– Как только цена перевалит за восемьсот долларов за троянскую унцию, – ответил Иоганн. – Она может подняться и до тысячи, но это уже не имеет значения. Лично я собираюсь продать долю Лорен, когда цена достигнет восьмисот долларов.
Она задумчиво кивнула. По сути дела, он повторил то, что говорил ей Жак. Если откупиться от „Кенсингтон Миллз», потребуются долгие годы, прежде чем удастся получить устойчивую прибыль. А у нее осталось не так много времени на борьбу. Снова Жак оказался прав. Какой смысл стараться, если все не в радость?
Он протянул руку к кнопке и нажал ее.
– Моя гостиница здесь рядом, за углом, – сказал Иоганн. – Кофе не хочешь?
– Нет, спасибо, – ответила она. – Я прилетела из Парижа утром и у меня обратный билет па два часа. Едва успеваю.
Появился Тьерри и открыл дверь хранилища своим ключом. Они прошли за ним наверх, поблагодарили его. Он поклонился.
– Рад был служить, – сказал он, открывая дверь. Они вышли на улицу. Все еще шел дождь со снегом.
Жаннет подняла капюшон. Подъехало такси, и Иоганн остановил его. Он открыл дверцу, и Жаннет забралась на заднее сиденье.
Она посмотрела на него из машины.
– Мне очень жаль, Иоганн, – сказала она. – Все равно, спасибо.
Он махнул рукой.
– Мне тоже жаль. Прощай, Жаннет! – Он захлопнул дверцу и выпрямился. Посмотрел, как такси исчезло за поворотом. Потом повернулся и решительными шагами направился к себе в гостиницу. Он не мог понять, что застилает ему глаза – дождь или слезы. Но перед его мысленным взором все время стоял спящий младенец па руках у матери, впервые входящей в дом генерала в Варшаве.
Когда она прилетела в Париж, там тоже шел дождь. Правда, без снега и не такой холодный. Рене встречал ее в аэропорту и открыл ей дверцу „роллс-ройса». Захлопнув дверь, он сел на переднее сиденье. Большая машина мягко тронулась с места.
– Куда прикажете, мадам?
Жаннет взглянула на часы. Было немногим больше четырех.
– В контору, Рене, – сказала она.
– Oui, мадам, – ответил шофер. Он встретился с ней взглядом в зеркальце заднего вида. – Хорошо долетели, мадам? – вежливо спросил он.
– Вполне, спасибо, – кивнула она, нажимая кнопку. Перегородка, отделяющая салон от водителя, поползла вверх. Ей не хотелось разговаривать. Она откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Господи, как же она устала! Ей казалось, что она постоянно чувствует усталость, все время страдает от разницы во времени и вечно прыгает с одного самолета на другой.
Раньше у нее находилось время и для себя. Но не сейчас. Впервые она поняла, какой тяжелый груз ежедневной работы нес Жак, освобождая ее от всех забот. Новый сотрудник был очень способным, контора при нем работала как часы, но что-то все же было не так. Люди, с которыми она имела дело, важные покупатели и другие сотрудники, которые раньше охотно решали свои проблемы с Жаком, теперь хотели обязательно говорить лично с ней. А ей не хватало времени, чтобы со всем этим справиться.
– Приехали, мадам. – Голос шофера, раздавшийся из открытой дверцы, заставил ее вздрогнуть. Похоже, она задремала. Жаннет улыбнулась и вышла из машины.
– Спасибо, Рене. Приезжай за мной в семь. – Она спряталась под зонтик, который открыл для нее швейцар, и прошла несколько шагов до двери конторы. Он открыл ей дверь, вошел следом и вызвал лифт.
Робер встретил ее в кабинете и помог снять пальто.
– Как долетели, мадам?
– Хорошо, спасибо, – сказала она, садясь за стол. – Последние эскизы поступили?
– Ждем с минуты на минуту, мадам, – ответил он. – Сейчас проверю.
– Спасибо, – сказала Жаннет, откидываясь на спинку стула.
– Телефонные сообщения на вашем столе, мадам, – сказал Робер.
Она взглянула на стол. Листки с телефонными сообщениями лежали ровными рядами по пять, один наполовину перекрывая другой. Таким образом ей не надо было брать их в руки, чтобы узнать, кто звонил. Имя было видно даже при беглом взгляде. Она поморщилась. На столе лежало больше двадцати листков. Она не сделала пи малейшего движения, чтобы просмотреть их. Вместо этого подняла глаза на секретаря.
– Что-нибудь важное есть, Бобби? – спросила она.
– Ничего особенного, мадам, – ответил он. – Можно подождать до утра.
– Вот и хорошо, – сказала она. – Мне нужно время, чтобы просмотреть эскизы.
Как только он вышел за дверь, Жаннет открыла ящик стола и достала оттуда бутылочку с кокаином. По два раза приложилась каждой ноздрей и откинулась назад, ожидая, когда подействует. Почувствовала, как начинает проясняться голова. Помогло, но недостаточно. Она достала таблетку дексамила из того же ящика и проглотила се, запив водой из кувшина, стоявшего на столе. Такое сочетание дало желаемый результат. Когда явились художники с последними вариантами эскизов, глаза у нее блестели и чувствовала она себя превосходно. Она работала до шести без перерыва.
Когда последний художник ушел, она снова откинулась на спинку стула. Прав был Жак, прав. Никакой
