— Мы не можем, — возразил Рафик. — Вы же даже не в скафандре, у вас нет никакой защиты. Если мы откроем ворота шлюза, пока вы находитесь здесь, то вы погибнете. Вам придется вернуться назад. Как только вы окажетесь в безопасности, мы стартуем. Тогда им уже не удастся нас задержать.
Джудит неожиданно рассмеялась:
— Тот клерк, маленькая жирная жаба, наверняка так и сидит под столом, так что больше никто не знает, что что-то произошло… по крайней мере, пока. Но для заложницы таких грубых рудокопов, как вы, я выгляжу как-то уж слишком аккуратно и чистенько. Дайте-ка мне нож, Гилл…
Быстро и ловко она разрезала свой комбинезон возле шеи, там, куда Гилл приставлял нож, потом растрепала аккуратно заплетенную косу так, что пряди волос закрыли ей половину лица словно бы темным облаком:
— Теперь я выгляжу достаточно растрепанной?
— Вы выглядите прекрасно, — ответил Гилл, — и я пронесу память о вас сквозь холод космоса.
— Займитесь делом, вы двое! — прервал его излияния Калум. — Или вы забыли, что речь идет о жизни Акорны? Чем дольше ты будешь трепаться с девушкой, Гилл, тем больше вероятность того, что кто-нибудь почует неладное.
— Вот отважная девушка, — проговорил Гилл, поднимаясь на борт “Кхедайва” и пристегиваясь перед стартом. Он наблюдал за тем, как Джудит неуверенной походкой идет через док к дверям. — Надеюсь, ее хромота — это только игра..
— По пути в хирургическое отделение она двигалась просто прекрасно, — заметил Калум. — Рафик! Все системы в норме? Я хочу, чтобы мы стартовали в тот же момент, как она минует первые двери.
— Вторые двери, — твердо заявил Гилл. — Она слишком ценна, чтобы мы рисковали ее жизнью.
— А Акорна? Не говоря уж о нас? А “Кхедайв”?
— Мы успеем, — уверенно сказал Гилл.
Они успели.
— А теперь что? — спросил Калум, когда они отошли на достаточное расстояние от Базы.
Гилл пожал плечами:
— Ты имеешь в виду отдаленное будущее или наши планы на ближайшее время? Что касается будущего, то наш опыт и наш корабль все еще при нас, а контракты можно заключать не только с “Объединенными Производителями”; в конце концов, мы можем работать независимо. А в ближайшее время… кажется, ты говорил что-то о проблемах, пока возился с панелью управления там, на Базе? Каково состояние корабля на данный момент?
— Дозаправка топливом проведена только частично, но это не проблема: мы вполне сможем вернуться в пояс астероидов, а там найти астероид с высоким содержанием углерода и водорода, чтобы наладить конвертер топлива.
— Астероид класса С также поможет нам пополнить запасы воды и кислорода, если в этом есть необходимость, — заметил Рафик. — Так в чем же проблема?
— У нас мало еды. Похоже, временно нам всем придется стать вегетарианцами.
— По крайней мере, среди нас есть тот, — точнее, та, — кого это нисколько не обеспокоит, — ответил Гилл, с нежностью взглянув туда, где в гамаке спала Акорна. Девочка чуть-чуть пошевеливалась во сне, из чего можно было сделать вывод, что вскоре она должна проснуться.
— К тому же, у нас не хватает насадок для буров, — продолжал Калум. — Большая часть сломалась еще на “Арахисе”, а “Дельфиниум” почти что доконал оставшиеся. Кабели у нас изношены… мы должны были хорошенько обновить на Базе наш запас оборудования.
Однако, когда они включили связь, выяснилось, что у них есть и другие проблемы помимо оборудования.
— Включайте только на прием, — посоветовал им Рафик. — Передачи выдадут наше местоположение.
— О, но они не станут следовать за нами в этот сектор ради одной маленькой девочки, которая все равно никому не нужна!
— “Зачем тебе на меня наступать?” — спросил муравей у слона. “Потому что я могу это сделать и потому, что ты меня раздражаешь”, — несколько туманно ответил Рафик. — Раздражать слона не слишком мудро…
— Я нашел частоту Базы, — объявил Калум. — Вы двое, возможно, захотите это услышать…
Они слушали, гневно поджав губы: передача повторялась снова и снова — для всех баз и кораблей “Объединенных Производителей”.
— Они утверждают, что “Кхедайв” — украденная собственность корпорации! — взорвался Гилл. — Они не могут так поступить! Это наш корабль, полностью наш!
— Та отвратительная баба что-то говорила насчет того, что “Кхедайв” принадлежит им, — задумчиво проговорил Калум. — Рафик, есть ли в этой их реорганизации что-то, что позволило бы им утверждать, будто мы украли у них корабль?
—
— Мы можем назваться, как хотим, — проворчал Гилл, — но наш корабль зарегистрирован и многим известен…
Рафик улыбнулся ангельски-лучезарной улыбкой:
— Возможно, я знаю кое-кого, кто поможет нам урегулировать эту маленькую проблему. Разумеется, за деньги.
— А чем мы будем платить этому твоему “кое-кому”? У меня есть сильное подозрение, что КОП вовсе не собирается оплачивать нам тот никель и железо, которое мы высылали на Базу, — суховато заметил Калум. — А платина и титан остались в доках “Объединенных Производителей” — между прочим, в наших последних свободных контейнерах!
— У нас, — мягко напомнил Рафик, — есть большой пакет весьма ценных акций “Объединенных Производителей”, хотя эти акции и не дают права голоса при определении политики компании. Я думаю, дядя Хафиз будет рад перевести их для нас в местную валюту.
На несколько мгновений воцарилось молчание, потом Гилл рассмеялся и хлопнул ладонью по колену:
— Значит, “Объединенные Производители” все-таки заплатят нам за оснащение корабля! Что ж, это хорошо.
— Зато потом мы останемся банкротами, — проворчал Калум.
— У нас останется наш корабль, наши инструменты и наши знания, — кажется, Гилл пришел в прекрасное расположение духа. — И Акорна! Нам не о чем тревожиться, джентльмены. Я спинным мозгом чую, что мы еще отыщем астероиды, гораздо более богатые, чем все, что мы видели прежде!
— Итак, вперед, к дядюшке Хафизу? — спросил Рафик, усаживаясь в кресло навигатора и держа руки над клавиатурой.
— Да. Где он живет, твой знаменитый дядя Хафиз?
— Планета называется Лябу, а ее местоположение — семейная тайна, которую я не могу разглашать, — ответил Рафик, одновременно начиная вводить курс в память бортового компьютера. Закончив прокладывать курс, он очистил экран монитора быстрее, чем Калум и Гилл успели прочесть хотя бы строчку. — Ну, ну, не шалить!
— Не шали-ить? — повторил слабенький детский голосок.
— Акорна, милая моя, — Гилл, находившийся к девочке ближе всего, направился к ее гамаку. — Прости, дорогая, прости! Мы даже представить себе не могли, что эти идиоты собираются сделать с нашей дорогой девочкой, с нашей маленькой Акорной!
Ее зрачки расширились, выражение страха исчезло с лица, маленькие кулачки разжались: поняв, что она снова на борту “Кхедайва” со своими опекунами, девочка успокоилась.
— Глупая женщина! Я рад, что ее приложил, — заявил Калум.
