очень нужное качество, когда дело доходит до фантазии и приходится забывать о выученной роли. Пока она еще ничего собой не представляет, но именно это и вселяет в меня уверенность, что я смогу из нее что-нибудь сделать.
— При условии, что она этого захочет.
— Да, при условии, — вздохнула Лиз.
К ним подошел официант, чтобы пригласить за стол. Он вежливо отодвинул для Лиз стул и удалился.
— Я думаю, что неплохо бы мне взглянуть на нее при первой возможности.
— Нет, не надо. По крайней мере, до тех пор, пока я не получу ее согласия. Ты можешь ее спугнуть.
— Я?! — Филипп от обиды даже открыл рот.
— Да, ты. Предоставь пока мне заниматься этим делом, а потом, когда обстановка изменится, я тебе дам знать. Расслабься, дорогой, сбавь немножко обороты и не терзай свое неуемное любопытство.
Они принялись за еду.
Когда на следующий день Лиз пришла в больницу и обнаружила кровать Нелл пустой, она на какое- то мгновение испытала такое разочарование, что не смогла ступить ни шагу дальше. Потом, увидев на тумбочке стопку книг, почувствовала облегчение. Ну конечно же, Нелл в комнате отдыха! Да, она была там, но с ней еще несколько женщин из ее палаты, и, судя по тому, как они стали перешептываться, не сводя с Лиз глаз, было ясно, что они с нетерпением ждут, что же произойдет дальше. Букет цветов и коробка шоколадных конфет, принесенных Лиз, произвели эффект разорвавшейся бомбы, но, когда Нелл увела Лиз в соседнюю комнату, чтобы поставить цветы в вазу, их ярости не было предела.
— Не надо… — остановила она Элизабет, когда та вошла следом за ней и хотела было закрыть дверь. — Не закрывайте дверь, а то у них появится прекрасная возможность нас подслушать.
— Это напоминает мне школу, — с улыбкой заметила Лиз.
— Мне не хочется, чтобы мои дела обсуждали все кому не лень, — сказала Нелл, наливая в вазу воды. — А им больше нечего делать, потому что большинство лежит уже не первый раз. Я оказалась тут только потому, что в их палате случайно освободилась койка.
— То-то я подумала, как это среди старых куриц оказался один цыпленок.
Нелл усмехнулась, но потом нахмурилась. Она стала разворачивать цветы, и из шуршащей бумаги показались плотные головки маргариток с бесчисленными лепестками, яркие васильки, нежно-голубые ирисы, ярко-красные гвоздики и желтые тюльпаны. Элли наморщила лоб, пытаясь как следует установить их в вазе.
— Ты подумала над моим предложением? — спросила Лиз.
— Да.
— И?
Нелл повернула голову и посмотрела на Лиз.
— А зачем? — неожиданно спросила она. — Зачем вам все это надо? Почему из всех людей вы хотите помочь именно мне? Что я такое выдающееся сделала, что вы обратили на меня внимание?
— Я совсем не альтруистка. И мое предложение не входит в рамки программы милосердия. Кое-что в тебе привлекло меня.
— Разве вы раньше никогда не встречали проституток? — в ее голосе прозвучал сарказм.
— Ну почему, встречала. Нескольких я едва знаю, а одну — очень хорошо.
Нелл явно была удивлена.
— Но, наверное, не таких, как я.
— Да, не таких.
— Более высокого уровня, да? Куртизанок? Скрыв свое удивление, Лиз подтвердила:
— Да, куртизанок.
— Это та леди, которая сдает комнату?
— Да, — ответила Лиз. «Я же говорила тебе, что она просто чудо», — подумала Лиз, мысленно обращаясь к Филиппу.
— Ну вот, это уже ближе к делу, — с удовлетворением заметила Нелл. — А такие, как я, что, являются частью ее работы в рамках милосердной помощи?
— Ее предложение не имеет ничего общего с милосердием и милостыней, — честно призналась Лиз.
— Она на пенсии и ищет теперь чем заняться?
— Нет, она еще не на пенсии, но скоро собирается отойти от дел.
— Меня надо помыть, одеть и причесать, чтобы я была ей подругой и утешением на старости лет?
— У нее нет недостатка в друзьях, и она абсолютно не нуждается в утешении.
Нелл сделала пару шагов назад, чтобы посмотреть, что у нее получилось с цветами. С первого взгляда было видно, что об икебане она не имеет ни малейшего представления.
— Если ты позволишь… — Лиз отодвинула Нелл чуточку в сторону и двумя-тремя опытными движениями превратила массу цветов в настоящий красивый букет.
— Как вы этому научились? — спросила Нелл.
— Моя подруга научит тебя этому тоже, если ты, конечно, захочешь.
Лиз снова встретилась взглядом со светло-серыми, ясными, насмешливыми глазами.
— А чему еще она научит меня?
— А чему ты хочешь научиться?
— Я не собираюсь возвращаться на улицу, этому я учиться больше не хочу. Я оказалась там только потому, что недостаточно разбиралась в жизни. Интуиция подсказывает мне, что, перед тем как я приму окончательное решение, я должна узнать о вас гораздо больше, чем знаю сейчас.
— Тебе надо узнать, что она предлагает, съездить туда, увидеть комнату, задать вопросы и выяснить все, что захочется. А потом решить.
Нелл явно не ожидала такого предложения.
— И никаких условий? — подозрительно спросила она.
— Абсолютно никаких. Если ты решишь, что тебе это не подходит, то пойдешь работать в приют и никаких претензий. — Элизабет рассмеялась, увидев выражение лица Нелл. — Ты думала, что здесь какая- то ловушка, да?
— Еще неизвестно. Люди по-разному скрывают свои мысли.
Что-то в голосе Нелл подсказало Элизабет, что та говорит скорее исходя просто из опыта, чем из искреннего убеждения и веры.
— Я никогда не относила себя к таким людям, — заявила Лиз. — Моя подруга — тоже. Честно. Даю тебе слово.
Нелл все еще боролась в душе со своими сомнениями. Она не привыкла самостоятельно принимать решения, потому что их всегда за нее принимал кто-то другой. С одной стороны, ей нравилась Элизабет Уоринг, она чувствовала к ней симпатию и хотела ей верить. Но, с другой стороны, она прекрасно помнила и разлюбезную Лил, такую понимающую и добрую; и самого Мики, который сначала был таким заботливым: кормил ее, поил, давал спать сколько хочется, а потом — раз, и крышка всем мечтам!
— Почему бы тебе не посмотреть все своими глазами? Съездим, и все. Ну? Я покажу, что тебе хотят предложить, а там ты уже сама решишь, какой выбор сделать.
— Я не могу просто так уйти из больницы.
— О, я думаю, со мной тебе будет можно. Тем более что тебя через пару дней уже собираются выписать. — На какое-то мгновение Лиз сама засомневалась. Эта девушка была слишком юной. Права ли она была, выводя ее на ту дорогу, которой сама шла всю свою жизнь? Но ей так этого хотелось. А когда малышка увидит, что это вполне возможно, ей тоже захочется. Что у нее сейчас есть? Ничего. Куда приведет ее жизнь, если она сейчас окажется одна на дороге? Никуда.
Лиз с трудом произнесла:
— Я не давлю на тебя. Ты должна сама все увидеть, взвесить и оценить. Только об одном прошу —
