и Нью-Йорка, которые я обнаружил в банковском хранилище?
Но они его не слушали. Эндрюс пристально смотрел на экран ноутбука. Он указал на него Дершовицу, и оба уставились на то, что там появилось. Внезапно лицо Эндрюса просветлело.
— Ага, вот оно.
Он пододвинул ноутбук Дершовицу, и тот так выпучил глаза, что казалось, они вот-вот выскочат из орбит.
— Блэкберн, тебе конец.
61
Кролль сел впереди, рядом с Димой. Владимир остался сзади; покопавшись в аптечке вертолета, он принялся перевязывать Дарвиша, распростертого на полу грузового отсека.
— Ему бы сейчас переливание крови не помешало. Добровольцы есть?
В этот момент Владимира швырнуло на переборку — это Дима резко вильнул влево.
— Извините. Провода.
Кролль схватился за подлокотники с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Когда ты в последний раз летал на вертолете?
— Хочешь сесть за штурвал?
— Ты же знаешь, как я ненавижу эти штуки.
— Тогда займись чем-нибудь полезным. Например, телефоном — мне нужно поговорить с Оморовой.
— Что, у тебя уже стоит? Придется твоему приятелю немножко подождать.
Дима продиктовал личный номер, с которого женщина звонила ему в последний раз. Дозвонившись до нее, Кролль перевел звонок на наушники Димы.
Голос у нее был такой же сонный, как в прошлый раз:
— Вы всегда звоните малознакомым людям среди ночи? Мне такие привычки не нравятся.
— Звоню тогда, когда вы мне больше всего нужны. Но я исправлюсь.
— Что там у вас за шум?
— Мы летим на вертолете, который мне пришлось одолжить.
— Да у вас там дела все лучше и лучше. Как проходит операция?
— Отвратительно. Кафаров мертв. Бомбы украдены. Какие-то бандиты пытались устроить нам засаду.
— Вы объявлены в розыск. Вам это понравится: «Разыскиваются по подозрению в торговле ядерным оружием».
Дима потянул за ручку управления, чтобы избежать столкновения с очередной линией электропередачи. Мозг его в это время отчаянно пытался осмыслить услышанное.
— Тогда зачем вы со мной разговариваете? Вряд ли теперь это пойдет на пользу вашей карьере.
Оморова довольно соблазнительно вздохнула:
— Моя карьера летит ко всем чертям. Всех, кто участвовал в операции, перевели на второстепенную работу.
— Мне нужно увидеться с Палевым.
— Он сидит под домашним арестом. Я бы на вашем месте держалась подальше от Москвы.
— Просто скажите мне, где он. И мне нужно как можно больше информации о бывшем спецназовце и бывшем агенте ЦРУ, недавно переметнувшемся к ССО, по имени Соломон или Сулейман. Пожалуйста.
— Мне завтра рано вставать.
— Вы мне поверите, если я скажу, что от этого зависит будущее человечества?
— Ладно, ладно. Позвоните мне попозже.
Она повесила трубку.
Владимир, все еще державший в руке какую-то медицинскую склянку, перегнулся через спинку Диминого сиденья:
— Дарвиш умер. Мне очень жаль.
«Боже мой, что же теперь будет с Амарой?» — подумал Дима. Проследив за взглядом Владимира, увидел, что она беззвучно плакала, склонившись над телом отца.
62
Помимо сложностей с управлением вертолетом, у Димы было полно других проблем, о которых он размышлял по пути на север. Радость оттого, что он сумел угнать полицейский вертолет, сменилась потрясением от смерти Дарвиша. Эта смерть снова возродила в нем решимость так или иначе отомстить предателям и довести операцию до конца. Смерть Дарвиша не будет напрасной. По крайней мере, это он обязан был сделать для своего старого друга. Оморова намекнула ему на то, что чувство свободы, испытанное после бегства на вертолете, обманчиво. В воздухе вертолет представлял собой мишень. Нужно было спускаться на землю, найти какой-то другой транспорт, который доставит их в Москву незамеченными. Кролль слышал их разговор сквозь наушники Димы.
— Значит, теперь мы вне закона. Думаю, можно попрощаться с вознаграждением за нашу прогулку по горам.
Дима собрался с силами и приготовился выслушивать нытье Кролля.
— А я никогда не говорил, что все будет легко и просто.
— Я надеялся свозить детей в парижский Диснейленд.
— Ага, как же. Да их мамаши тебя на порог не пустят.
— А я бы мамаш тоже взял. Я уже все продумал.
Меньше всего Диме хотелось сейчас обсуждать бесконечные катастрофы в личной жизни Кролля.
— Когда перестанешь ныть, может, пошевелишь мозгами и придумаешь что-нибудь?
Кролль оживился:
— Знаешь, этот вертолет кучу денег стоит. Можно его продать.
— Тебе бы только ржать.
— Я серьезно. Билясувар. Всего пятьдесят с чем-то километров от азербайджанской границы. К тому времени, как они узнают обо всем, мы уже давно избавимся от твоей вертушки.
Вот за что Дима любил Кролля — он всегда находил самое нестандартное решение проблемы.
Билясувар. В советские времена это было кладбище самолетов — потрепанных, бесполезных или настолько устаревших, что их уже нельзя было уговорить держаться в воздухе. С тех пор как Азербайджан получил независимость, город превратился в основной центр вторичной переработки алюминия и продажи запчастей. Здесь также шла оживленная торговля летательными аппаратами сомнительного происхождения.
План был рискованный, но другого придумать никто не мог.
Когда они пересекли границу, небо на востоке уже светлело. Дима держался низко, чтобы вертолет не засекли радары. Он размышлял о Блэкберне. Американские военные в лепешку разобьются, но узнают, что произошло с Коулом. Что расскажет им сержант? Поверят ли они ему? Может, его передадут ЦРУ? Ради Дарвиша, ради Блэкберна, ради него самого необходимо было остановить Соломона любой ценой — пока не стало слишком поздно.
— Ты только посмотри на это!
Кролль снова превратился в мальчишку. Его вернуло к жизни зрелище внизу: ржавеющие обломки холодной войны. Стая вертолетов Ми всех моделей окружала полдюжины Ту-95, или, как их называли на
