Ратники уже давно расстались с мечтой о мясе, теперь радовались даже сушёным ягодам. В пищу шло всё: кожи, береста чумов, мёрзлая кора, личинки жуков, спрятавшиеся в пнях и стволах. Обезумевшие от голода, вои всё чаще с жадностью поглядывали на оленей, которые из последних сил тянули нарты с ранеными и скарбом. Скотина тоже отощала, питаясь одной жухлой травой, добываемой из-под снега. До Камня могла и не дотянуть.
Скоро среди новгородцев поднялся ропот. Разочарованные и отчаявшиеся, они принялись оскорблять Моислава, кричали, что он обманул их. Самые пылкие предлагали отправить его под лёд вслед за Сбыславом. Но самозваный кудесник и здесь сумел выкрутиться. Умело играя словами, он убедил замороченных воев, что причина неутихающих бедствий в их неверии и лукавстве.
- Коварные как гиены, - гремел он. -Вы молились богам, а в сердце затаили обман. Как могли боги помочь нам, если видели среди вас двуличие и мерзость? Непостоянством своим вы обманули ожидания миродержцев. На колени, презренные! Не меня, но вас судить надобно - за скверну вашу, за ложь, за себялюбие...
Удивительным этим вывертом Моислав не только спас себя, но и внёс раздор в новгородское войско, заставив людей подозревать друг друга. Те, кого он припечатал особенно сильно, должны были отказаться от своей доли в добыче и неустанно каяться, надеясь на снисхождение товарищей. Их вывели из войскового круга, обратили в рабов.
- Веди нас, Моислав! - кричал вои. - Мы верим тебе.
Попович наслаждался. Власть его была крепка как никогда. Но беспокойство всё же не отпускало его, ведь голод никуда не делся. Буслай разрешил пустить под нож одного из оленей, но даже это не принесло облегчения измученным людям. Кисловатая и жёсткая лосятина была скверной заменой мясу лесной дичи.
И тут судьба улыбнулась поповичу. Однажды днём с берега вдруг послышался тоскливый вой, и на маленький обрывчик над рекой выскочил старый знакомый - серый волк. Кровь застыла у Моислава в жилах. Что сулил этот знак - новые беды или конец испытаний? В тревоге он посмотрел на зверя. А тот задрал морду и отчаянно взвыл к небесам, пронзая своим голосом колючий югорский воздух.
- Братцы, да что ж это? - плаксиво выкрикнул Лешак. - Сил моих нет терпеть. Хоть подыхай... Опять эта зверюга по наши души пришла.
- Не ной, - рявкнул Нечай. - Все, кто с луками, целься к зверя. Авось попадём.
- Да разве ж можно это? Попович говорил, знак это.
- По мне хоть знак, хоть примета... Достал этот волк хуже горькой редьки. - Нечай быстро извлёк из нарт лук с колчаном, вытащил стрелу, прицелился. - Эх, далековато... Ну, авось не промахнусь.
- А может, поближе подойти? - спросил другой ушкуйник, тоже державший в руках лук. - Чтобы уж наверняка.
- Удерёт...
- И пускай его. Хуже-то не будет.
Нечай в сомнении покосился на него, кивнул.
- Лады. Подойдём поближе.
Несколько воев, растянувшись цепочкой, осторожно двинулись к волку. Тот почему-то не убегал, только знай себе драл горло, неотрывно глядя в небо.
- Ишь ты, - переговаривались вои. - Тоже, видать, жрать хочет.
Лучники подошли на расстояние прицельного выстрела, остановились. Полетела со свистом одна стрела, другая, потом третья. Ни одна не попала.
- Эх вы, вашу мать... - досадливо выругался Нечай.
- А сам-то, - с обидой возразили ему.
Волк же, услыхав пение стрел, перестал выть и с каким-то удивлением, вполне по-человечьи, посмотрел на русичей. Словно жаром обдало от его взгляда. Не мог зверь так взирать на людей. Стало быть, прав был попович - не волк это, а дух небесный. Потому и не попали в него стрелы. Поражённые этим, люди застыли в страхе, волк же быстро развернулся и умчался в лес - только его и видели.
- Э-эх, упустили, - сокрушённо проворчал Нечай. Он посмотрел на прочих стрелков и махнул рукой. - Ладно, пошли уж...
Они направились обратно к нартам.
- Не убить вам этого зверя, - хмыкнул Моислав.
- Отчего ж? - спросил бородач.
- Говорю же - Перунов вестник это. Божий зверь. Не по зубам он вам.
- Поглядим ещё...
- И глядеть нечего. Пока боги не отзовут его, ничего вы волку не сделаете.
Нечай бешено взглянул на Моислава, прочистил горло.
- Поостерегись, попович. С огнём ведь играешь. Не ровён час, и зашибить могу.
- И ты тоже поостерегись, Нечаюшка. Может, через твоё святотатство местные духи нас и преследуют, а?
Вопрос был с намёком. Но Нечая трудно было испугать. Он вкрадчиво произнёс:
- А тебе-то, Моиславушка, власть голову не кружит ли? Смотри, мы ведь как вознесли тебя, так и обратно можем спихнуть. За нами не заржавеет. - Он оглянулся на ратников. - Верно говорю, ребята? Пророк-то наш всё обещания раздаёт, облегчение от трудов сулит, а дел за ним что-то не видно. Одни словеса. - Ушкуйник развёл руками и встал враскоряку, издеваясь.
Моислав спрыгнул с нарт, засопел, багровея. Ему захотелось крикнуть: 'Взять его!', но он сдержался. Прежде чем карать, надо было доказать этим неучам, что он прав, дабы ни у кого не возникло сомнений в его избранности.
Отпустив рукоятку ножа, Моислав заговорил. Речь его опять была полна клятв, угроз и призывов к вседержителям. Ничего нового не сказал попович, но отчего-то люди, слушая его, в который раз преобразились и, воспламенённые, готовы были выполнить любой его приказ. Моислав упивался этим. 'Перун, Велес и весь сонм богов помогают мне, - думал он. - Иначе кто бы пошёл за мной?'. И впрямь, если бы он говорил от себя, лукаво ссылаясь на божественную волю, кто бы ему поверил? Не иначе, боги осенили его своим благоволением, передали ему власть над человеками, чтобы он мог вести людей к свету. А значит, испытания его не напрасны, и скоро за них должна воспоследовать награда. Так думал Моислав, зажигая своей верой окружающих.
Но тут за спиной поповича раздалось какое-то кхеканье, и, обрывая его речь, прозвучал насмешливо-удивлённый голос:
- Теперь-то вижу, чем ты народ околдовал, попович. Ай, молодца!
Моислав резко обернулся. Шагах в пяти от него, держась за нарты, стоял Буслай.
- Тебе бы на вече горлопанить, а не здесь глотку драть, - добавил он.
- Не искушай, Буслай, - предупредил попович. - Вижу, вы с Нечаем - одного поля ягоды. Оба насмешники да святотатцы.
- Грешны, - согласился Буслай. - А кто без греха?
- Думаешь, без богов весь путь пройдёшь? Без богов ты никто. Они тебе и путь проторят, они же и в гроб вгонят.
- Так-то оно так. Да только не видели мы от них благодеяний пока. Уж и вятших им отдали, а всё без толку.
- Стало быть, мало отдали. Не все желания утолили.
- Скоро сами окочуримся, богов-то ублажая.
- Не кощунствуй, Буслай. Договоришься ведь, что и с тобой будет, как с вятшими.
- Болтай! Чтоб мои ребятушки, с которыми я вместе щи хлебал, на меня же руку подняли? Не бывать такому. Верно я говорю, братцы?
Ратники что-то пробурчали, не желая участвовать в споре. Буслай нахмурился. Не понравилось ему, что старые боевые товарищи повели себя как робкие овцы. Не бывало такого прежде. Моислав же сразу воспрял духом. Победно поглядев на сотника, он усмехнулся.
- Надо будет, и тебя засудим, Буслай, - сказал он. - Пред богами все равны...
Но тут один из ратников вскинул руку и выкрикнул:
