— Зачем?
— Они надеются уговорить этого человека, Мартина Броснана, помогать им.
— Хорошо, — сказала она — Ты молодец, Гордон. Увидимся сегодня вечером у тебя дома, в шесть часов. Не забудь принести график своей работы на следующую пару недель. — С этими словами она положила трубку.
Браун поднялся наверх совершенно счастливый.
Полет Фергюсона и Мэри Таннер прошел превосходно, они приземлились на аэродроме Шарль де Голль около часу дня. В два часа они уже были в кабинете Арну в штаб-квартире ДЖСЕ на бульваре Мортьер.
Он слегка обнял Фергюсона и сказал:
— Чарльз, старый мошенник, почему ты так долго не был у нас?
— Ладно, довольно французских штучек. Сейчас ты начнешь меня целовать в обе щеки. Это мой помощник, Мэри Таннер.
На ней были элегантные брюки от Армани темно-коричневого цвета и пара прелестных коротких сапожек от Маноло Бланика. Бриллиантовые сережки и маленькие золотые часики «Роллекс» довершали картину. Для девушки, которая не претендовала на особую привлекательность, она выглядела прелестно. Арну, умевший ценить в человеке класс, поцеловал ей руку.
— Капитан Таннер, мы много о вас слышали, — галантно произнес он.
— Надеюсь, только хорошее, — ответила она по-французски.
— Хватит, — сказал Фергюсон. — Довольно любезностей, давайте спустимся на землю. Что Броснан?
— Я говорил с ним сегодня утром, и он согласился встретиться с нами в три часа у себя дома. Время обеда, друзья мои, у нас прекрасная столовая, туда ходят все, начиная с директора и кончая рассыльным. — Он открыл дверь. — Пойдемте, может быть, это не самая лучшая кухня в Париже, но точно самая дешевая.
В салоне своей баржи Диллон наливал в бокал шампанское, изучая крупномасштабную карту Лондона. Вокруг к стенам были приколоты статьи и сообщения из газет, касающиеся дома номер десять, Персидского залива и деятельности Джона Мейджора. Были там и фотографии этого самого молодого премьер-министра XX века. Казалось, его глаза следят за Диллоном.
— Я тоже положил на тебя глаз, приятель, — тихо произнес Диллон.
Из всех сообщений его больше всего заинтересовали регулярные ежедневные заседания британского кабинета по военным вопросам в доме номер десять. «Все эти подонки вместе, в одном месте. Что за мишень! Сделать все, как в Брайтоне, и поставить точку, уничтожив весь кабинет министров. Но реальна ли его затея? Его стали называть крепостью Тэтчер после того, как эта грозная леди так ужесточила меры безопасности». На палубе послышались шаги. Он выдвинул ящик стола, где лежал смит-вессон 38-го калибра. Вошел Макеев, и Диллон успокоился.
— Я мог бы позвонить, но решил, что лучше переговорить с тобой лично, — сказал русский.
— Что у тебя?
— Я принес несколько фотографий нынешнего Броснана. А это его подружка Анн-Мари Оден.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Я получил новую информацию от Тани Новиковой. Очевидно, сюда прилетят бригадир Фергюсон и его помощница, капитан Мэри Таннер. Они должны были вылететь из Гатвика в одиннадцать. — Макеев взглянул на часы. — Сейчас они, наверное, уже у Арну.
— Цель?
— Настоящая их цель — увидеться с Броснаном и попытаться уговорить его помочь им искать тебя.
— Вот как? — Диллон мрачно улыбнулся. — Мартин превращается в серьезную помеху. Придется что- то предпринять.
Макеев кивнул в сторону газетных вырезок на стенах:
— Твоя личная галерея?
— Просто стараюсь поближе познакомиться с этим человеком. Не хочешь выпить?
— Нет, спасибо. — Внезапно Макеев почувствовал себя неуютно. — У меня дела. Буду поддерживать с тобой связь.
Диллон налил себе еще шампанского, отпил немного, потом отставил бокал, прошел на кухню и вылил всю бутылку в раковину. Непонятная расточительность, но он всегда был импульсивен. Он вернулся в салон, закурил, посмотрел на развешанные по стенам вырезки, но мысли его возвращались к Мартину Броснану. Взяв фотографии, которые принес ему Макеев, он приколол их рядом с газетными вырезками.
Анн-Мари была на кухне, а Броснан работал за столом над лекцией. Раздался звонок в дверь. Мэри поспешила открыть, вытирая на ходу руки полотенцем.
— Это, должно быть, они, — сказала она. — Я их впущу. Не забудь о своем обещании. — Она слегка дотронулась до его шеи и вышла. Из прихожей послышались голоса, и она вернулась с Фергюсоном, Арну и Мэри Таннер. — Я приготовлю кофе, — сказала Анн-Мари и ушла на кухню.
— Мой дорогой Мартин! — Фергюсон протянул руку. — Как давно мы не виделись.
— Поразительно, — заявил Броснан. — Мы видимся лишь тогда, когда вам что-нибудь нужно от меня.
— Вы не знакомы с моей помощницей. Это капитан Мэри Таннер.
Броснан быстро окинул ее взглядом: маленькая брюнетка со шрамом на левой щеке. Она ему понравилась.
— Вы что, не могли подыскать работу получше той, которую предложил вам этот рамолик? — спросил он.
Странно, но она чувствовала слабое головокружение в обществе этого сорокапятилетнего мужчины со слишком длинными волосами и лицом человека, видевшего в жизни слишком много плохого.
— Сейчас депрессия, и надо хвататься за то, что подворачивается, — ответила она, не отнимая руки.
— Хорошо. Вступление окончено, пора переходить к делу, — заявил Фергюсон.
Арну подошел к окну, Фергюсон и Мэри устроились на диване напротив Броснана.
— Макс сказал мне, что он говорил с вами вчера вечером после того, как были убиты братья Жобер, — обратился к Броснану Фергюсон.
Вошла Анн-Мари с кофе на подносе.
— Совершенно верно, — ответил Броснан.
— Он сказал мне, что вы отказались помочь нам?
— Это слишком сильно сказано. Я сказал, что сделаю все, что могу, но не хочу быть вовлеченным в непосредственные действия. Если вы приехали для того, чтобы заставить меня изменить решение, то вы напрасно теряете время.
Анн-Мари разлила кофе в чашки. Фергюсон спросил:
— Вы согласны с ним, мисс Оден?
— Мартин давно отошел от такой жизни, бригадир, — ответила она, тщательно подбирая слова. — И я не хочу, чтобы он снова ступил на этот путь, каковы бы ни были причины.
— Но вы, конечно, понимаете, что такой человек, как Диллон, должен быть остановлен.
— Пусть это сделают другие. Почему обязательно Мартин? — Она расстроилась и разозлилась. — Это ваше дело, людей вашей профессии. За работу вам платят деньги.
Макс Арну поднялся и взял чашку кофе:
— Профессор Броснан в особом положении в этом деле. Вы, мадемуазель, должны учитывать это. Он близко знал Диллона, работал с ним не один год. Он может оказать нам огромную помощь.
— Я не хочу видеть его с пистолетом в руке, — заявила она. — А именно к этому идет дело. Если он
