положив руки ей на плечи. Губы Кэтрин округлились, рот приоткрылся. И вот его стержень проник внутрь. Острое, как удар копья, наслаждение пронзило Монкрифа насквозь. Монкриф откинул голову и закрыл глаза. Его бедра стали двигаться по собственной воле. Дыхание Монкрифа участилось, но Кэтрин не прекращала своих ритмичных движений языком. Вдруг она застонала, и этот звук резко ударил его по обнаженным нервам. – Если ты не прекратишь, я не смогу тебя удовлетворить.
– Тогда ты сделаешь это руками, Монкриф. Или ртом. – И ее язык вернулся к своей бешеной пляске. – Теперь я знаю, почему другие хотят это делать, – добавила Кэтрин, не поднимая головы. – Это так чудесно.
– Кэтрин!
– Монкриф! – И она продолжила сладкую пытку, вбирая в себя столько длины, сколько могла. Монкриф боялся, что не сумеет сдержаться.
Вдруг Кэтрин подняла руки и вцепилась ему в бедра, побуждая к движению.
– Кэтрин, – хрипло простонал Монкриф.
Она издала слабый звук, плотнее сжимая губами его скользящий стержень.
Монкриф резко отступил на шаг, высвободился, подхватил Кэтрин, задрал юбки, почти швырнул ее на пустую бочку и тут же вошел в нее сзади. Бочка качнулась, Монкриф удержал Кэтрин и начал медленное движение в жарком и влажном мареве ее естества. Пальцы Кэтрин впились в доски бочки с такой силой, что Монкриф было подумал – у нее будут занозы, но сразу забыл эту мысль, увлеченный нарастающим ритмом яростного танца. Монкриф стал сам не свой. Резкими и беспощадными рывками он бросал тело вперед. Кэтрин уже всхлипывала, и эти полные страсти звуки прорвали шлюзы его терпения. Монкриф почувствовал, как Кэтрин достигла вершины, ее всхлипы превратились в низкий, хрипловатый стон, тело судорожно изогнулось и поникло. Монкрифа тоже не хватило надолго. Дразнящие губы Кэтрин сделали свое дело, и Монкриф сразу же вслед за ней издал длинный стон наслаждения.
Глава 23
Монкриф проснулся еще до рассвета и, закинув руки за голову, смотрел в потолок. Солнечные лучи перебегали с одного портрета на другой. Монкриф в последнее время редко смотрел на портреты предков. Они как будто стали частью отделки, которую быстро перестаешь замечать.
Ночью Кэтрин придвинулась к нему во сне. Ее волосы щекотали ему бок, а теплое дыхание согревало кожу. Монкриф повернулся и стал смотреть на жену. Если бы человек мог выбрать минуту, чтобы взять ее с собой в вечность, Монкриф выбрал бы эту.
В его прошлом было много обстоятельств, которые он не мог изменить – отчужденность между ним и отцом, прохладные отношения с Колином, его сомнительная роль в переписке от имени Гарри и дюжина других, менее важных грехов. Но ему был дан шанс изменить свое будущее, когда он об этом уже, и не мечтал.
Монкриф знал, что Кэтрин умна, сообразительна, знал о ее решительности и упрямстве. Его привлекали сила ее характера, красота, милосердие, но Монкриф никогда не думал, что она способна сравняться с ним в страсти. Однако Кэтрин оказалась самой чувственной женщиной из всех, кого он встречал.
Видно, когда-то он, Монкриф, сделал доброе дело, и теперь Бог вознаграждает его, а может, дает аванс на будущее.
Сейчас Монкриф чувствовал себя абсолютно счастливым, жизнь обещала ему одни только радости. Рядом с ним спала женщина, которая, возможно, полюбит его, таким как есть, а не только за то, что он может ей дать. Но даже это путешествие в будущее обещало приятные неожиданности.
Монкриф наклонился и поцеловал жену. Кэтрин, не просыпаясь, вздохнула и отодвинулась на другой край постели.
Монкриф встал, оделся и подошел к балконной двери. Снег покрывал лепные украшения фасада, дальний лес. Балидон сейчас выглядел зачарованным замком в самом сердце волшебного зимнего королевства.
Дул северный ветер и приносил с собой мороз, но впервые в жизни Монкриф с восторгом встречал зиму. Ему больше не нужно искать жилье в каком-нибудь шумном европейском городе. Более того, он не будет жаться к огню в североамериканской глуши, молясь о том, чтобы скорее пришла весна и война.
Теперь он обрел гавань – Балидон, стены которого защищают обитателей от самых страшных ветров. Теперь зима для него – время покоя, размышлений, планов на будущее.
Монкриф помнил, как у этой двери стоял его отец. Отец никогда не выглядел сомневающимся или неуверенным в себе, а всегда знал, чего хочет и как это получить. Именно эта убежденность помогла ему отказаться от участия в восстании 1745 года. Он с несколькими знатными шотландцами не стал поддерживать притязания Красавчика принца Чарлза, который объявил, что его отец – законный наследник шотландского престола. Отец с товарищами сохранили нейтралитет, не присоединившись ни к англичанам, ни к шотландцам. Благодаря этому решению старого герцога Балидон не тронули после того, как восстание якобитов было подавлено. Монкриф иногда думал, что именно ради спасения Балидона его отец не присоединился к восставшим, но теперь этого уже не узнать.
Яркий оранжевый диск солнца повис над горизонтом, окрашивая небо зелеными, желтыми, голубоватыми красками.
Сегодня Монкриф поедет вместе с Кэтрин осматривать семейные фермы, послушает, что она скажет о его нововведениях. В конце концов, Кэтрин самостоятельно несколько лет управляла Колстин-Холлом, а Колстин-Холл был процветающим имением.
Монкриф посмотрел налево и заметил там какое-то движение.
В свете восходящего солнца он увидел, как по дорожке идет Глинет в дорожном платье и с корзинкой в руке. Было ясно, что женщина не прогуливается, а идет по делу.
– Какой чудесный день, – сказала Кэтрин у него за спиной.
Монкриф обернулся и увидел завернувшуюся в простыню жену.
– Простынешь, – проворчал он, подошел ближе и обнял ее. Кэтрин обхватила его за талию, откинула голову и улыбнулась.
– Монкриф, о чем ты думал с таким сердитым выражением на лице? Посмотри, какая славная погода. А ты, как истинный шотландец, мрачен.
– Я пытался понять, куда идет Глинет.
– Глинет? – Кэтрин заглянула ему через плечо и тоже заметила удаляющуюся по дорожке фигуру.
– Она спешит.
– Сегодня у нее выходной, – пожала плечами Кэтрин.
Монкриф вернулся к кровати.
– Тебе нужен новый пеньюар. Напомни, чтобы я сказал портнихе.
– Монкриф, она и так занята. Похоже, готовит мне целый гардероб. Прошу, не надо ее нагружать. Примерки меня измучили. И вообще, я сама знаю, что мне нужно.
– Конечно, знаешь. Но ты заказываешь все закрытое, теплое, а у меня другой вкус.
– Нуда, ты бы все сделал прозрачным. Монкриф рассмеялся.
Кэтрин села на кровать и натянула на себя простыню, Монкриф подошел к жене и сел рядом. Глинет не выходила у него из головы.
– Куда она ходит в свой выходной? Кэтрин посмотрела на мужа с недоумением:
– Не знаю. Да и зачем мне?
Монкриф помрачнел, но ничего больше не сказал.
– Нет, Монкриф, – твердо заявила Кэтрин. – Так не пойдет.
– Не пойдет – как? – спросил Монкриф, понимая, что ничего не сумеет от нее скрыть.
– Отмолчаться. В чем ты подозреваешь бедную Глинет на этот раз?
– Бедную Глинет?
– Она пришла ко мне вскоре после того, как овдовела. Думаю, она до сих пор горюет.
– Я не могу забыть, как увидел тебя в первый раз… Кто- нибудь должен был знать, сколько опиумной настойки ты принимаешь. На мой взгляд, это могла быть Глинет.
– Ты обвиняешь Глинет в том, что она хотела навредить мне? Монкриф, это просто смешно! Она не стала бы этого делать. Она почти год была моей компаньонкой, если бы она действительно хотела меня отравить, то могла бы сделать это в любое время.
– Отравить тебя опием? Или приучить к нему настолько, чтобы ты сама не знала, сколько приняла?
– Я не пыталась умереть, Монкриф.
– Я знаю. – Знаешь? – Кэтрин начала хмуриться, и он улыбнулся.
– Скажем так: я пересмотрел свои взгляды. Я не думаю, что ты намеренно приняла слишком большую дозу, но в то же время я не считаю, что это был несчастный случай.
Кэтрин была поражена.
– Ты всегда так думал? Монкриф кивнул.
– И поэтому ты почти не разговариваешь с Глинет?
– У нее есть семья?
– Нет. Это одна из причин, почему я наняла ее. Мы обе оказались в похожем положении. Одни-одинешеньки.
– А друзья поблизости у нее есть?
Монкриф подошел к окну. Глинет было уже почти не видно.
– Думаю, нет. Она никогда об этом не говорила.
– Тогда почему она направляется к перекрестку, где остановка дилижанса? Куда она идет с корзинкой?
Наверное, это было не его дело, но все связанное с Кэтрин вызывало у Монкрифа обостренный интерес. К тому же он не простил Глинет пренебрежения к здоровью его жены. И оставался вопрос с опием.
– Ты теперь собираешься за ней следить? Монкриф с удивлением обернулся. Неужели Кэтрин научилась читать его мысли?
– Собираюсь, – глядя вслед домоправительнице, подтвердил он.
– Миссис Маккларен говорит, что в последнее время ты вел себя очень хорошо, – говорила Глинет, ероша волосы на голове сына. Мальчик был так похож на отца, что у нее сжималось сердце.
Ребенок не отвечал, с аппетитом уплетая пироги, привезенные из Балидона.
– Он у нас умненький, – сказала миссис Маккларен, стоящая в дверном проеме. – Учитель в деревне сказал, что будет рад его учить. Частным образом.
– Когда подойдет срок, я привезу какие-нибудь книги из Балидона. – Глинет погладила сына по голове. – Он так быстро растет. Я всякий раз замечаю перемены.
Миссис Маккларен кивнула.
Глинет не видела, как Робби научился ходить и сказал свое первое слово. Ее
