— Что это?
— Это плоды одного местного дерева.
Они остановились. Джулия дотянулась длинной палкой до верхушки одного из деревьев, где висели такие же, но более крупные плоды, и сбила сразу несколько из них. Весело толкаясь, женщины бросились подбирать добычу. «Вот, оказывается, как все это бывает, — размышляла Пандора. — Мир в твою душу может войти внезапно, например, в такие моменты, когда ты просто так сидишь и жуешь сладкую мякоть удивительных коричневых фруктов».
Джейн несла оба барабана в корзине на голове.
— Это барабаны нашей мамы. Они для нас священны с самого детства. Мама говорила, что, когда этого мира еще не существовало, на свете уже была Великая Матерь. Она-то и дала жизнь всем живым существам. А потом один из ее сыновей решил захватить трон и наложил на мать свою заклятие, которое отняло у нее бессмертие. Умирая, прежде чем навсегда покинуть свое бренное тело, Великая Матерь попросила старшую из своих дочерей вырезать ее сердце, разделить на части и раздать эти части всем дочерям, чтобы каждая из них носила их вот в таких барабанах. Когда мы играем на них, они указывают нам дорогу в жизни. В них мы слышим силу любви Великой Матери, прародительницы всего живого на земле. Ты тоже услышала и почувствовала эту любовь, Пандора?
Пандора кивнула.
— Я почувствовала вдруг странный покой. До этого момента в моей душе, внутри меня, все было как будто перевернуто, перемешано. Раны, нанесенные уходом отца, глубокие шрамы — плоды усилий Нормана, отвратительные сгустки страданий, замешанные Маркусом, ну и, конечно, ядовитые моря, разлитые в моей душе собственной матерью. И все это, естественно, было заключено в оболочку некой серой, взбалмошной, нерешительной, ни на что не способной личности, звавшейся Пандорой. А вот прошлой ночью, да и сейчас тоже, все это как-то прояснилось, стало проще и понятнее. Мы с вами вчетвером спускаемся сейчас с гор, и все вокруг видится мне очень чистым и правильным.
— То же самое вряд ли можно сказать про глаза Леоны, — добавила Джейн, и все они расхохотались.
У подножия гор они поцеловались на прощание, и Пандора, в мечтах и задумчивости, побрела по обочине дороги, ведущей к дому. На пути к хижине Бена она прошла мимо красиво выстроенных искусственных лагун с морской водой, огороженных металлическими загородками. В лагунах резвились разноцветные крошечные мальки, сновавшие между уступов столь же крошечных молодых кораллов. «Наверное, — думала Пандора, — я похожа на такого вот малька. Но скоро я обрету достаточно уверенности в своих силах, чтобы выйти в открытое море и плавать там со взрослыми рыбами. Если повезет, может быть, я поплаваю и с дельфинами».
Проезжавшие мимо автомобилисты, уже спешившие куда-то в этот ранний час, предлагали подвезти ее, но Пандора предпочла продолжить путь пешком, слушая хлопание на ветру чистого белья, принимавшего первые поцелуи восходящего солнца, торопливое шуршание маленьких крабов, боком разбегавшихся при ее приближении, вопли курочек-несушек, скликавших мальчишек и девчонок, собирающихся в школу, забрать из-под них только что снесенные яйца.
И вдруг Пандора увидела перед собой ядовитое дерево, дерево аки. Ах вот оно какое! То самое дерево, что украшает себя гирляндами грушевидных ярко-красных плодов. Об этом дереве Бен рассказывал ей чуть ли не в первый день их знакомства.
— Если ты снимешь плод с этого дерева, — говорил Бен, — и съешь его до того, как он будет для этого готов, ты умрешь. Потому что в этих плодах содержится сильнейший яд. Поступать же надо по-другому. Надо уметь обмануть коварное дерево. Для этого встать перед ним в одну из ночей, когда его плоды сладки, пышны и ядовиты, и начать над ним смеяться во весь голос, приговаривая: «Ты, старое глупое дерево аки! Ха-ха!». Потом надо замолчать и пойти домой. На следующий же день, когда ты придешь к дереву, то увидишь, что теперь оно уже будет пытаться хохотать над тобой, — все его плоды как бы раскроются в улыбке, треснут пополам. Тогда-то их и можно есть.
— Так это все правда? — спросила Пандора Бена, поднимаясь по ступенькам крыльца хижины. — Ну, эта твоя история про дерево аки.
— Так рассказывает ее моя бабушка. Но она гораздо красивее рассказывает ее на местном наречии. — Бен нежно обнял Пандору. — Ну что, как тебе понравилось в горах? Я волновался за тебя.
Пандора прижалась к нему.
— Я тоже о тебе волновалась, Бен. Мы видели, как ястреб понес рыбу матери Окто, и к тому же я знала, что ты где-то охотишься на опасных акул.
Бен кивнул.
— Да, мы поймали четырех огромных хищниц. Все они оказались с черными плавниками. Мы отвезем их на рынок в Тампу, во Флориду. И что же ты там в горах делала вместе с этими дурехами?
— Ничего особенного. Во всяком случае, я не думаю, что все это будет иметь какие-то большие последствия. Надо будет проверить только, стоит ли автомобиль Леоны у больницы или нет. Дело в том, что она может кое-чего испугаться сегодня утром. А еще мне удалось почувствовать бой этих барабанов. Он был похож на стук большого любящего человеческого сердца. Надеюсь, ты представляешь, о чем я говорю. Наверное, такое же сердце слышит ребенок, когда сосет материнскую грудь. И это сердце каждым своим ударом посылает малышу сигналы жизни, любви и радости. Ты понимаешь меня, Бен?
— Да, — ответил Бен, — понимаю. Мужчина может ощущать такое сердце, слышать его, дважды в своей жизни. Впервые — ребенком, на руках у матери. А во второй раз тогда, когда найдет женщину, которую любит, и на чью грудь он сможет положить голову. Эти звуки очень похожи. Только женское сердце может дать мужчине силы пройти до конца весь его жизненный путь.
Так они и стояли, щурясь от восходящих солнечных лучей, держась за руки и улыбаясь друг другу. Пандора понимала, что не о ее груди говорил сейчас Бен, и эта мысль печалила ее. Бен, в свою очередь, думал о том, что время их совместной жизни подходило к концу. Но сейчас они еще были рядом и радовались этому обстоятельству.
— Пойду приготовлю тебе завтрак, Бен. А потом мы с тобой отправимся на второе занятие по подводному плаванию.
Глава двадцатая
Ева ждала ее у бассейна. Занимающиеся в группе начинающих к этому моменту почти все уже перезнакомились, узнали и запомнили имена друг друга. На сегодняшнем уроке Пандоре и Еве предстояло изучить основные правила парного погружения.
Надевая подводный костюм, тщательно проверяя снаряжение, Пандора вдруг осознала, что впервые действительно принадлежит к определенной группе людей, к коллективу. Будучи вынужденной жить сначала с матерью, а потом изолированная от внешнего мира по воле Нормана или загипнотизированная Маркусом, всегда и везде до приезда сюда Пандора, по сути дела, оставалась в одиночестве. Здесь же, на этом открытом палящему солнцу острове, многое изменилось.
Ева заговорила с высоким мужчиной с хищными голубыми глазами. Стало очевидно, что новая подруга Пандоры и этот человек уже бывали партнерами по подводному плаванию где-то в других частях света. Пандора посмотрела внимательнее на высокого мужчину и улыбнулась своим мыслям.
— Чему ты радуешься, а? — шепнула ей Ева так, чтобы мужчина не услышал.
— Я просто сказала себе, что мне больше не надо заводить романы с шестифутовыми психопатами. А
