человеком? Я видел, как менялись многие люди, — война, повышение или понижение по службе, разочарование, озлобление, большая радость… Но некоторых людей ты считаешь достаточно взрослыми и опытными, чтобы не меняться в зависимости от обстоятельств.
— А я не уверен, что хорошо знаю вас, сэр, — резким тоном заявил Эллиот. — Иногда мне кажется, что все военное руководство только и делает, что ловчит и изворачивается.
— На самом деле это не так, Брэд…
— Так в чем же дело, генерал Кертис? Наступил конец «холодной войны»? Мир уже гарантирован? Армию будут сокращать вместе с военным бюджетом? Похоже, все перестали четко понимать, что правильно, а что нет. У меня такое чувство, что вы просто швырнули по ветру моих людей туда, в Литву. Никакой поддержки, никакого прикрытия. А я надеялся на Локхарта и Кундерта… Я надеялся на вас — что вы защитите их.
— У них есть защита, Брэд, — спокойно ответил Кертис. — 26-й экспедиционный отряд морской пехоты — лучшая часть для проведения специальных операций. С твоими офицерами все будет в порядке.
— И это во время такой заварухи в Литве! Я наряду с другими тоже получаю данные системы «Милстар», Вилбор. Штурмовая группа в опасности. Они потеряли один «Морской молот», а другой поврежден. Знаю я кое-что и о заявлении президента Светлова, поэтому могу предположить, что он в курсе нашей операции и отреагирует соответственно.
— Твои наблюдения и выводы верны, Брэд.
— Так какого черта вы бездействуете?! — взорвался Эллиот. — С начала операции я не заметил мобилизации никаких других частей. Может, вы послали на подмогу остатки 26-го экспедиционного отряда? Я ничего не слышал о приведении в боевую готовность ни 1-го экспедиционного соединения морской пехоты, ни 3-й армии, ни боевой авиации. А что будет делать президент, Вилбор, если в Литве начнется серьезная заваруха? Если что-то случится, то понадобится много часов, прежде чем мы сможем подтянуть нужные силы. А вы просто сидите и ничего не делаете.
— На самом деле кое-что уже случилось, — сообщил Кертис. — Мы обнаружили движение белорусских войск на Вильнюс. Как минимум бригада движется с востока. И, наверное, два или три батальона — с юга.
— Проклятье, я так и знал! — выругался Эллиот. Он махнул рукой в сторону командной секции, где никого не было, за исключением нескольких штабных офицеров. — И ты даже не собрал начальников штабов? — Эллиот помолчал, глядя на Кретиса прищурившись. — С востока? Сморгонь? Базирующаяся там белорусская бригада перешла к боевым действиям?
— А ты знаешь об этой бригаде?
— Черт побери, Вилбор, конечно, знаю! — воскликнул разгневанный Эллиот. — Она была одной из главных наших целей. «Отчаянный волшебник» должен был послать два взвода, чтобы захватить штаб и здание командного центра. А мои «Мегакрепости» нанесли бы удары по вторичным объектам. Вилбор! Ходят слухи, что на базе Сморгонь имеются ракеты «Скарабей» с ядерными боеголовками. И если существует хоть малейшая вероятность того, что они могут пустить их в ход, эти ракеты должны быть нейтрализованы. Выпустить две крылатые ракеты по электростанции возле города и еще две прямо по зданиям…
— Боже мой, Брэд, — Кертис покачал головой. — Вы собирались хорошенько развлечься, да? Устроить жуткие разрушения, и все только потому, что ты так решил?
— Использование мощи авиации является главной частью программы нашей национальной безопасности, — возразил Эллиот. — И моя задача как начальника центра планировать, организовывать и выполнять самые опасные операции с целью защитить…
— Да прекрати ты, Брэд. Раньше ты никогда не пользовался шовинистическими лозунгами для оправдания своих действий, так что не надо начинать делать это сейчас. — Председатель Объединенного комитета начальников штабов снова покачал головой: — Господи, Брэд, никогда не думал, что именно у тебя хватит наглости вторгнуться в чужую страну, даже не предупредив об этом и не спросив разрешения у меня или у Белого дома.
— Эй! Я изложил тебе свой план и отменил его, когда получил твой запрет. И Люгер, возможно, погиб в результате моей нерешительности. Вы бросили Литву на съедение Беларуси. И все же — я выполняю твои приказы.
— Если ты забыл, Брэд, то напомню тебе, что так оно и должно быть. Мы отдаем тебе приказы, а ты их выполняешь. А разработка военных планов и их осуществление без одобрения правительства — это как раз то, что происходит в странах с военной диктатурой, а не в странах конституционной демократии.
— Но наши военачальники в Вашингтоне не должны допускать, чтобы американских военнослужащих подвергали пыткам и держали в тюрьмах иностранных государств, — возразил Эллиот. — Если только эти военачальники не превратились в политиканов и жополизов.
— Можешь обзывать меня как угодно, старый засранец. Ты знаешь, что я не стану увольнять тебя. Я оставлю это президенту, который сейчас уже готов уволить тебя в любой момент. И все равно ты не можешь вот так запросто придумать новую операцию «Старый пес» и осуществить ее, когда тебе вздумается.
— Не трогай ту операцию, Вилбор, — сердито бросил Эллиот. — Ты прекрасно знаешь причину, по которой я осуществил ее. И я посчитал началом новой эры тот факт, что у меня был лучший экипаж, о котором только может мечтать пилот. Началом новой эры в военном деле. Наконец мы начали выполнять ту миссию, которую возложил на нас Господь, — защищать свободу и демократию во всем мире. Ливия, Гренада, Ближний Восток, Филиппины — многое там значительно изменилось. Мы в конце концов преодолели страх перед повторением Вьетнама. А потом вы бросили на произвол судьбы Люгера. Послали горстку морских пехотинцев на вражескую территорию, чтобы освободить его. И теперь бросаете на произвол судьбы Литву и, возможно, остальные страны Балтии.
— Каждый хотел бы просто взять и запустить несколько оснащенных самой новейшей техникой бомбардировщиков В-52, чтобы разгромить противника. Но, к сожалению, не так-то легко это сделать. Гражданский лидер нашей страны обязан предусмотреть гораздо больше, чем человек, охваченный чувством вины и эгоизмом.
— Вина? Эгоизм? О чем ты говоришь?
— Я говорю о тебе, Брэд. Ты носишь операцию «Старый пес» на своей груди, словно медаль. Генеральские погоны позволяют тебе не считаться ни с кем. А твой протез стал своеобразным памятником операции, которую ты провалил.
— Я ничего не провалил, Кертис! Мы выполнили задачу! Уничтожили советский лазер!
— Вам удалось разбомбить цель только потому, что на борту самолета находились такие профессионалы, как Макланан, Люгер, Торк, Перейра и Ормак. А ты тут ни при чем. Большую часть операции ты страдал от боли и шока, во время захода на цель находился в полубессознательном состоянии и полностью потерял сознание, когда вы покинули Анадырь. Ты даже не сидел за штурвалом после дозаправки в Анадыре — домой бомбардировщик привели Макланан и не имевший летной подготовки офицер наведения РЛС! Ты лично не внес никакого вклада в операцию, а на самом деле чуть не погубил всех и чуть не начал третью мировую войну!
— Но ты понятия не имеешь, о чем говоришь! — От злости и растерянности Эллиот даже не мог как следует возразить. — Тебя же там не было…
— Я перечитал анализ операции, составленный разведуправлением Министерства обороны, Брэд, — продолжил Кертис. — Я перечитал свидетельские показания остальных членов экипажа. И все они — повторяю, все — считают, что операцию следовало свернуть из-за повреждений самолета и из-за ухудшения твоего состояния. У вас не было карт, кислородных масок, спасательного оборудования. Операцию следовало свернуть, но ты приказал: «Вперед»…
— Мы приняли это решение вместе — как единый экипаж.
— А чего же еще ты мог ожидать от своего экипажа, Брэд? Неужели ты на самом деле думал, что они откажутся? Макланан, лучший бомбардировщик в мире? Люгер, возможно, лучший в мире штурман? Бывший герой войны Ормак? Ни в коем случае, Брэд. Никто бы из них не отказался продолжить операцию. Но именно ты обязан был свернуть ее. Как командир корабля и командующий всей операцией. Эта
