наоборот, если им захочется, молчать и просто слушать. Она должна уметь воплощаться в тот образ, которого потребует от нее ситуация, в сущности, за это ей и будут платить деньги. Она должна вести себя так, чтобы ей хотели платить много, а в ее отсутствие хотелось заплатить еще больше, лишь бы только увидеть ее.
Филипп облизал губы и покачал головой.
— Надеюсь, ты прекрасно понимаешь: может так случиться, что к тому времени, как ты найдешь этот бриллиант — а на меньшее ты просто не согласна, — у тебя просто не останется времени для обучения?
— Поэтому мне надо начать искать его прямо сейчас. Филипп грустно задумался.
— С первого взгляда, прикинув в уме все, что у меня есть на примете, не могу тебе ничего предложить. Дай мне время подумать. Как широко я могу закидывать свою сеть?
— Разве я когда-нибудь не доверяла твоему здравому смыслу?
— Трудное дельце. То, что мы ищем, моя дорогая, по сути, есть вторая ты, а я сомневаюсь, что такая существует. — Он взял ее за руку и галантно поцеловал.
— Если ты заставишь меня расплакаться, я тебе этого никогда на прощу, — дрожащим голосом произнесла Лиз.
— Разве у тебя еще остались слезы?
— Кажется, да. Только я не знаю, откуда они берутся… — Лиз встала. — Я сейчас выгоню тебя вон. Я не плакала на людях с того…
— Ты заканчиваешь одну главу и приступаешь к другой.
— К последней, — с грустной усмешкой закончила за него Элизабет. — Мне всегда нравились книги, в которых исход волнующе неизвестен, но, естественно, конец должен быть счастливым.
— Я сделаю все, что в моих силах, — заверил Филипп, надевая свое кашемировое пальто. — Но не жди от меня никаких чудес.
— Я и не жду, — сухо заметила Лиз, — иначе я попросила бы совсем другое.
На следующий день, в воскресенье, после пары часов в пабе и воскресного ленча, сопровождавшегося двухчасовым сладким сном бригадного генерала, Лиз отвезла отца на вокзал, посадила в поезд и пообещала в самое ближайшее время приехать в Уилтшир.
— На этот раз уж точно, папа. У меня несколько очень срочных и важных дел, поэтому пару недель я буду занята. Но как только все улажу, сразу же приеду к тебе. — Она крепко обняла его. — Позвони, когда приедешь домой, чтобы я знала, что все в порядке. Мерсер встретит тебя в Бродвуде, слышишь?
— Да, да. Прекрасный уик-энд, Лиззи. — Он назвал ее так, как еще не называл никто в жизни, и потрепал по щеке. — Ты у меня хорошая девочка.
Это была очень большая похвала. Она стояла на платформе, пока поезд не скрылся за поворотом, а потом поехала домой. Сидя дома и размышляя над проблемой ученицы, она вдруг вспомнила одно имя и решила сразу же его проверить.
Между ней и Филиппом явно существовала какая-то таинственная внутренняя связь, потому что, когда она подошла к телефону прослушать записи, сделанные за время ее отсутствия, голос Филиппа назвал ей то же самое имя. Итак, этим вечером они должны ехать в «Кларемонт» — Филипп был членом этого клуба, — где эта особа, любительница азартных игр и развлечений, обязательно должна была появиться. И Филипп, и Элизабет прекрасно ее знали, хотя она не принадлежала к их кругу, ее клиенты были достаточно платежеспособны и могли бы заплатить больше, если бы комплекс оказываемых им услуг был на порядок выше. Сидя за столиком, якобы с целью расслабиться и поразвлечься, Филипп и Лиз внимательно рассматривали свою «жертву». В машине, посмотрев друг другу в глаза, они произнесли одновременно:
— Нет.
— Слишком уж развязна и проста, — вынес свой вердикт Филипп. — Даже несмотря на то, что ее отец упоминается в книге пэров.
— Да, слишком яркая, — подтвердила Лиз. — И еще — излишне много пьет.
— Ну, это все зависит от того, с кем ты находишься в подобных заведениях, — пожал он плечами. — Этот и меня довел бы до невменяемого состояния.
— Вычеркни ее имя, — со вздохом заключила Лиз.
В следующие два вечера они устроили «просмотр» еще двум кандидаткам и обеими остались недовольны. Одна была чересчур опытной, «матерой» в подобного рода делах, и у нее сложились свои понятия о технике секса. Лиз особенно выделила слово «техника», стараясь подчеркнуть, что чувства кандидатке неведомы. От такого отношения к занятиям любовью она всегда брезгливо морщила нос.
Вторая сначала оказалась настолько хороша, что они даже залюбовались ею. У нее была интернациональная клиентура, она постоянно путешествовала, перелетая с континента на континент. Последний год провела в Соединенных Штатах, где жили основные ее клиенты.
— Нет, — с явной неохотой сделала свой вывод Лиз, — она поразительно красива, и тело восхитительное, но… она не в моем стиле. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. — Она закусила губу. — Все эти три слишком опытные, слишком привыкшие заниматься любовью так, как им хочется, у каждой уже сложился свой стиль и метод, у всех у них накатанная дорожка к благополучию и спокойствию, поэтому они вряд ли согласятся все это поменять неизвестно на что. Думаю, мне надо спуститься на несколько порядков ниже и подыскать что-нибудь такое, что я могла бы переделать на свой лад.
— Только не девственницу, умоляю тебя! — скорчил рожу Филипп.
— Ладно, но мне скорее нужна какая-нибудь низкооплачиваемая и незаметная девушка, чем профессиональная проститутка, уже почувствовавшая вкус денег.
— Не вздумай брать обыкновенную шлюшку с улицы!
— Успокойся, не возьму. Может быть, кого-нибудь из наших публичных домов… — Элизабет назвала один из наиболее известных лондонских борделей. — Там всегда есть свободные девочки, причем все моложе двадцати одного года. Не исключено, что мы действительно сможем найти, что-нибудь заслуживающее внимания.
6
Пятницы были для Элли «книжными днями». Это означало, что она получит еще две книги или три, если библиотекарша подъедет к ней последней и на тележке еще останутся три, которые бы ей действительно хотелось прочесть. Она буквально запоем проглатывала книги от первой до последней страницы. Правда, она и раньше так читала, а не только здесь, в больнице. Книги помогали ей отвлечься от реальной жизни. В прежние времена, возвращаясь домой из школы, она частенько заходила в библиотеку и брала новую книгу.
— О господи! — восклицала библиотекарша. — Никогда еще не видела, чтобы читали так много и так быстро!
Сегодня она с особым нетерпением ждала скрипа колес тележки, но, когда та наконец появилась, к удивлению Элли, ее везла уже совсем другая женщина, абсолютно не похожая на ту, которую она привыкла видеть. Новенькая была очень уж необычной — элегантная, шикарно одетая женщина, стройная, красивая и изящная. Французы называют таких «женщина моей мечты». Подобную одежду Элли видела только на фотографиях в затасканных журналах «Вог», валявшихся в приемной. Костюм из дорогого твида цвета спелой земляники, короткий жакет, прямая юбка. Шею женщины украшали нитки жемчужных бус, в ушах — серьги из таких же больших жемчужин. Волосы незнакомки были светлыми и, когда она наклонялась вперед, ниспадали ровным, пронизанным солнцем колоколом, а затем плавно возвращались на место. В глаза бросались ярко-красные ногти, прекрасно сочетавшиеся с таким же цветом губной помады. Да, по всему было видно, что это настоящая женщина и яркая индивидуальность. Наверное, одна из тех богатеньких благодетельниц, занимающихся милосердием. Помогает тем, кому не так, как ей, повезло в жизни. «Если я сумею правильно к ней подъехать, то, может быть, мне удастся получить у нее три книги, — подумала Элли. — По крайней мере, стоит попытаться».
