крикнул: – Не пускай в дом эту суку, поняла?
– Подошел срок встречи, – повторила Рита.
– Никаких встреч, мать твою!
– Тогда
– О Боже! – простонал Дэррелл.
– Да, вот еще что. Это говорили в «Новостях». Как зовут того судью, что занимался вашим разводом?
Дэррелл назвал имя.
– Ага, он самый. Альберто видел по телевизору. Твой судья окочурился, Дэррелл.
– Как окочурился?
– По телевизору показывали, – повторила Рита. Сыграл в ящик вчера вечером в каком-то стрип- баре.
Дэррелл прижался щекой к пахнущему грязным бельем матрацу. Определенно пора было принять еще таблеток.
А Рита на другом конце провода рассказывала:
– Его семья говорит, что он ходил по таким местам, чтобы молиться за этих голых грешниц. Ты веришь этой чепухе? У него, на коленях нашли Библию. Это все показывали по телевизору – напрямую.
– Я приеду завтра утром, – тусклым голосом произнес Дэррелл.
– А что мне делать с Эрин? – спросила Рита. Но ответа из Дейтон-Бич не последовало. – Дэррелл! – позвала она. – Эй, братишка, проснись!
Но Дэррелл был в полной отключке: проститутка, освободившись от пут, стукнула его по голове тяжелым пистолетом для забивания скоб. Потом она развязала остальных, и они удрали, забрав все: деньги, таблетки, нож и, конечно же, фургон. Не взяли они только грязные носки Дэррелла, и их вкус был первым, что он ощутил, начав приходить в себя четыре часа спустя.
Глава 17
Утром двадцать восьмого сентября сержант Эл Гарсиа ехал под моросящим мелким дождиком по направлению к мотелю «Флайтпас», что находится милях в полутора от главного шоссе, соединяющего Форт-Лодердейл с голливудским международным аэропортом. Управляющий мотелем, любезный и общительный грек по имени Миклос, привел его к двери номера 233. Пока он вставлял ключ в замочную скважину, Гарсиа сказал:
– Готов держать пари, что ковер там коричневый.
– Откуда вы знаете?
– Мне приснилось, – с усмешкой ответил Гарсиа.
Миклос распахнул перед ним дверь и торжествующе указал на мохнатый темно-коричневый ковер.
– Вот видите, – сказал Гарсиа. – Иногда мне самому становится страшно. – Коронер графства Минерал обнаружил под ногтем большого пальца левой руки Джерри Киллиана три коричневые ворсинки.
– А что еще вам приснилось? – полюбопытствовал Миклос.
– Что в этой комнате был убит человек по имени Джерри Киллиан.
– Ради всего святого! – воскликнул Миклос. – Не говорите мне таких вещей. Горничная нашла его чековую книжку под кроватью.
– Возможно, он забросил ее туда нарочно, – отозвался Гарсиа, – чтобы она не досталась этим мерзавцам. – На краю гибели люди иногда делают странные вещи.
– Я на следующий же день послал ему ее по почте, – сказал Миклос.
– И правильно сделали.
– А кто же обратился в полицию?
– Да никто. Просто я разбирал почту мистера Киллиана. Открыл конверт, а в нем была чековая книжка и ваша записка.
Миклос нахмурился.
– А разве можно вскрывать чужие письма?
– Иногда можно. Ведь я – представитель закона. – С этими словами Гарсиа опустился на колени, залез под кровать, насколько позволяла его далеко не хрупкая конституция, и принялся обшаривать пальцами пыльный, пахнувший мышами ковер в поисках чего-нибудь еще. Однако ему не попалось ничего, кроме совсем окаменевшего кусочка пиццы и никелевой монетки. Гарсиа встал и отряхнул брюки.
– За то время, что я работаю здесь, – сказал Миклос, – умерло семь человек. Это очень печально: семь человек за семь месяцев.
– Постояльцы?
– Да, сэр. Кто от наркотиков, кто от сердца, кого застрелили или зарезали. Нам после каждого такого случая приходится менять постели и ковры.
– Может быть, все дело в расположении вашего мотеля, – ответил Гарсиа, повысив голос, чтобы его не заглушил шум как раз взлетавшего реактивного самолета. Местечко было просто идеальным для тех, кто не хотел, чтобы другие слышали, что они говорят или делают. Детектив достал фотографию Джерри Киллиана:
