Ранит, - напучась он к скоку, зияет; вкруг страшного зева
Пена клубится; в груди его стонет могучее сердце;
I 'невно косматым хвостом по своим он бокам и по бедрам
Хлещет кругом и себя самого подстрекает на битву;
Взором сверкает и вдруг, увлеченный свирепством, несется
Пли стрельца растерзать, или в толпище первым погибнуть. -
Так поощряла Р спида и сила и мужество сердца
Противостать возвышенному духом Энею герою [Ил. 20. 164 - 175].
(26) Вы видите, что латинское сравнение сокращено до такой скудности, что не может быть ничего более бесцветного; греческое [сравнение], напротив, наполнило [описание] великолепия настоящей охоты обилием и слов и обстоятельств. Так вот, при таком различии [этих сравнений], для того чтобы [их] сопоставлять, надо чуть ли не покрыться краской стыда.
(27) Также троянская рать с латинской ратыо схватилась,
Грулью в грудь, нога к ноге противники бьются [10, 360 - 361].
Фак шишаки и щиты меднобляшные сомкнуты были;
Щит со щитом, шишаке шишаком, человеке человеком [Ил. 16, 214 - 215].
Какое различие [между] тем и другим отрывком, [о том] я предоставляю судить читателю.
(28) Словно как бурый орел, пролетающий в небе высоком,
В лапах уносит змею, вонзая в спину ей когти;
Ранена, в корчах она извивает гибкое тело.
Дыбом встает чешуя, шипенье несется из пасти.
Тянется вверх голова, но смиряет строптивого гада
Птица клювом кривым и взметает воздух крылами. [Гак...
Мчится... Тархон]... [1 1, 751 - 758].
(29) Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птица.
Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева.
Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея:
Жив еще был он. кружился и брани еще не оставил;
Взвившись назад, своего похитителя около выи
В грудь уязвил; и. растерзанный болью, на землю добычу.
Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья;
Сам же. крикнувши звучно, понесся по веянью ветра [Ил. 12, 200 - 207].
(30) Вергилий сообщает об одной только добыче орла и не обращает [внимания на] знамение гомеровского орла, который появился слева, запрещая побеждающим [троянцам] наступать, и, получив от пойманного змея укус, бросил из-за боли добычу, и, совершив благоприятное предзнаменование, улетел с клекотом, свидетельствующим о печали: всем этим был дан знак о сомнительности победы. [Однако], так как пропущено то, что давало душу сравнению, в латинских стихах осталось как бы [одно] бездыханное тело.
(31) ...[Молва]...
Жмется робко сперва, по потом вырастает до неба,
Ходит сама по земле, голова же прячется в тучах [4, 173, 176 - 177].
... [Распря ]
Малая в самом начале, она пресмыкается; после
В небо уходит главой, а стопами по долу ступает [Ил. 4, 440, 442 - 443].
Гомер сказал, что Распря, то есть соперничество, начинается с малого и потом при усилении вырастает вплоть до неба. (32) Марон также сказал это о Молве, но [сказал] несообразно [с положением дела]. Ведь не является равнозначным возрастание распри и молвы, потому что распря, даже если бы она дошла вплоть до взаимных опустошений и войн, по-прежнему является распрей, и та, которая возросла, остается той же самой. Но молва, когда она безмерно распространяется, перестает отныне быть молвой и становится уже известным событием. Ведь кто бы назвал молвой какое-нибудь событие, известное [на пространстве] от земли до неба? Затем он не смог сделать равнозначным и само сравнение. Тот сказал о небе, [а] этот - о воздухе {20} и тучах.
{20 Слова in auras С. Ошеров перевел как «до неба»; Макробий, видимо, считает, что in auras Вергилия не равнозначно п?сбн? Гомера.}
(33) Не сравнивать же всего, что [Вергилий] переписал у [греческого] сочинителя, было то основание, что он хотел включить в каждую часть своего произведения подражание какому-нибудь месту из Гомера и, однако, не смог сравниться с известной божественностью [гомеровских стихов] при помощи [только] человеческих усилий, как, [например], в том месте, которое я прошу оценить сообща при нашем общем обсуждении.
(34) После того как Минерва придала своему сражающемуся Диомеду огненное свечение, и среди сечи с врагами в защиту воина выступает сияние [его] головы и даже плеч:
Пламень ему от щита и шелома зажгла неугасный [Ил. 5, 4]. {21}
{21 Словам (пересказу) Макробия больше соответствует строка: «Пламень подобный зажгла вкруг главы и рамен Диомеда» (Ил. 5, 7).}
(35) Восхищенный сверх [всякой] меры, Вергилий воспользовался этим неумеренно. Ведь он таким образом говорит о Турне:
...на шлеме колышется красная грива,
Мечет молнии медь щита [9, 731 - 732 (732 - 733)], -
и слагает то же [самое] об Энее:
Шлем горит на челе, пламенеет грива на гребне,
Выпуклый щит золотой посылает огненный отсвет [10, 270 - 271].
Настолько некстати это помещено здесь, ясно, потому что Эней еще и не сражался, но только объявился, прибыв на корабле. (36) В другом месте [он пишет]:
Шлем украшает его Химера с гривой тройною,
Дышит огнем ее пасть, как жерло кипящее Этны [7, 785 - 786].
Что же до того, что Эней любуется оружием, недавно доставленным от Вулкана и разложенным на земле, [то об этом сказано]:
...[озирает]
С грозной гривою шлем и [с клинком], как пламя, горящим [Меч]... [8,619 - 621].
(37) Вы хотите узнать о желании [Вергилия] использовать другие [стихи Гомера]? Захваченный блистательностью [того] отрывка, [о] котором мы [уже] упоминали выше:
Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями:
Быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида
Окрест бессмертной главы, и потрясся Олимп многохолмный. -
(38) он с запозданием [тоже] захотел выразить равное почтение рекущему Юпитеру. Ведь хотя и в первом свитке, и в четвертом, и в девятом Юпитер говорит, не вызывая трепета, [но], наконец, после перебранки Юноны и Венеры
...[всемогущий Отец]...
Начал, и, внемля ему, небожители смолкли в чертоге,
В страхе глубины земли и выси небесные смолкли.
Стихли Зефиры и зыбь улеглась на море безбурном [10, 100 - 103], -
словно он был [уже] не тем, кто немного раньше говорил, не встречая какую-либо покорность всего мира. (39) Похожее несоответствие есть [и] в [применении] весов тем же [самым] Юпитером, что он заимствовал из этого места:
Зевс распростер, промыслитель, весы золотые [Ил. 22, 209].
Ведь так как Юнона уже сделала предсказание о Турне:
Ныне же храбрый вступил с судьбой в неравную битву.
Паркой назначенный срок и десница врага уже близки [12, 149 - 150], -
и было [уже] объявлено, что Турн непременно погибнет, с запозданием, но все же
