только начнет, конец будет один. — Она так разволновалась, что повернулась и ушла на кухню. Мэри Таннер пошла следом и прикрыла дверь. Анн-Мари стояла у раковины, обхватив себя руками. На лице у нее было страдание. — Они не понимают. До них… до них не доходит то, о чем я говорю.
— Я понимаю, — спокойно сказала Мэри. — Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.
Анн-Мари начала всхлипывать. Мэри подошла и обняла ее.
Броснан открыл окно, вышел на террасу и встал у лесов, вдыхая полной грудью прохладный воздух. К нему подошел Фергюсон:
— Мне жаль, что мы расстроили ее.
— Не врите. Для вас важна только цель, вы всегда так поступали.
— Он страшный человек, Мартин.
— Я знаю, — согласился Броснан. — Этот маленький ублюдок затеял действительно мерзкое дело. Мне надо закурить.
Он вошел в комнату. Арну сидел у камина. Броснан нашел пачку сигарет, помедлил, потом открыл дверь на кухню. Анн-Мари и Мэри сидели напротив друг друга, держась за руки через стол.
Мэри повернулась к нему.
— С ней все будет в порядке. Оставьте нас пока.
Броснан вернулся на террасу, закурил сигарету и прислонился к балюстраде.
— Она выглядит совсем как леди, эта ваша помощница, — обратился он к Фергюсону. — Тот шрам на ее левой щеке… Шрапнель? Откуда он?
— Она проходила службу в качестве лейтенанта военной полиции в Лондондерри. Какой-то парень из ИРА ехал на автомобиле, начиненном взрывчаткой, мотор у него заглох. Он бросил машину у обочины и дал стрекача. К несчастью, машина остановилась возле дома престарелых. Мэри в это время проезжала мимо в лендровере. Какой-то прохожий сообщил ей. Она вскочила в машину, отпустила тормоз и ухитрилась пустить ее самоходом вниз по дороге до какого-то пустыря. Машина взорвалась, когда Мэри побежала.
— Слава Богу!
— Да. Я согласен с вами. Когда она выписалась из госпиталя, то получила строгий выговор за нарушение инструкций и медаль Георга за храбрость. Я взял ее к себе.
— Какая кругом тишина. — Броснан вздохнул и швырнул вниз свою сигарету.
В это время к нему подошла Мэри Таннер.
— Она решила полежать.
— Хорошо, — сказал Броснан. — Пойдемте в комнату. — Они вошли и сели на диван. Броснан закурил новую сигарету. — Давайте закругляться, — предложил он. — Что вы хотели мне сказать?
Фергюсон обратился к Мэри:
— Твоя очередь, дорогая.
— Я просмотрела досье, проверила все, что есть в компьютере. — Она раскрыла свою коричневую сумочку и достала фотографию: — Единственное изображение Диллона, которое мы смогли найти. Его пересняли с группового снимка, сделанного в Королевской академии драматического искусства двадцать лет назад. Эксперт из нашего департамента увеличил фото.
Снимок был нечетким, крупнозернистым, лицо совершенно незапоминающееся — просто какой-то молодой парень.
Броснан вернул снимок:
— Бесполезно. Даже я не мог бы его узнать.
— Это, без сомнения, он. А вот этот парень — справа от него — сделал карьеру на телевидении. Он уже умер.
— Диллон?..
— Нет, рак желудка. В тысяча девятьсот восемьдесят первом к нему обратился один наш человек, и он подтвердил, что на фотографии рядом с ним стоит Диллон.
— Единственное фото, которое мы имеем, но от него никакого проку, — заявил Фергюсон.
— Вы знали, что у него есть права военного и гражданского пилота? — спросила Мэри.
— В первый раз слышу, — ответил Броснан.
— Согласно сведениям одного из наших информаторов, он получил их в Ливане несколько лет тому назад.
— Почему ваши люди занялись этим делом в восемьдесят первом? — поинтересовался Броснан.
— Это действительно любопытно, — заметила Мэри. — Вы рассказали полковнику Арну, что он поссорился с ИРА, ушел из организации и присоединился к международному террористическому сообществу.
— Все правильно.
— Кажется, они приняли его обратно в тысяча девятьсот восемьдесят первом. У них были неприятности с английскими спецслужбами. Слишком много арестов, что-то в этом роде. Через осведомителя в Ольстере мы узнали, что Диллон действовал какое-то время в Лондоне. На его счету, по крайней мере, три или четыре акции: две машины со взрывчаткой, убийство осведомителя в Ольстере, который вместе с семьей был под охраной властей.
— И мы не смогли даже приблизиться к нему, — добавил Фергюсон.
— И не сумеете, — сказал Броснан. — Я повторю еще раз. Он гениальный актер. Он может преобразиться прямо у вас на глазах без грима, не меняя одежду. Вам надо увидеть это собственными глазами, чтобы поверить. Представьте теперь, что он может сделать, используя грим или покрасив волосы в другой цвет. Помните, я говорил вам, что его рост всего 165 сантиметров. Я был свидетелем того, как он переоделся женщиной и дурачил солдат, патрулировавших Белфаст.
Мэри Таннер наклонилась вперед, внимательно вслушиваясь.
— Продолжайте, — тихо попросила она.
— Хотите знать другую причину, по которой вам никогда не удастся поймать его? Он действует под разными именами. Меняет цвет волос, проделывает трюки с гримом, а потом фотографируется. Эти-то снимки и попадают на его фальшивые паспорта или другие документы, удостоверяющие личность. У него их целая коллекция. Так что, когда ему нужно куда-то попасть, он превращается в человека, который изображен на фотографии.
— Гениально! — воскликнул Арну.
— Вот именно. Так что не ждите толку от телевизионных или газетных объявлений типа: «Вы видели когда-нибудь этого человека?» Где бы он ни был, он легко уходит на дно. Если он действует в Лондоне и ему нужны, например, деньги или оружие, он просто выдает себя за обычного уголовника и пользуется услугами преступного мира.
— Вы считаете, что он не пойдет ни на какой контакт с ИРА? — уточнила Мэри.
— Думаю, нет. Может быть, с кем-то, кто был в глубоком подполье несколько лет, кому он полностью доверяет. А таких людей на земле единицы.
— В этом деле есть еще один аспект, которого никто не затронул, — отметил Арну. — На кого он работает?
— Конечно, не на ИРА, — заявила Мэри. — Мы осуществили компьютерную проверку, поддерживаем связь с полицией Ольстера и разведывательной службой британской армии. Никто даже не слышал о попытке покушения на госпожу Тэтчер.
— Я верю этому, — сказал Броснан. — Хотя никогда нельзя быть уверенным до конца.
— Конечно, есть еще иракцы, — заметил Фергюсон. — Саддам с радостью взорвал бы всех и каждого сейчас.
— Верно. Но не забывайте про «Хезболлах», ООП, «Гнев Аллаха» и некоторые другие организации, более умеренные. Он работал на всех, — напомнил присутствующим Броснан.
— Да, — согласился Фергюсон. — Но проверка через наши источники такого количества организаций заняла бы слишком много времени, а я не думаю, что оно у нас есть.
— Вы думаете, он сделает новую попытку? — спросила Мэри.
— Ничего конкретного, дорогая, но я всю жизнь занимаюсь этими делами. Я всегда руководствовался своим инстинктом, и на этот раз он мне подсказывает, что продолжение будет.
— Я не в состоянии помочь вам. Я сделал все, что мог. — Броснан встал.
