леди, о которой мы говорили, — это я. Я и есть та самая подруга. — Лиз отошла в сторону, чтобы пропустить Нелл. — Входи, пожалуйста, я тебе все объясню.
— Что вам от меня надо?
— Я все объясню тебе дома, а не на улице, — еще раз мягко и спокойно повторила Лиз. — Мне потребуется всего десять минут твоего времени. Если мое объяснение не устроит, тогда я обещаю, что сразу отвезу тебя обратно.
Их глаза снова встретились, и по какой-то непонятной причине Нелл вдруг стало стыдно за свое поведение и за все свои сомнения.
Она проследовала за Элизабет в небольшую прихожую, переходившую в большую светлую гостиную, одну стену которой занимали окна, выходившие в миниатюрный ухоженный сад. Комната была полна цветов. Цветы росли в горшках, вазонах, стояли в вазах на столах и полках, и от всей обстановки веяло удобством, спокойствием и солидностью. Над изящным камином висело огромное зеркало в красивой резной раме, повсюду на стенах размещались картины, и Нелл показалось, что эта комната взята прямо из каталога Лауры Эшли. Она никогда раньше не видела такой красоты.
— Пойдем со мной, поговорим, пока я буду готовить кофе, — предложила Элизабет, бросив по пути на диван сумку, а ключи — в бледно-голубую вазу, стоявшую на столе с веретенообразными ножками, поверхность которого будто вобрала в себя глубокий свет.
Стараясь ничего не зацепить, Нелл втянула плечи и прижала к груди свою большую сумку. Кухня напоминала цветную фотографию из журнала «Дом и сад». Ее даже сравнивать нельзя было с той конурой, где ей до недавнего времени вместе с другими девушками приходилось готовить еду. Это было большое, правильной формы помещение с огромными чистыми окнами, на которых висели светло-желтые тюлевые занавески. Стенные полки были заставлены чашками и разной посудой, за которыми виднелась плитка точно такого же цвета, как и занавески на окнах. В углу стояла сдвоенная плита: она могла работать как электрическая и как микроволновая. Рядом помещался высокий шкаф с бесчисленным множеством разнообразных кастрюль и сковородок, а с потолка, с почти незаметного крюка свешивалась целая гирлянда каких-то трав. С первого взгляда бросались в глаза пучки петрушки, лука и чеснока. В кухне нашлось место для кофемолки, кухонного комбайна «Кенвуд», тостера, миксера и вафельницы.
— Как я люблю всякие такие штучки, — с удовольствием призналась Лиз, глядя на Нелл.
— Только не надейтесь и меня заполучить в эту коллекцию. — Эти слова вырвались у нее невольно, хотя Нелл хотела вообще ничего не говорить.
— Я и не думаю об этом.
— Тогда что вам от меня надо? Я — уличная шлюха, а вы — куртизанка. Я радуюсь, если мне удается заработать двадцать фунтов, и мне даже мечтать не приходится
— Моя минимальная ставка — тысяча фунтов, — спокойно парировала Элизабет, засыпая кофейные зерна в кофемолку. — Ты какой кофе любишь? Крепкий или средний? Это сорт «Блу маунтин», но я больше люблю с добавкой других сортов. Ты не против?
— «Блу маунтин» — это классно, я люблю его. Мой…
— Твой что?..
— Мой желудок не очень-то хорошо переносит крепкий кофе, — придумала Нелл на ходу. Сначала она хотела сказать, что ее отец всегда пил «Блу маунтин», однако для таких признаний еще не настало время… если вообще настанет.
— Мой тоже, особенно после хорошего обеда.
Пока кофемолка с надрывным треском превращала зерна в порошок, они молчали, но, когда она остановилась, Лиз продолжила:
— Я занимаюсь тем, что воплощаю в жизнь фантазии моих клиентов, а у них для этого достаточно средств. Поэтому-то я и получаю немного больше, чем средняя куртизанка.
«Немного! Это астрономическая сумма!» — чуть не выпалила Нелл, но вовремя сдержалась, хотя по всему было видно, что этот вопрос ее взволновал. Она никак не могла поверить, что, занимаясь проституцией, можно зарабатывать такие бешеные деньги.
— Для тебя, может быть, это и большие деньги, но мне для поддержания определенного уровня жизни необходимо считать каждый заработанный пенни.
Большой чайник, который Лиз поставила кипятиться, засвистел, и, сняв его с плиты, она залила кофе кипятком.
— Именно поэтому вы и собираетесь сдавать комнату в этом доме? Вы хотите, чтобы я как-то компенсировала ваши расходы? Но я сомневаюсь, что смогу когда-либо зарабатывать столько денег, чтобы платить за подобную комнату.
— До этого мы еще дойдем.
Лиз поставила на поднос чашки, кофейник и сахарницу и, подняв его, собралась идти в гостиную. Но в этот момент ее левая рука дрогнула, появилось ощущение, будто она вообще перестала существовать, и чашки угрожающе начали сползать по наклонившемуся подносу к ее руке. И только быстрая реакция Нелл, бросившейся навстречу Лиз и поддержавшей поднос, спасла его от падения.
— О, спасибо большое… — дрожащим голосом прошептала Лиз. — Опять эта проклятая кисть…
— Вы, наверное, чувствуете слабость?
— Да, время от времени.
— Давайте я возьму поднос.
— Спасибо.
Она показала Нелл, куда поставить поднос. Это был большой кофейный столик, возле которого стояли два мягких кресла.
— Я налью? — спросила Нелл.
— Я думаю, сейчас у тебя это получится лучше.
Нелл не только налила кофе, но и поставила чашку перед Элизабет.
— Угощайся бисквитом, — предложила та, добавляя себе в кофе сливки. Сделав глоток, она спросила Нелл: — Скажи, а что ты подумала обо мне, когда увидела в первый раз? На что я, по-твоему, живу?
— Мне показалось, что вы вообще не работаете. Я думаю, у вас достаточно денег, чтобы позволить себе не работать.
— Хорошо. Именно такое впечатление я и старалась произвести. Но на самом деле все выглядит совсем по-другому. Так же, как и ты, я торгую телом, просто на другом уровне, более высокооплачиваемом, скажем так.
— Как вам это удалось? — спросила Нелл с любопытством, выдававшим ее мысли. — Я никогда не видела, чтобы такие женщины, как вы, ходили по улицам.
— Я и не хожу. Я всегда живу вот так, как ты видишь, у меня есть постоянная клиентура, хотя для ее создания пришлось потратить немало времени. Я летаю туда, откуда приходит вызов, то есть в Нью-Йорк, Сан-Франциско, в европейские страны, конечно, в Гонконг, Сингапур. У меня многонациональная клиентура.
— И они оплачивают все ваши расходы?
«Да, она то, что надо», — с радостью подумала Лиз.
— До последнего пенни, — ответила она.
Дав Нелл время обдумать услышанное, она сделала вид, что наслаждается кофе, но на самом деле внимательно следила за каждым ее движением, за каждым проявлением эмоций на лице.
— Ты ходишь по улицам, а я отвечаю на телефонные звонки, — продолжала Лиз. — Ты не знаешь тех, с кем занимаешься сексом, а я знаю. Я не знаю, что ты делаешь, чтобы заработать деньги, но я сомневаюсь, что это идет дальше трахобола на скорую руку, назовем это так. Я же делаю гораздо больше, чем ты. Никто не станет платить большие деньги за то, что может сделать каждая десятая или даже каждая сотая проститутка. Я стою тех денег, которые мне платят, потому что отрабатываю каждый пенни и отрабатываю его потом. Так получилось, что я люблю секс, люблю заниматься любовью, поэтому, когда я увидела, что могу заниматься этим делом, получая удовольствие и доставляя его другим, плюс получать деньги, я не колебалась ни секунды.
Нелл сосредоточенно нахмурилась.
