которые испортили мне жизнь, да? Да! Да! Несомненно! Должна ли я им за это отомстить, должна ли?»
Тут ее машину подрезали. Она сначала ударила по тормозам. Потом бросилась зачем-то в погоню за наглой «тойотой». Догнала. Посмотрела гневно на водителя.
Водитель, конечно, был мужик. Он трепался по мобильнику и не обращал на нее никакого внимания.
Вот тебе еще один аргумент.
Бешено засмеялась корова.
На экране мобильника высветился неизвестный телефон.
– Ну, чего? – спросила.
А в ответ:
– Привет. Это Артур. Подумала: «Вот и хорошо».
Припарковалась. И еще в зеркало зачем-то посмотрела.
– Да, Артур, слушаю тебя.
– Я чего-то не врубился: ты, что ли, пообщаться хочешь? На фига? Торговаться? Так ты мою цену за свое спокойствие знаешь.
Вздохнула и произнесла, как умела томно:
– Тебе не приходило в голову, что я просто хочу тебя видеть?
На том конце возникла длинная, на парочку МХАТов, пауза.
– Я – женщина, хочу видеть тебя, мужчину, – продолжила Наташа, строя при этом в зеркало всякие рожицы, чтобы уж совсем не было противно. – Разве это так удивительно?
Артур попытался что-то возразить, но Наташа не позволила:
– Знаешь, что я скажу тебе, Артур, я принадлежу к тому сорту женщин, которых мало кому удавалось победить. Однако мужчина, который одержал надо мной победу, мне сразу становится интересен… – вздохнула, показала себе язык. – Я должна признаться: ты интересен мне, Артур.
– Не п… – в последний момент Артур проглотил ругательство.
– Зачем же ругаться? Это нехорошо. Скажу тебе честно: я не привыкла назначать свидания мужикам, но нам с тобой обязательно надо поговорить. Мне надо. Я должна тебе многое сказать и многое объяснить.
Снова возникла пауза.
Потом Артур сказал:
– Если это провокация, урою по-черному. Так урою, что все, что было, покажется веселым мультиком. Поняла?
– Милый мой, – хитрая, хотя и усталая рожица смотрела на нее из зеркала, – милый мой, тебе женщина практически назначает свидание, а ты… Короче, я все сказала. Только не заставляй меня назначать тебе время и место встречи – это будет совсем уж беспредел. Жду звонка.
Подумала: «А играть-то приятно. Наверное, Штирлицу тоже нравилась его работа, иначе он бы столько лет среди фашистов не торчал».
Придя на работу, она первым делом направилась к Цветкову.
Секретарша Юля посмотрела на Наташу своими коровьими глазами и произнесла вяло:
– Алексей Николаевич вас, конечно, примет. Вас – конечно.
Цветков принял тут же. Улыбался. Предлагал чаю. Старался вести себя корректно, хотя и косил все время глазом в вырез Наташиной блузки.
Сообщение о том, что с Артуром она справится сама, Цветков воспринял без радости и даже, как показалось, с некоторой обидой:
– Я тут тоже, в общем, нашел кое-какие каналы. Но если вы сами нашли способ…
– Я – сама, – гордо ответила Наташа, подумав о том, что было бы так сладко подойти сейчас к Цветкову, положить руки ему на плечи, посмотреть в глаза, поцеловать, а потом сорваться отсюда к ней домой – к нему-то нельзя – и целоваться на светофорах и уже в лифте начать снимать друг с друга одежду, а потом в квартире мягко отстраниться: «Я – в душ», и выйти в своем голубом пеньюаре, и услышать восторженное: «Ты, ты, ты…», и поцелуем закрыть ненужный поток слов…
«Никогда у меня больше так не будет, – подумала Наташа, едва сдерживая слезы. – Никогда».
Цветков уловил изменение ее настроения, подошел близко, спросил:
– Что с вами? Я…
– Все в порядке, Алексей Николаевич, – не дала ему договорить Наташа. – Все хорошо. Я вам очень благодарна. За все. За все, за все. Правда.
И выбежала из кабинета.
ЖАН
Артур назначил ей встречу в модном подмосковном ресторане «Фазенда».
– Я там петь буду. Придешь – скажешь, чтобы посадили за мой столик. Я предупрежу.
Наташа знала, что эстрадные звезды в одиночку не ходят. Свита придает им солидности. Значит, за столом будут сидеть придурковатые охранники и смазливые девчонки. Это, конечно, немного осложняло ситуацию, но, с другой стороны, делало ее еще более захватывающей.
На первую боевую операцию Наташу одевала Рита, причем в свою одежду.
– У тебя нет ничего такого, что Артуру особенно захотелось бы с тебя снять, а у меня есть, – категорически заявила она.
И столь же решительно отмела все попытки Наташи заявить, что в этой первобытно-общинной одежде она даже по квартире ходить не станет, а о том, чтобы выходить в ней в люди, не может быть и речи.
– Так, – строго сказала Рита, – ты реши для себя, подруга, чего ты хочешь: выглядеть интеллигентно или чтобы на тебя бросился Артур?
И Рита напялила на Наташу какие-то куски меха, не столько скрывающие, сколько подчеркивающие все то, что Наташа привыкла скрывать.
Уже выходя вместе с Ритой из квартиры, Наташа вдруг спросила с испугом:
– А вдруг он… ну… не захочет со мной? Представляешь, как будет обидно?
Рита посмотрела на подругу с сожалением:
– Истории известны случаи, когда мужик не смог овладеть бабой. Обратные случаи истории не известны… Знаешь, как в песне поется? Снегопад снегопад, если женщина хочет – у мужика вскочит. Причем обязательно. Поняла меня? Это я тебе как краевед говорю.
Путь до «Фазенды» был не очень далекий, но вполне достаточный для того, чтобы не только настроиться на беседу, но и подумать о постороннем.
Думалось, разумеется, о глупом. Например, начала вдруг размышлять, по каким причинам она вообще ложилась с мужиками. Подумала и поняла, что, по сути, таких причин было всего две: или по любви (чаще), или по скуке (тоже бывало). Только один раз легла, так сказать, по делу.
Сейчас, получается, будет второй вариант. Первый, надо сказать, окончился не то чтобы фиаско, но совсем не так, как предполагалось.
А может, он ее и заразил? Иностранец все-таки…
Наташа затормозила так резко, что едва не врезалась…
Может, и он… Но где его сейчас найдешь? Разве что в воспоминаниях…
Тогда Наташа только начала заниматься журналистикой, писала, о чем поручали, брала разные интервью, с честью выдерживая приставания и тех, у кого брала интервью, и тех, кто их потом печатал.
Это была эпоха, когда народ (точнее, немногочисленная, но весьма заметная его часть) понял, что можно жить красиво. Нужно жить красиво. До такой степени необходимо, что некрасивую жизнь вполне можно считать неприличной.
И тогда в моду начали входить презентации.
Это было время, когда люди по разным признакам начинали делиться на своих и чужих. Например, те, кто ходил на презентации, свои, остальные – чужие. Наташе очень хотелось быть своей и выглядеть прилично, поэтому она, как умела, прорывалась на все эти гульбища знаменитых людей.
На одном из таких празднеств Наташа и познакомилась с Жаном. Жан ей сразу не понравился. Он принадлежал к тому сорту мужчин, которые сначала беззастенчиво рассматривают все открытые части
