– только мелкие карты. – Ваша семья была очень добра и великодушна ко мне, больше, чем я того заслуживаю. Поэтому мои замечания были несущественны.
– Нет же, мне, право, стыдно, я совсем затравил вас своими колкостями и шутками и должен принести свои извинения. Мне очень стыдно. Я потерял голову. – Натаниэль взял ее руку. – В свою защиту хотел бы сказать, Габриэла, чтобы вы знали… – Он поднес ее руку к губам и нежно посмотрел ей в глаза. – Вы не единственная, кто был бы разочарован и огорчен.
– Я не была… – Она помедлила, затем вздохнула. – Ваши извинения приняты. И я хотела бы, чтобы этот инцидент никогда не повторился.
– Согласен, – грустно сказал Натаниэль, однако в его глазах снова появился блеск.
Габриэла подняла голову.
– Могу ли я вам доверять?
– Конечно, можете. В большинстве случаев я могу быть надежным. Сейчас, например. – Он сгреб письма в кучу. – С какого места я должен начать?
– Здесь. – Она подошла к нему, возможно, слишком близко, ближе, чем позволяли приличия и чем следовало бы. Впрочем, они будут работать вместе, инциденты не повторятся, и, возможно, ее представления о приличиях и о том, что позволено, со временем изменятся. Она встала напротив него, ее руки дерзко перебирали письма. Она разложила письма в хронологическом порядке. – Их всего семь. Три первых пришли очень быстро, и, как вы можете видеть, они наиболее вразумительные и полные. Остальные… – Габриэла вздрогнула. – Я рекомендую прочесть их именно в таком порядке.
– Весьма удобно. – Нат сел в кресло и взял письмо. – Это первое? – Габриэла кивнула. Он начал читать, затем бросил быстрый взгляд на нее. – Вы собираетесь следить за тем, как я читаю каждое слово?
– Не каждое слово.
– Мне от этого становится не по себе. – Он серьезно посмотрел на нее. – Вы в библиотеке, Габриэла, я смею предположить, что вы сможете найти себе что-нибудь почитать. Здесь есть большое количество интересных и редких изданий, которые вам наверняка понравятся. Или лучше возьмите роман.
Габриэла фыркнула.
– Я никогда не читала романов.
– Это многое объясняет, – задумчиво и не отрываясь от письма, произнес он.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась она. – Что именно это объясняет?
– Ваши манеры. Ваши представления о жизни, если хотите.
– С моими представлениями все в порядке.
– Вы, Габриэла Монтини, слишком серьезно воспринимаете этот мир.
– Вы ничего об этом не знаете. Вы не знаете меня.
– Не важно. – Нат пожал плечами. – Это не так сложно понять.
– Только потому, что девушка не падает в ваши объятия, часто смущается от ваших слов и не мечтает по ночам о ваших поцелуях…
Натаниэль удивленно приподнял бровь. Габриэла проигнорировала этот жест:
– Все это вовсе не означает, что она воспринимает мир слишком серьезно.
– Ну… если вы так уверенно об этом говорите…
– А вообще, Натаниэль Харрингтон, мир – очень серьезная вещь.
– Ну конечно.
– И моя жизнь тоже слишком серьезна. Мой брат мертв, его репутация уничтожена, как и честное имя нашей семьи. У меня нет настоящей семьи, кроме нескольких слу… друзей. И единственная вещь, о которой я мечтаю сейчас… – она запнулась, – вас не касается.
Натаниэль устроился поудобнее в кресле и внимательно посмотрел на Габриэлу.
– Но все же, что это за мечта, осуществления которой вы так жаждете?
– Не важно. – Она не хотела отвечать на его вопросы и отвернулась к книжным полкам. – Но если вы думаете, что роман сможет хоть как-то изменить мои манеры и сделать меня более легкомысленной…
Нат засмеялся:
– Я этого не говорил.
Габриэла укоризненно глянула на него.
– Но подразумевали, не так ли? – Она повернулась к полкам. – Вы бы не могли мне дать какие-нибудь рекомендации? По поводу романов?
– Да ладно вам, Габриэла. Вы что, и правда не читали романов. Даже в ранней ветреной юности?
– Я не назвала бы свою юность ветреной.
– Но у вас же должны быть любимые писатели!
– Таковых не имеется. – Габриэла не могла припомнить, что когда-либо читала что-то в жанре беллетристики, даже если и должна была.
– Ни мистера Диккенса? Ни мистера Троллопа или мисс Остен?
– Видимо, мое образование упустило этот жанр литературы. – Она изучала названия книг на полках. – В любом случае у меня никогда не было на это времени.
– А как вы проводили свое время?
– Я училась, Натаниэль. Изучала древние цивилизации, археологию, мифы, легенды и много чего еще, что могло бы пригодиться в работе моего брата. Я получила диплом Королевского колледжа, мне дали университетскую степень, и я до сих пор продолжаю свое обучение. Я помню наизусть большинство книг и документов из библиотеки Антикварного совета и их архивов. – Габриэла с гордостью посмотрела на него через плечо. – У меня прекрасная память.
– Не удивлен.
Габриэла усмехнулась:
– Это комплимент?
– Даже не знаю, что на меня нашло. Постараюсь, чтобы больше этого не случалось.
Она не сдержалась и улыбнулась. Мужчина был по-настоящему занятный.
– И еще я добавлю, что немного говорю на девяти языках, включая персидский, турецкий и арабский.
Натаниэль уставился на нее:
– Никто не говорит на коптском языке. Он давно вышел из употребления.
– Не совсем. Он до сих пор используется в христианской церкви в Александрии.
– Даже если так, зачем его учить?
– Потому что это самый древний известный язык Египта.
– Полагаю, что это позволяет вам чувствовать свою ученую осведомленность. Но зачем вам турецкий, арабский и персидский языки? Большинство из моих знакомых женщин – даже тех, кто стремится овладеть знаниями, – учат французский, иногда итальянский и, возможно, немецкий. Даже для тех, кто много путешествует по миру, этих языков вполне достаточно.
– Мне кажется, что мы с вами уже обсудили тот факт, что я не одна из ваших знакомых женщин.
– Тем не менее это выглядит довольно необычно.
– Может быть, и так. – Габриэла в задумчивости смотрела на него. Рассказать ему о ее грандиозных планах? Ничего не случится, если она сделает это сейчас. Несомненно, она ему достаточно доверяет теперь, он и так знает слишком много и скорее всего не станет смеяться над ее амбициями. Она в грудь набрала побольше воздуха. – Я надеялась присоединиться к работе моего брата. Хотела быть ему необходимой.
– О, понимаю… – Натаниэль задумчиво кивнул. – Я хочу сказать, что это не является естественным желанием женщины, но, как мы уже установили, вы не похожи на большинство женщин. – Он замешкался и с новым интересом рассматривал ее. – Так это и есть то, чего вы больше всего желаете в своей жизни, я прав?
– Теперь это не имеет значения. – Она пожала плечами и отвернулась. Так или иначе, она рассказала ему все. – Кроме того, я не уверена, что когда-либо смогла бы присоединиться к Энрико, или что он позволил бы мне это сделать. Я надеялась, что, зная достаточно много, я могла бы… например, стать необходимой, важной для его работы, он позволит мне поехать с ним.
– Это невозможно, эти удаленные территории мира, где ваш брат и большинство из нас ищут сокровища прошлых столетий, – не место для западных женщин, – произнес Натаниэль медленно.
– Знаю.
– И это не остановило вас?
– Нет. Я прекрасно понимаю права и обязанности женщин в настоящее время и в наш век. Все же женщины путешествуют по миру. Но я бы предпочла сосредоточиться на археологии, как эксперт, так как знаю об этом больше, чем многие женщины. Но я прекрасно осознаю, что ничего не смогу сделать в одиночку. Это очень грустно, но так уж устроена наша жизнь. – Габриэла по-прежнему не смотрела на Натаниэля, поэтому не заметила, как он подошел к ней сзади. – Так что все мои знания, тренировки, все прошло впустую.
– Мне так жаль, Габриэла…
Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Натаниэлем. Он был меньше чем на ширину ладони от нее. Ее сердце подпрыгнуло. Но она постаралась не обращать на это внимания.
– Ну вот, Натаниэль, я поделилась с вами моими легкомысленными надеждами. Теперь вы знаете мой… – она вздохнула, – секрет, если хотите.
Она грустно улыбнулась ему. И он улыбнулся в ответ так, будто все понял. Вдруг ей в голову пришла мысль, что, несмотря на все, что произошло между ними, он очень приятный мужчина. Мужчина, от которого многое зависело в этой истории. Мужчина, которому можно доверять.
Мужчина, которого можно полюбить.
Он тоже смотрел на нее:
– Но у вас наверняка остались и другие секреты?
– Конечно. У нас у всех есть тайны.
Натаниэль незаметно придвинулся ближе, оперся рукой о полку слева от ее головы.
– Может, есть что-то еще, что вы хотели бы рассказать мне?
– Но тогда у меня не останется никаких тайн. – Взгляд Габриэлы скользнул с глаз Ната на его рот. Она не собиралась делать ничего предосудительного, но подумала о том, что у него очень чувственный рот. – Я бы возненавидела вас, если 6 вам удалось узнать все мои тайны. Пропали бы непредсказуемость, волнение, загадка…
– Смею предположить, что это не стало бы препятствием для нас, – выдохнул Натаниэль.
Габриэла почувствовала, что упирается спиной в полку с книгами. И все же почему бы не поцеловать его? Только один раз. Разве это принесет вред?
– А вы лучше, чем я могла бы себе представить.
– Прекрасно. – Нат снова улыбнулся своей озорной улыбкой, которая могла казаться и глупой, и грустной, и вызывающей, и Габриэла почувствовала, как у нее замирает дыхание и слабеют колени.
– Вы собираетесь поцеловать меня? – пробормотала она.
– Думаю, что мог бы,
