Поппи, Беатрикс и мисс Маркс.
– Меррипен, – сказала Поппи, – доктор Харроу действительно не обижал Уин и…
– Он правда очень милый, Меррипен, – звонким голоском заговорила Беатрикс. – Даже мои животные его любят.
– Полегче, – тихо сказал Рохан на цыганском языке, так чтобы никто, кроме Кева, его не понял. – Не создавай всем проблемы.
Кев замер.
– Он трогал ее, – ответил он на родном языке, хотя и не любил на нем говорить.
И он знал, что Рохан его понял. Рохан прекрасно понимал, как трудно, даже невозможно, цыгану смириться с тем, что другой мужчина прикасается к его женщине – не важно, с какой целью.
– Она не твоя, фрал, – по-цыгански сказал ему Рохан не без сочувствия.
Медленно Кев заставил себя расслабиться.
– Можно мне уже с него слезть? – спросил Лео. – Существует только один вид физической нагрузки, которым я готов заниматься до завтрака, а это определенно не тот, что я имею в виду.
Рохан позволил Кеву подняться, но при этом одну его руку держал вывернутой за спиной.
Уин подошла к Харроу. При виде ее почти без ничего, стоящей так близко к другому мужчине, у Кева разом свело все мышцы. Он видел очертания ее ног и бедер. Вся эта семейка сошла с ума, если позволила ей в таком виде красоваться перед посторонним. Турецкие штаны… Как будто панталоны перестали быть панталонами, если их по-другому назвать.
– Я настаиваю на том, чтобы ты извинился, – сказала Уин. – Ты очень грубо вел себя с моим гостем, Меррипен.
С гостем? Кев возмущенно на нее уставился.
– В этом нет необходимости, – торопливо сказал Харроу. – Я знаю, как это все, должно быть, выглядело со
