Июль в ее глазах имеет место,
Сентябрь в груди, где воет ветр голодный,
Но в сердце правит бал декабрь холодный.
Глава 27
Она плакала, пока не иссякли слезы.
Несчастная и упавшая духом Равенна поднялась с постели и начала одеваться. Тревельян стоял возле окна в одних брюках, взгляд его был прикован к озаренным луной руинам, оставшимся от самого дальнего крыла замка. Он не произнес ни слова. Даже когда звуки плача словно стон ветра достигли его слуха, он не делал даже попытки утешить ее. Лицо его застыло, словно высеченная из мрамора маска. Никаких эмоций – если не считать боли в глазах.
Онемевшие пальцы Равенны неловкими движениями зашнуровали корсет. Алое атласное платье было испорчено, но ничего другого под рукой у нее не было. Натянув через голову испачканную сажей юбку, она застегнула те крючки, до которых смогла дотянуться, оставив недоступные на спине. Рукав платья свалился с плеча, но ей было все равно. Собственный внешний вид более не беспокоил Равенну. Ей теперь все было безразлично.
С разрывающимся сердцем она глядела на спину Ниалла. Никакие разумные доводы не проникали более в его голову. Казалось, горе, вызванное ею самой и причиненными замку разрушениями, приковало его к месту. Человек, которым управлял интеллект, куда-то исчез. Перед ней остался мужчина, сдавшийся наваждению, сдавшийся горю.
– Милорд, – прошептала она, не зная, что сказать дальше.
Ниалл даже не повернул головы. Напротив, взгляд его обратился к дверям.
– Что тебе нужно? – спросил граф появившемуся в дверях Гривсу.
Равенна повернулась. В комнату вошел Гривс. Лицо его побледнело, тонкие губы вытянулись в почти незаметную угрюмую ниточку.
– Лорд Тревельян, я пришел доложить вам об ущербе. Погибло все восточное крыло, дым повредил многие ценности.
Тревельян кивнул, отпуская слугу, словно он не услышал ничего нового.
– Еще кое-что, милорд. Люди поймали одного из мятежников.
Пальцы Равенны впились в покрывало. Неужели после всего этого ей предстоит увидеть смерть Малахии на виселице? От самой мысли ей стало нехорошо.
– Кого же? – спросил Ниалл, повернувшись лицом к Равенне.
– Шона О'Молли, – ответил Гривс.
Равенна вздохнула. Ей не хотелось видеть повешенным и Шона О'Молли, однако она подозревала, что он был одним из зачинщиков мятежа. Если бы не он, Малахия мог бы вернуться на правильный путь.
– Спасибо, Гривс, – произнес Тревельян, отводя от нее глаза.
– Я велел бросить его в старую темницу.
– Благодарю тебя. Утром я займусь им. Гривс все еще медлил.
Наконец Тревельян спросил:
– Ну, что там еще?
– Милорд. – Виноватый взгляд Гривса обратился к Равенне, застывшей на коленях в постели. – Внизу в библиотеке собрались шестеро человек, все пэры, милорд; среди них лорд Куинн и Девон. Они хотят, чтобы Равенну отправили в тюрьму вместе с О'Молли. Они разыскивали ее, и кто-то из слуг сообщил, что ее видели поднимающейся наверх.
Сердце Равенны в ужасе заколотилось. Она поглядела на Ниалла. Тот прикрыл глаза словно от страшной боли. Покачав головой, граф пробормотал:
– Помилуй нас, Господи.
– Они хотят, чтобы мятежников поймали и наказали, – продолжил Гривс. – Они требуют, чтобы вы, как магистрат, приняли меры, дабы восстание не расползлось и не загорелись уже собственные дома.
Ниалл грохнул кулаком по столу. Однако промолчал.
– Что мне передать им, милорд? Сказать, что я не нашел Равенну?
В задумчивости застыв на месте, Тревельян поднял, наконец, голову.
– Пришлите сюда двоих, пусть они отведут ее в темницу.
– Нет, – выдохнула Равенна, не веря своим ушам. С жалостью поглядев на нее, Гривс повернулся и вышел.
Ты не можешь так поступить со мной! Ты знаешь, что я не имею никакого отношения к пожару! Умоляю тебя! – Подавив рыдания, Равенна склонила голову. – Я люблю тебя. Не делай этого, – шепнула она.
– Ты убежала от меня. Ты меня бросила. Только для того, чтобы встретиться с ним.
– Не заставляй меня ненавидеть тебя, – задохнулась она.
– Почему бы и нет? Ты никогда не любила меня. – Шагнув к постели, Ниалл стащил Равенну на пол и негромким хрипловатым голосом проговорил: – По крайней мере, ты не достанешься ему. И если для этого не потребуется держать тебя за решеткой, клянусь, тебе не выйти оттуда.
– Но чтобы я любила тебя, меня не нужно держать при себе, – вскричала она. – Разве ты не видишь этого? Я и так люблю тебя.
Уголок его рта приподнялся в мрачной, циничной ухмылке.
– Избавь меня от такой любви, Равенна, раз она осенила тебя подобным образом.
Не успев остановить себя, в порыве мести она выкрикнула:
– Избавьте же и вы меня от своей любви, милорд. Если только она способна зародиться в вашем холодном сердце.
Наступило долгое зловещее молчание. Ниалл хотел что-то сказать, как-то опровергнуть ее выпад, однако просто не мог найти нужных слов. Он поглядел на собственное отражение в зеркале. А потом резким движением смахнул его с бюро.
Равенна поглядела на осколки, стеклянные иглы были повсюду вокруг ее босых ног, однако ей было все равно. Все безразлично, если нет возможности убедить Ниалла в ее невиновности, в ее искренности, в ее любви.
– Ну почему? Ну почему ты оставила меня? Почему ты всегда убегала от меня?
Равенне нечего было ответить. Она пыталась удержать руками содрогающееся тело.
– Объясни же, – сказал он напрягшимся голосом.
Равенна не ответила, и словно плотина обрушилась в его душе. Нагнувшись, Ниалл подобрал с пола бритву, упавшую вместе с зеркалом, и поднес ее к лицу Равенны.
– Если этому гейсу или тебе нужно было избавить меня от жизни, почему ты не могла взять ее, просто перерезав мне горло, пока я спал рядом с тобой?
– Прекрати, – простонала она.
Взяв руку Равенны, Ниалл вложил в нее бритву и со стоном приложил к груди.
– Почему ты еще не вырезала мое сердце, как делаешь это теперь?
Равенна попыталась высвободиться, но ее рука казалась закованной в железо.
– Прошу тебя, не надо, – едва выдохнула Равенна.
У Ниалла не было времени на ответ. В двери постучали, и он разрешил войти. За спиной Гривса стояли два крепких конюха.
Она посмотрела на Тревельяна, надеясь, что тот сумеет каким-нибудь образом прекратить это безумие. Но он молчал, и уста ее более не способны были молить. Только глаза все еще добивались правды, пытаясь убедить Ниалла в том, что она любит его.
– Мисс Равенна? – Гривс указал ей на дверь. Равенна сравнила себя с Анной Болейн[61] на пути к эшафоту.
– Подожди. – Ниалл положил руку на ее локоть. Медленно, словно преодолевая боль, он опустился на одно колено и приподнял подол ее платья. Взяв рукой босую ногу Равенны, он старательно одел на нее комнатную туфлю, чтобы она не порезалась о стекло. Он приподнял ее другую ногу, и Равенна с горькой болью в сердце вновь ощутила его заботу. Затем Ниалл кивнул, чтобы ее увели. Равенна пошла к двери, уже не сознавая, что происходит.
– Позаботьтесь, чтобы у нее было все, что она пожелает, – каменным голосом произнес Тревельян.
