бы сбросить ему еды и воды?
Поразмыслив, Маркель отрывисто кивнул.
— Его, наверное, держат в зоне строгого режима, — шепнул он, — с другими важными пленниками.
У Акорны засосало под ложечкой.
— Я пыталась убедить их, что он ничего не знает.
— Не получилось, — отозвался юноша, — иначе его бросили бы в камеру вроде твоей. В зону строгого режима пробраться будет куда трудней — но ты права, попробовать стоит. Даже если мы не сможем его вытащить — зарекаться не стану, там клетки не чета твоей — то спустить по веревке флягу воды и немного зелени сумеем. А ему это пригодится! Иной раз они «забывают» кормить заключенных. Ненавижу! — прошептал он. — Я все думаю — что, если кто-нибудь умрет, а я мог бы его спасти… но там половина заключенных — сами паломелльцы. Если бы они узнали, что я на свободе, могли бы сдать Нуэве, чтоб выслужиться.
Сердце Акорны разрывалось при мысли о том выборе, которые ежечасно приходилось делать этому юноше — выборе, который мог сломить и взрослого.
— Могу тебе обещать — мы с Калумом тебя не выдадим, что бы не случилось!
Глава 6
Едва преодолев шок от того, что ее окружили четверо людей-единорогов вместо одной Акорны, Карина сообразила, что наткнулась на золотую жилу. Вся населенная галактика до последнего человека полагала, что Акорна — единственная в своем роде. Но вот они, еще четверо единорогов, и она, Карина, была Избрана служить им проводником и переводчиком! Когда, при помощи бурной жестикуляции, пожатия плечами, мотания головой и потряхивания гривами, ей удалось выяснить, что Акорны среди этой четверки нет, целительница пришла к выводу, что именно девушку они и ищут. Странно — если Карина просто слушала гнусавые звуки чужого языка, не пытаясь вникнуть в их значение, смысл фраз сам собой откладывался в сознании. Фокус заключался в том, чтобы не сосредотачиваться на этом, убедить рассудок, что тот занят чем-то своим, а беседу так — подслушивает случайно.
В первые минуты на борту звездолета единорогов Карине это удавалось без труда. Все вокруг было таким чужим, таким…. волшебным? Или просто нечеловеческим? Она так и не решила. Мягкие, просторные одеяния этих существ, полупрозрачные сияющие рожки во лбу, ложа, где они простирались столь изящно, даже нежное мерцание, озарявшее салон звездолета — все говорило ей о Высшей Реальности, где правят любовь и мудрость, о Тонком Мире, с которым она так долго искала связи. Но когда один из единорогов прошел в соседнее помещение, отодвинув узкие ленты занавеси, целительница увидала пульт, усыпанный мерцающими циферблатами; торчащие из него тонкие длинные рычаги явно не были приспособлены для человеческой руки. Это ее встревожило настолько, что Карина решила не думать об этом вовсе, а сосредоточиться на установке телепатического контакта, дабы перевести общение на сугубо духовный уровень.
Но всякий раз, как ее охватывало то особенное спокойствие, которое предположительно давала связь с духом-покровителем и доступ к высшим планам бытия, она теряла ощущение почти-понимания единорожьей речи. Это ужасно раздражало, и было совершенно непонятно.
«Мелиренья, ты добыла из его мыслеобразов достаточно данных, чтобы запустить ЛАНЬЕ?»
«Не вполне, хотя я выяснила, что это самка».
«Ничего удивительного, с таким-то выдающимся выменем. Неужто ей не неудобно?».
«Может быть, это какая-то болезнь. Выглядит совершенно противоестественно, да? Но образы отчетливо женственные… когда читаются. Заметили, как слабо она транслирует? И всякий раз, когда мне кажется, что мы установили контакт, что-то его прерывает, и я вижу только образ продолговатого остроконечного кристалла — вот, смотрите!»
«Может, она пытается донести до нас, что они пользуются чем-то подобным, чтобы усиливать свои слабые от природы способности?»
«Хорошая мысль! Я и не подумала. Сделаем ей такой?»
«Можно попытаться. Если нам придется набирать данные для ЛАНЬЕ, тыча рогами в разные вещи и прислушиваясь к ее хрюканью, мы до конца вечности не закончим».
Что-то тяжелое и остроконечное шлепнулось Карине на колени, грубо прервав ее медитацию и искренние попытки установить связь с миром духов.
— Эй! — воскликнула целительница, открывая глаза. — Осторожней кидайтесь, тут… ой… — Возмущенное восклицание плавно перешло в изумленный вздох. Карина обеими руками подняла десятидюймовый монокристалл горного хрусталя. — И где вы, интересно, взяли такое чудо?
«Вот это было ясно и отчетливо. Ей не нравится, когда мы швыряем в нее камнями».
«А камень ей по душе. Смотрите, как она его вертит!»
«Вот и славно, из генератора запчастей мы сможем добыть таких сколько угодно. Может, сгодятся в качестве безделушек на обмен. Давай, выжми из нее хоть пару полных предложений. ЛАНЬЕ нуждается не только в словарном запасе, но и в образцах синтаксиса, сама знаешь!»
«Варвар! Ты можешь… зараза, опять я контакт потеряла».
Сжимая в руках кристалл кварца, Карина погрузилась в медитацию, визуализуя токи сил, струями золотого света проникающими в хрусталь, чтобы пронизать руки экстрасенса, все тело, окутывая затем Ведущих по Пути. Она фантазировала так бурно, что совершенно не замечала мыслеобразов, которыми осыпала ее Мелиренья.
«Мы получили всплеск активности, когда вручили ей кристалл. Может, она хочет еще один?»
«А может, уронить ей что-нибудь тяжелое на копыто, и послушать, что она скажет?»
«Таринье, когда ж ты вырастешь?..»
После некоторых уговоров генератор запчастей смог произвести на свет не только кристаллы кварца, но и образцы других минералов. Начали с разновидностей горного хрусталя, осыпав (с осторожностью) Карину розовым кварцем, аметистом и цитрином; затем Таринье ради разнообразия перепрограммировал генератор на производство других силикатов: турмалина и иолита, ортоклаза и микроклина. Особенно он гордился большим, пластинчатым кристаллом ортоклаза с его голубоватым блеском и характерным двупреломлением. Их подопечная имела совесть впечатлиться.
«У нее определенная тяга к группе полевых шпатов. Из того, что она наболтала в этот раз, я набрала массу полезных данных».
«Само собой! Смотрите — у нее на шее подвешен полевой шпатик. Может, это ее тотем?»
Поэтому в подставленные ладони целительницы сыпались лунный камень, лабрадорит, анортит и прочие минералы той же группы, покуда Карину чуть ли не с головой покрыла куча сверкающей гальки, а Мелиренья с облегченным вздохом не переключила ЛАНЬЕ из режима накопления в режим анализа данных.
«Как я измучилась! Эти существа совершенно не способны сосредоточиться».
«Ну, что сделано, то сделано. Давайте перекусим, покуда машина работаем, потом переведем ЛАНЬЕ в режим гипнообучения, и через полсуток мы сможем общаться с этим существом, то есть с этой самкой, устно».
«Как думаешь, чем она питается?»
«Надеюсь, ей понравятся проростки».
Карина ничуть не обиделась, когда ей предложили вегетарианскую трапезу. Хотя хозяева корабля изрядно беспокоились, что пища скверная, а выращенные на борту овощи и фрукты безвкусны, целительница сочла, что именно так и должны питаться духовно продвинутые существа. Поначалу она волновалась, что люди-единороги так далеко ушли по дороге кармической эволюции, что вообще не нуждались в пропитании — разве что в паре глотков воды. Однако салат, которым ее накормили — хрусткая зелень, чей аромат прекрасно оттеняла острая заправка из молотых семечек, напоминавших не то горчицу, не то укроп — вполне разубедил ее в этом заблуждении. Конечно, на десерт неплохо бы получить печенье с соевым сыром или кекс на проросшем зерне, но миска ягод вполне их заменила. Маленькие бурые ягодки оказались удивительно сладкими и ошеломляюще сочными — первая же, которую целительнице вздумалось
