– Думаю, он умер молодым, – наконец ответила я.
Наступила необычная тишина, забрала мои слова, постучала, потрясла и погремела ими, словно они могли бы звучать как медные или серебряные монеты, а затем в отвращении забросила их далеко-далеко.
Я чувствовала себя так, словно слова Чудовища вырвали меня из тяжелого сна:
– Я провожу тебя в библиотеку.
Мы спустились вниз по одному пролету лестницы, Чудовище открыло дверь, встроенную в арку с колоннами. Я на мгновение обернулась, чтобы посмотреть через плечо: коридор с картинами превратился в нечеткие цветные тени. Но молодой мужчина на последнем портрете стоял у меня мысленно перед глазами, и это меня беспокоило. Я замешкалась, пытаясь выяснить причину, но храбрость покинула меня, как и тогда, когда я впервые взглянула на его красоту. Твердо сказав себе, что это лишь реакция на его необыкновенную физическую привлекательность, я легко вытолкнула его из своих мыслей. Я взглянула на Чудовище и обнаружила, что он смотрит на меня, держа одну руку на двери.
«Откуда ты появился? – подумала я. – Что произошло с прекрасной семьей, что владела этими землями еще до того, как были написаны портреты? Возможно, ты просто охраняешь вход, как Цербер? И какие еще чудеса ты хранишь из тех, что мне не видно?»
И тут храбрость предала меня в третий раз, потому что я вспомнила, кем была сама – всего лишь обычным человеком, далеко от дома и семьи, одна, за исключением огромного Чудовища, которое стояло рядом и в чьей власти я находилась, не зная как долго все это будет продолжаться. Я вновь испугалась, уставившись на Чудовище, в страхе, который испытывала в первую ночь здесь; но затем у меня словно пелена спала с глаз. Он был здесь не страшным хозяином, но моим другом и спутником в этом полном колдовства замке. Ему тоже пришлось искать свой путь в лабиринте комнат и коридоров, которые теперь пугали меня; ему пришлось научиться заклинаниям на незнакомом языке. И когда он посмотрел на меня, я поняла, что глаза его были добрыми и немного обеспокоенными, хотя больше ничего прочесть по его лицу я не смогла. Я улыбнулась ему, позабыв о красивой семье, затем развернулась и прошла в дверь.
Центральная комната библиотеки была огромной, как весь наш дом в Городе, и я видела еще больше комнат, уставленных полками с книгами, сквозь открытые двери во всех направлениях, даже на балконе над нашими головами, все было заставлено томами от пола и до потолка.
– О, Боже, – сказала я. – Как же добраться до верхних полок?
Миниатюрная лестница с перилами на одной стороне, подкатилась ко мне; у меня было ощущение, что она могла бы вежливо кашлянуть, если у нее было бы горло.
– Ты напоминаешь мне нашего дворецкого из Города, – обратилась я к ней. – Он также стоял навытяжку, как и ты сейчас. Ты и серебро также чистишь, как он?
Лесенка слегка двинулась назад и мне показалось, что она с сомнением смотрит на меня.
– Не терзай лестницу, – мягко попросило Чудовище. – Она постарается почистить серебро, чтобы доставить тебе удовольствие, а ведь ее не для этого сделали.
Я засмеялась.
– Простите, мэм, – обратилась я к ожидающей лесенке. – Я не желаю, чтобы вы чистили серебро.
Она откинулась на свои колесики с легким выдохом, прозвучавшим как распрямившаяся пружина.
– Ты всегда попадаешь в неприятные ситуации, выражая неподходящие желания?
– спросила я у Чудовища.
– Нет, – ответил он. – Исполняются лишь мои приказы, а не мои желания.
Я отвернулась, погрустнев, но ряды книг маячили у меня перед глазами. Я прошлась словно завороженная к ближайшей полке.
– Знать не знала, что есть столько книг на земле, – нежно произнесла я, но ответ Чудовища попал лишь в мои уши, но не дошел до моих мыслей.
– На самом деле, столько их нет, – произнес он.
Я достала случайную книгу и открыла на первой странице.
– «Сборник поэм Роберта Браунинга», – с изумлением прочитала я. – Никогда о нем не слышала.
«Гордость при падении», – подумала я. Вот тебе и образование. Чудовище не ответило; когда я взглянула на него, он уставился в ответ с загадочным и напряженным выражением лица. Я положила Браунинга обратно и выбрала другую книгу. Эта называлась «Приключения Шерлока Холмса». Следующая была «Письма Баламута»[11]. Затем «Ким».
– Редьярд Киплинг, – в отчаянии произнесла я. – Это чье-то имя? Никогда ни о ком из них не слышала. И бумага тоже странная, и форма букв. В чем дело?
– Ни в чем, – ответило Чудовище; голос его звучал довольно, и это мне не понравилось, учитывая то, что он развлекался за мой счет.
– Эта библиотека, ну... – он прервался. – Большинство из этих книг еще не были написаны.
Я глупо посмотрела на него, все еще держа в руках «Ким».
– Но не волнуйся, их напишут, – промолвил он. И через мгновение: – Попробуй Браунинга, – предложил он. – Будет не так непонятно. Я сам очень люблю его стихи.
Я уже не должна была удивляться ничему в этом замке, но теперь обнаружила, что не могу. Мой усталый мозг ухватил кое-что более осмысленное.
– Ты... значит, ты можешь читать? – спросила я, не подумав, – И можешь переворачивать страницы?
Громовой рык, означавший, что Чудовище смеется, на мгновение потряс меня, и волоски на моей шее встали дыбом.
– Да, в некотором роде. Ты увидишь, что многие мои любимые книги немного порваны по краям, – я посмотрела на него, медленно соображая.
– Смотри, – продолжил он. И вытянув руку, потряс кружевом на запястье, вытягивая пальцы. Кончики их блестели. – Они могут вытягиваться, но не так, как у кошки.
Он шевельнул ими и внезапно появились шестидюймовые изогнутые когти. Клинки, что служили ему указательным и большим пальцами, изогнулись и скрестились.
– Всегда есть соблазн все разорвать, когда моя неуклюжесть мешает мне нормально перевернуть страницу. – Когти слегка клацнули. Он был почти счастлив: хозяин замка редко говорил о себе и обычно в угрюмом и мрачном тоне.
Я не боялась, но мне было стыдно.
– Прости, – извинилась я.
Он убрал когти и опустил руку.
– Не надо, – был ответ. – Я не против – могу рассказать тебе.
Он посмотрел на меня.
– Но, возможно, ты не хочешь этого слышать.
– Хочу, – непроизвольно выдала я, а затем мои мысли догнали слова и я поняла, что это так на самом деле. – Я не против.
На мгновение мы посмотрели друг на друга. Солнце засветило сквозь окно, аккуратно прошлось лучами по широкому паркетному полу и озарило огнем плечи Чудовища, обтянутые голубым бархатом.
– Солнце, – внезапно сказала я. – Смотри, дождь прекратился.
Я подошла к окну, Чудовище за мной. Сады сияли, башни древнего замка выглядели как новенькие, окрещенные молодым дождем.
– Я все-таки смогу вывести Великодушного на прогулку.
– Да, – сказало Чудовище. – Уверен, он тебя заждался.
Доброта ушла из его голоса.
– Я говорю тебе до свидания, Красавица, – продолжил он. – Увидимся вечером.
Он отвернулся.
– Нет, погоди... – попросила я, вытянув руку, но не дотронувшись до локтя в бархате. Он застыл и посмотрел на меня.
– Погоди, – повторила я. – Великодушный хорошо относится ко всем, кто мне нравится. Пойдем с
