внизу.
— Как ты справился с ОСС?
— Они держали меня большую часть дня.
— Пошли. — Картер повернулся и пошел в свою квартиру, Крэйг последовал за ним. — Выпьешь? — спросил Картер.
— Нет, спасибо. Я лучше покурю, если ты не возражаешь. — Он взял сигарету. — Спасибо, что позвонил Бауму насчет меня.
— Значит, ты нашел его? — Картер налил себе виски.
— Да, и имел с ним разговор. Не в больнице, а в местном пабе. Похоже, он заливает горе.
— Я не знал об этом, — удивился Картер.
— Все началось шесть месяцев назад, когда он получил известие от 'Друзей Израиля', что его дочь убили немцы.
— Да… этого достаточно, чтобы начать пить. — Картер говорил возбужденно.
— Конечно, но только одна деталь не укладывается в схему, — заметил Крэйг. — Как я понял, Баум удрал из Австрии в последний момент, перед самым началом войны, уже после того, как нацисты убили его дочь. Мунро сам сказал мне это однажды вечером за стаканом виски в Холодной гавани. Я заинтересовался тем, что происходит в госпитале в Роуздене, когда сам был его пациентом, и теперь вот Анн-Мари.
— И что дальше? — спокойно спросил Картер.
— Мунро сказал мне, что Баум предложил свои услуги разведке. Он хотел отомстить. Они тщательно проверили его и решили, что он не годится для оперативной работы.
— Это, скорее всего, правда, — заметил Картер.
— Что правда, а что нет, Джек? Когда умерла его дочь: в тридцать девятом или шесть месяцев назад?
— Видишь ли, Крэйг, ты многого не знаешь в этом деле…
— Это легко проверить, — сказал Крэйг. — Выслушай меня. Что ты скажешь о такой схеме: нацисты захватили дочь Баума и предложили ему торг: если он хочет, чтобы она осталась в живых, он должен предложить свои услуги британской разведке, продолжая одновременно работать на них, в противном случае…
— Ты прочел слишком много шпионских романов, — засмеялся Картер.
— А потом что-то у них срывается. Дочь умирает в лагере. Хозяева Баума молчат об этом, но еврейское подполье сообщает ему. Баум — порядочный человек, он и прежде работал на них ради спасения своей дочери, а теперь действительно хочет мстить.
— Ну и что же он, по-твоему, сделал?
— Пошел к Дугалу Мунро и все ему рассказал. Вопрос о наказании не стоит. Он слишком ценен как двойной агент. — Картер ничего не ответил, и Крэйг потряс головой: — Но есть еще что-то. Анн-Мари и Женевьева. Здесь все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я прав, Джек?
Картер вздохнул, подошел к двери и открыл ее.
— Дорогой мой Крэйг, ты переутомился. Ты слишком много работал последнее время. Топай-ка в квартиру в подвале. Хорошенько выспись. Утром тебе все покажется не таким мрачным.
— Ты хороший человек, Джек, порядочный человек. Такой же, как Баум. — Крэйг скрипнул зубами. — Но вот тот, наверху, беспокоит меня. Он действительно верит, что цель оправдывает средства.
— А ты разве не веришь? — спросил Картер.
— Конечно, нет, а иначе мы ничем не отличаемся от тех, против кого деремся. Доброй ночи, Джек.
Крэйг пошел вниз, а Картер моментально поднял трубку внутреннего телефона, висевшего у двери и позвонил на квартиру Мунро.
— Бригадир, мне нужно срочно видеть вас. Крэйг Осборн кое-что узнал. В отношении Баума. Хорошо. Я поднимусь.
Дверь была слегка приоткрыта. Стоя в тени коридора, Крэйг слышал весь разговор. Когда Картер пошел наверх, американец пробрался к парадной двери и тихо вышел.
Чуть позже десяти, когда Крэйг добрался до больницы в Хэмпстеде, шел сильный дождь. Он на какое-то время притаился на другой стороне улицы под ветвями платанов, наблюдая за воротами. Пытаться пройти здесь было бесполезно. Скорее всего, напуганный Баум отдал распоряжение, чтобы его не впускали.
Он попытался пройти со стороны переулка, куда выходили мощеные дворики коттеджей с террасами. В конце переулка Крэйг увидел двухэтажное здание, которое выглядело как мастерская. На одной его стене была прикреплена металлическая лестница. Он быстро поднялся наверх: стена больницы оказалась в трех футах от него. Оказалось элементарно просто перелезть через ограду, перешагнуть на стену и спрыгнуть в сад.
Он осторожно крался к зданию больницы, стараясь держаться подальше от парадной двери. Наверху в некоторых комнатах горел свет, нижний же этаж был совершенно темным, но, когда он двинулся в обход здания, в окне одной из комнат, выходящих на террасу, мелькнул свет.
Он поднялся по ступенькам на террасу и заглянул в щель между занавесками. Это был заставленный книгами кабинет. У стола, обхватив голову руками, сидел Баум, напротив него стояли бутылка виски и стакан. Крэйг осторожно нажал на ручку сводчатой двери, но она оказалась запертой. Задумавшись на мгновение, он решил постучать. Баум удивленно спросил:
— Кто это?
Стараясь скрыть свой американский акцент, Крэйг произнес:
— Доктор Баум, это я, привратный сторож, — и отступил назад, в темноту коридора.
Минуту спустя дверь распахнулась, и Баум выглянул в коридор.
— Джонсон, это вы?
Крэйг мгновенно обхватил его за шею рукой и втолкнул назад в комнату. Баум испуганно смотрел на Крэйга, пока тот тащил его через кабинет к столу.
— Вы с ума сошли! — в негодовании заорал Баум, когда Крэйг отпустил его. — В чем дело?
— Со мной все в порядке. — Крэйг сел на край стола и достал сигарету. — А вот здесь произошли некоторые странные события, и теперь самое время вам ответить на несколько моих вопросов.
— Мне нечего вам сказать. — Голос Баума дрожал. — Вы сумасшедший! Если бригадир узнает, вас немедленно уволят.
— Вот и прекрасно, — сказал Крэйг. — Я смогу заняться более честными делами. — Он поднял левую руку. — Видите, как скрючены мои пальцы? Это сделало гестапо в Париже. Они ломали мне один палец за другим, потом выдергивали ногти щипцами. Еще они пытали меня водой — вас погружают в ванну, вы почти захлебываетесь, а потом вас возвращают к жизни и начинают все снова. Они били меня ногами в промежность так долго, что у меня образовался разрыв длиной в девять дюймов.
— Бог мой! — прошептал Баум.
— К сожалению, Бог в это время был, должно быть, занят чем-то другим. Я эксперт, Баум. Я побывал там. Я перестал мучиться выбором средств уже давно. — Крэйг схватил Баума за щеку и больно ущипнул. — Женевьева Треванс для меня бесконечно важнее вас, это так просто. Я сделаю все, чтобы заставить вас говорить, поэтому почему бы вам самому не ответить на вопросы по-хорошему?
Баум впал в состояние крайнего ужаса.
— Да, — пробормотал он. — Все, что угодно.
— Вы не убегали от фашистов. Они держали в плену вашу дочь и приказали вам попросить политического убежища, сказав, что немцы убили Рэйчел, и предложить свои услуги британской разведке.
— Да, — кивнул Баум. — Это правда.
— Как вы выходили на связь?
— У меня был связной в испанском посольстве. Он отсылал сообщения дипломатической почтой. Результаты бомбардировок, передвижение войск. В общем, информация подобного рода. Для экстренных случаев был другой агент, женщина, она живет в Ромни-Марш. У нее есть рация.
— И все? Вы отделывались этими данными, пока еврейское подполье не сообщило вам шесть месяцев
