Понедельник, 2 июля
Выходные для команды капитана выдались короткими. Нгуен на несколько часов пошел поспать в комнату номер семь, а Кюш, Маджер и Мартен уже снова были готовы к бою. Руководитель расследования шагал взад-вперед по кабинету. Он раздумывал и время от времени выражал свои мысли вслух:
— Какая связь между жертвами? Анисе, Марьетт, Фабр, Шане и покушение на Турно. Все они так или иначе входили в содружество рыцарей. К этому списку следует добавить Эдмона де Вомора. Гибель Великой Лозы, возможно, связана с этой пляской смерти. Кому на пользу преступление? Над этим стоит подумать. Дютур мог убить аббата. Он доверился ему, рассказав о своих мелких махинациях с вином, и попался из-за кюре… Арестовал Дютура унтер-офицер Марьетт. И все тот же Дютур возникает в случаях с Фабром и Шане, которые купили по дешевке его фамильный виноградник. Зато я не вижу прямой связи между ним и Турно. Может, их двое или трое — тех, кто убивает. Надя, Мартен, проверьте заново алиби всех… час за часом. Я хочу знать, чем занимался каждый член правления. Можно подумать, что они создали ассоциацию будущих жертв.
— Принято к исполнению, патрон.
— А фармацевты, которые с виду ненавидят друг друга, может, они ломают комедию для зрителей? А Элизабет и ее Казимир? Еще один странный дуэт: поженились рак да щука. Хорошенький набор пар, а в довершение эта бедная мэрша, на которую напали и которая ничегошеньки не видела… Черт, мы ходим по кругу! Мартен, разбуди Нгуена, я хочу, чтобы он перевернул вверх дном город, район и всю Францию. А также все аэропорты, все вокзалы. Нам нужен владелец гаража, и быстро!
— О'кей, патрон… Надо смотреть в оба, после смерти сенатора эта история принимает государственный размах. Тут в ход пошла политика.
— Не беспокойся, Мартен, я не намерен ничего упустить, пока нахожусь у руля. Быть может, это моя лебединая песня, но, черт побери, мы зададим им жару!.. — Произнося свои речи, Кюш кружил, словно лев в клетке. — С самого начала сенатор ставил нам палки в колеса, но его больше нет, чтобы вмешиваться… Да, и еще я сегодня же хочу получить завещание Шане! Я хочу знать, кому он все оставил… Мартен, найди мне его нотариуса, он должен быть в Бордо.
— Без проблем.
Молодой лейтенант зашел на «желтые страницы» своего компьютера.
— Их только в Бордо семьдесят шесть!
— Попробуй встретиться с Андре, может, он знает… А если нет, звони каждому, одному за другим. Ладно, относительно охраны членов содружества улажено?
— Да, босс, с этой стороны все в порядке.
— Тем лучше, а то этот вид на стадии исчезновения…
Этим утром Журдан отказался от своего привычного чемпионского завтрака. Наскоро проглотив самое необходимое, он готовился к занятию, которое совсем не любил: к присутствию на вскрытии. Пуаре настоял, чтобы он сопровождал его в госпиталь Робер-Булен в Либурне. Он лично доставил запрос прокуратуры.
Кроме того, комиссару пришлось тепло встретить парижского полицейского из Центрального управления уголовной полиции. Но это для вида. На самом деле он не любил получать уроков и предпочел бы, чтобы Кюш успешно закончил это расследование. Однако теперь слишком поздно, и он вынужден мириться с неизбежностью. А чтобы тот сразу погрузился в атмосферу, Журдан пригласил майора Перраша, известного «закрывателя расследований», присутствовать на вскрытии. Прекрасное вхождение в материал для этого сорокалетнего мужчины в костюме с галстуком, с загорелым и летом, и зимой лицом, с зачесанными назад черными напомаженными волосами, с красноватой бычьей шеей, в голубой рубашке с ребристыми отворотами и серебряными запонками и в кожаных, безупречно начищенных мокасинах.
Трое наблюдателей заняли места за стеклом. Оттуда им прекрасно видно все помещение, где происходило вскрытие. Оно просторное и залито мертвенно-бледным неоновым светом. Посреди, на расстоянии метра, напротив друг друга стояли два металлических стола. Шланг в левом углу напоминал, что в перерывах между двумя клиентами помещение следовало хорошенько вымывать. Тремя минутами раньше служащие прозектуры прошли с носилками через тамбур. Останки Фабра занимали теперь один из столов из нержавеющей стали.
В то время как трое мужчин обменивались мнениями по поводу расследования, доктор Сельпрен и один из его студентов-медиков прошли в свою очередь через тамбур. На них обычная одежда хирургов: бахилы, халат, маска, очки и одноразовая шапочка. Сельпрену никогда не досаждали запахи, в противоположность его юному коллеге, который не поскупился и смазал нос большой дозой тигровой мази. Студент встал за письменный стол, собираясь записывать протокол специалиста по танатологии. Сельпрен нажал на кнопку переговорного устройства, чтобы связаться с наблюдателями.
— Месье, вы готовы?
Журдан поднял большой палец, давая врачу зеленый свет. Тогда тот повернулся к столу и включил хирургическую лампу. На Фабра снова направлен ослепительный свет, но уже в последний раз. Судебно- медицинский эксперт привел в действие водоочистительную систему вокруг трупа. Справа от него были разложены хирургические ножи, щипцы, пинцет и вибрационная пила. Он не любил прибегать к скальпелю: слишком многие из его собратьев порезались у него на глазах. Сам он, как в прошлом веке, пользовался добрыми старыми хирургическими ножами. Для начала Сельпрен взял реберные кусачки и вскрыл грудную клетку сенатора. По другую сторону стекла Журдан отвел взгляд. Перраш утратил самоуверенность, ему явно не по себе. Один лишь Пуаре, привычный к такого рода зрелищам, выглядел спокойным.
— Человеческая натура так устроена, что ко всему привыкает. К тому же Сельпрен препарирует нам сотню тел ежегодно, это профессионал.
Журдан так и не смог привыкнуть к цинизму прокурора.
Внутренние органы Фабра теперь разложены по смежным мискам. Сельпрен ввел зонд, чтобы проследить путь пули.
— Пуля вошла спереди и пробила верхнюю часть левого легкого, продолжив путь, она вызвала костное раздробление в области лопатки, ключицы и плечевой кости.
Перраш не вынес последних уточнений хирурга и вынужден был отправиться в уборную. Едва он вышел, как Пуаре не удержался от колкого замечания:
— Вот он, знаменитый парижский полицейский! Я думал, он покрепче.
Сельпрен продолжал:
— Я констатирую лицевую гиперемию… Цианоз… Полость рта заполнена денежными купюрами. Исследование трахеи также свидетельствует о наличии этих купюр, которые закупорили дыхательные пути и повлекли смерть от удушья. — Он повернулся к застекленному проему: — Кто из вас может подойти подтвердить повреждения?
Надя Маджер сидела за письменным столом. Она сняла трубку и набрала номер мэтра Фолласа, нотариуса в Бордо. Кюш и Мартен сгорали от нетерпения. Надя включила громкую связь, чтобы они могли слышать.
Раздались долгие гудки.
— Надеюсь, Андре дал нам нужного нотариуса.
— Сейчас узнаем, Мартен.
На другом конце линии кто-то снял трубку.
— Алло, мэтр Фоллас?
— Он самый.
— Я — лейтенант Маджер из судебной полиции.
— А-а… добрый день, лейтенант, я ждал вашего звонка, рядом со мной один из ваших коллег, он рассказал мне о ситуации.
— Месье Антуан Шане действительно был одним из ваших клиентов?
— Да, нотариальная контора вела его дела в течение многих лет.
