того, кто придет ему на смену.
— Вернемся, однако, к тому пресловутому вечеру!
— Все мы собрались у мадам де Вомор…
В эту минуту дверь открылась, и в комнату вошел капитан Кюш. Он сразу узнал встреченную накануне женщину с перламутровой пуговицей.
— Продолжайте, продолжайте.
Кюш пристроился в глубине комнаты. Справа от него находилась витрина, где были выставлены рекламные проспекты. Взяв туристический справочник Сент-Эмильона, он начал небрежно листать его, вместе с тем внимательно прислушиваясь к разговору.
— Продолжим, прошу вас.
— Тем вечером мы должны были попробовать новый сорт…
На восьмой странице, рядом со статьей, повествующей о духе камней, Кюш увидел фотографию Элизабет де Вомор в костюме Великой Лозы. В короткой исторической справке приводились детали одеяния. Внимание капитана привлекало слово «кинжал»…
— Простите, что перебиваю вас, но в тот знаменательный вечер вы все были в парадных костюмах?
— Традиционных… Так точнее. Да, безусловно.
Маджер не сразу уловила смысл этого вмешательства.
Подойдя к ней, Кюш показал ей фотографию, ткнув пальцем в кинжал. Она поняла ход мыслей своего начальника:
— В тот вечер у каждого был кинжал?
— Я не обратила внимания, но думаю, что да.
— Вы все ушли одновременно?
— Я ушла в числе первых вместе с нашей мэршей. Должно быть, в двадцать три часа. Она чувствовала себя неважно.
— Согласно ее показаниям, ваш муж не ушел вместе с вами.
— Да, верно, я устала, а он что-то обсуждал с месье Андре…
— Кто такой месье Андре?
Маджер взяла список мадам де Вомор.
— Это смотритель винного склада профессора Шане.
— У меня в списке нет этого господина. Чем он конкретно занимается?
— Он нечто вроде дирижера, тот, кто организует производственный процесс и следит за всеми его фазами, от сбора урожая винограда до розлива в бутылки.
— Понятно. И этот… Андре… выходит, он член вашего содружества?
— Вовсе нет, но обслуживать всегда должен смотритель винного склада. А так как речь шла о сорте профессора, то он непосредственно и занимался дегустацией.
— Удивительно, что никто не говорил мне о нем. Ладно, там видно будет. Кроме членов содружества и месье Андре, был кто-то еще?
— Нет… Ах да, была, конечно, Нинетта!
Показание прервал громкий сигнал компьютера Нади.
— Сообщение службы криминалистов, босс!
— О'кей, посмотрим через пять минут, продолжай.
— Кто такая Нинетта?
Кюш предвосхитил ответ Мишель Монлор:
— Это служанка мадам де Вомор, верно?
— Именно так.
— Нам рассказали о ссоре между мэршей и покойным.
— Не было никакой ссоры, обычная перепалка между нерелигиозным человеком и церковником. Жаклина неверующая, и мне кажется естественным не смешивать все в одну кучу, разве я не права? Она и без того присутствует на некоторых мессах в соответствии с обычаями содружества, однако не следует требовать от нее большего.
Кюш, которому не терпелось изучить поступившее сообщение, решил положить конец разговору:
— Ну, если вы так считаете… Вам нечего больше добавить?
— Нет, думаю, я все вам сказала, капитан…
— Не станем вас задерживать.
Дав подписать ей показания, Кюш проводил аптекаршу и закрыл за ней дверь.
— Итак, что за сообщение криминалистов, лейтенант?
— У меня список того, что было при нем в тот вечер. Кошелек с шестнадцатью евро. Бумажник с несколькими семейными фотографиями и его удостоверением личности. Серебряный крест. Четки, перстень с гербом и связка ключей.
— И все? Подожди!
С озабоченным видом Кюш достал свой блокнот, перевернул несколько страниц и начал перечитывать заметки, сделанные у Элизабет де Вомор.
— Ты ищешь что-то определенное?
— Да, подожди, подожди, вот, нашел:
— Полная тайна, босс, в протоколе все ясно, никакого молитвенника!
— Ладно, надо разобраться с этим.
— Еще у меня есть список того, что обнаружили у него дома, и никакого упоминания о кинжале… Зато в металлической коробке нашли кучу лекарств: кордарон, лексомил и вастарель.
— Позвони судебному медику и узнай, передали ли ему список лекарств. Скажи, что аббат страдал, видимо, аритмией. Спроси, подтверждает ли он это.
— Считай, что уже сделано!
— В четырнадцать часов ты займешься хозяином моей гостиницы, а мне надо кое с кем повидаться.
Мадам де Вомор сидела в маленькой гостиной своего особняка.
— И потом, этот полицейский, который всюду рыщет…
— Ко мне он пока не приходил, но не бойся, я не наделаю глупостей.
— Так будет лучше для нас.
— Не беспокойся, Элизабет, он никак не может узнать.
— А Нинетта… вдруг она заговорит? У меня сложилось впечатление, что у нее появились сомнения.
— Хочешь, я займусь этим?
— Нет, ни в коем случае, это лишь подогреет ее подозрения.
В дверь постучали.
— Мадам, это Нинетта.
Мадам де Вомор приложила палец к губам и тихонько произнесла:
— Тсс… — Затем громко и внятно продолжила: — В чем дело?
— Мадам, тут полицейский, он хочет вас видеть.
— Хорошо, проводи его в большую гостиную, я сейчас приду. — И снова заговорила доверительным тоном: — Чего ему еще от меня надо? Подождешь пять минут и выйдешь через заднюю дверь.
Тьерри Кюш снова оказался в уже знакомой ему большой комнате. Стоя возле окна, он разглядывал фотографии. Здесь соседствовали портреты членов содружества, виды виноградников и более личные снимки — похоже, относившиеся к семейной жизни хозяйки. Над комодом возвышалось изображение гордости дома: «Шато де Вомор», рисунок, сделанный углем. Полицейский с интересом рассматривал его, когда в комнату вошла Элизабет.
— Это рисунок Энгра[11] тысяча восемьсот
