Завязывая узел, он услышал какой-то шорох в гостиной. Открыв дверь, он увидел Саманту. В этот момент она как раз протянула руку, собираясь взять со стола пресс-папье из зеленого стекла.
Подняв голову, она удивленно посмотрела на него.
– О, я думала, что ты уже ушел, – сказала она. На ней была шаль кремового цвета, прошитая золотыми нитками, и длинные, до самых локтей перчатки из тонкой кожи.
– Я скоро уйду.
– Жаль, что сегодня вечером тебя не будет с нами. Я немного волнуюсь, но думаю, что все будет хорошо, – заверила она его. – Мне пришла в голову мысль, что было бы неплохо потереть рукой это пресс- папье, в котором живут эльфы. Мне сейчас необходима помощь волшебников.
– Тебе не нужны волшебники, Сэм. Ты сегодня просто прекрасна.
Услышав его слова, Саманта улыбнулась, и ее глаза засверкали от радости.
– Благодарю тебя, – прошептала она.
Они стояли и смотрели друг на друга. Молчание нарушила Саманта.
– Мне пора идти вниз, – сказала она и вернулась в свою комнату.
Йелю очень хотелось окликнуть ее, и все-таки он удержался от этого соблазна. Наверное, ему, как всегда, помог его природный здравый смысл. Он спокойно проживет свою жизнь без этой женщины.
Однако почему же тогда он чувствует себя таким одиноким и покинутым?
Йель смотрел ей вслед до тех пор, пока она не закрыла за собой дверь своей спальни, а потом, вернувшись к назойливому камердинеру, он довольно быстро закончил свой туалет.
Он надел официальный вечерний костюм – белые бриджи до колен, темно-красный бархатный пиджак и белый шерстяной жилет. Взяв из рук камердинера шелковую шляпу, Йель велел тому не ждать его и пошел вниз. Войдя в фойе, он услышал смех, доносившийся из гостиной.
Отражаясь от мраморных стен, этот звук громким эхом разносился по всему фойе. Почти все приглашенные уже прибыли. В фойе остались только он, Фенли и еще несколько лакеев, ожидающих прибытия последних гостей.
– Ваша лошадь оседлана, милорд, – сказал Йелю Фенли. Один из лакеев уже держал в руках его пальто.
– Да, благодарю, – ответил Йель. Он не стал надевать пальто. Его мысли сейчас были заняты совсем другим. Йель некоторое время неподвижно стоял, прислушиваясь к голосам, доносившимся из гостиной, а потом подошел поближе.
Дверь была открыта, и он увидел, что в гостиной яблоку негде упасть. Отыскав взглядом Вейланда и Марион, он крайне удивился, увидев рядом с ними двух старших сыновей. Йель сразу вспомнил свое детство. После шести часов вечера ни ему, ни его брату и сестре не разрешали выходить из детской. Нужно сказать, что Мэтью и Джон вели себя вполне достойно.
Его сестра Твайла тоже приехала. Он узнал ее по белокурым волосам, голубым глазам и фамильному носу Кардероков. Ей досталась миниатюрная копия этого знаменитого носа. Однако за эти годы она постарела. На лице у нее появились морщины, а талия заметно располнела. Судя по всему, она была счастлива и здорова, чего нельзя было сказать о его острой на язык сестрице одиннадцать лет тому назад.
Рядом с ней стоял какой-то незнакомый мужчина. Глядя на то, с каким высокомерием он разговаривает с его сестрой, Йель сразу понял, что это муж Твайлы. Тот, которого Вейланд назвал болваном.
В этот момент толпа расступилась, и он увидел Саманту. Она стояла рядом с «болваном». Грациозная и уверенная в себе, она разговаривала с двумя молодыми дамами примерно того же возраста, что и она сама. Должно быть, они кузины Йеля, которых он давным-давно забыл. Приглядевшись к ним, он так и не вспомнил ни одну из этих женщин.
Однако для него было вполне очевидно, что Саманта затмевала всех находившихся в гостиной женщин. Он знал, как она волновалась перед встречей с его родственниками, и теперь его душу переполняла гордость за то, с каким достоинством она держится.
Саманта внимательно выслушала одну из этих женщин, а потом решительно покачала головой. Интересно, подумал он, не о нем ли она сейчас спрашивала Саманту? Жалеет ли Саманта о том, что в эту минуту Йеля нет рядом с ней? Хочет ли она, чтобы он присоединился к ним?
И тут Саманта засмеялась.
Он слышал ее смех, но не ушами, он ощущал этот звук каждой клеточкой своего тела.
В этот момент он почувствовал нечто похожее на удар молнии. Это была та самая легендарная молния, которой остерегается каждый здравомыслящий мужчина. Та, в существование которой он никогда не верил.
В самое сердце его поразила Любовь.
Пошатнувшись, Йель отступил назад, капитулируя перед той безмерной любовью, которую он испытывал к Саманте. Чему он так удивляется? Ведь он понял, что любит ее, с той самой минуты, как увидел ее в первый раз. Просто со временем его любовь стала еще сильнее и еще больше. Она превратилась в невероятное, умопомрачительное чувство.
И завтра его любовь к Саманте останется такой же огромной. Он ощущал это всем своим сердцем.
Гуляя по улицам Лондона, он думал о том, что может полюбить ее. На самом же деле он просто боялся этого. Однако сейчас, пока он смотрел, как в ее веселых глазах отражается пламя свечей, все его опасения показались ему просто глупыми и совершенно безосновательными.
– Ваше пальто, милорд, – откуда-то издалека донесся до него голос лакея.
Удивленный Йель повернулся и посмотрел на него.
В то время как в его душе произошла огромная перемена, весь остальной мир совершенно не изменился. Изменился только он один.
И это, наверное, одно из самых удивительных свойств любви. Никто не знает, что он сейчас чувствует. Это чувство особенное, неповторимое… и принадлежит оно только ему одному.
Он снова посмотрел на Саманту. К ней подошел какой-то мужчина и предложил ей бокал вина. Йель не узнал этого человека, однако почувствовал, что его поведение ему крайне неприятно.
– Фенли, кто этот мужчина, который разговаривает с моей женой?
Внимательно посмотрев на собеседника Саманты, Фенли сказал:
– Это ваш кузен Ричард. Он ваш дальний родственник со стороны первой жены вашего отца.
Йель так и не вспомнил этого Ричарда, но, тем не менее, щеголь ему отнюдь не нравился. Его накрахмаленный воротник казался Йелю слишком высоким, а жилет в желто-зеленую полоску – слишком вульгарным.
В этот момент Саманта засмеялась какой-то шутке Ричарда, и Йель просто застонал от досады.
– Что-то случилось, милорд? – спокойно спросил Фенли.
– Ничего не случилось, – ответил Йель, не сводя глаз с Ричарда. – Прикажи отправить моего коня в конюшню и пошли записку лорду Гренвиллю. Напиши ему, что я искренне сожалею о том, что не смогу сегодня отужинать с ним.
– Следует ли мне указать причину, помешавшую вам приехать к нему на ужин?
– Напиши, что я должен ужинать со своей женой, – сказал Йель и поспешил в гостиную.
ГЛАВА 16
Саманта вежливо слушала, как мужчина, который был ей представлен как кузен Ричард, монотонно бубнит что-то о своей великолепной коллекции вин. Она старательно пыталась запомнить всех родственников и в лицо, и по именам. Однако их было так много, что под конец у нее просто разболелась голова. Самое большое впечатление на нее произвел дядя Норрис, который пользовался слуховым рожком и кричал так громко, как будто все остальные тоже были глухими.
Сделав глоток вина из бокала, который принес ей Ричард, Саманта почувствовала, как у нее по спине пробежала легкая дрожь.
Ее сердце замерло. Саманта повернулась, и ей показалось, что даже воздух в комнате стал каким-то особенным.
Все сразу затихли и медленно двинулись к двери. Хотя ей ничего не было видно, однако она почувствовала, что в гостиной появился ее муж.
