оно того стоит).
Ты, наверное, заметил, что пожилые люди удивляются куда реже, чем остальные, и если ты – это только к примеру – разобьёшь вазу, то мама начнет ахать и охать: «Как же так? Как такое могло случиться?!», а бабушка всё спокойно уберёт, ни минуточки не удивляясь.
Пожилой Маг привык ко многому, но эти странные молодые люди уже начали его порядком удивлять.
А когда Маленький Мотороллерчик сказал такие слова: «Вот если над домом Маленького Мотороллерчика написано: «МАЛЕНЬКИЙ МОТОРОЛЛЕРЧИК», – то это значит что?» – Автобус понял, что в их милой компании кто-то явно начал сходить с ума. Оставалось только выяснить: кто именно – то ли посетители, то ли он сам.
– Ну, что это значит? Что? Что? – занервничал Оселок.
– Висит себе табличка, – безнадёжно сказал Маг.
– Это говорит о чём? О чём? О чём? О чём? – продолжал кудахтать Оселок.
– Молодым людям что-то угодно? – Автобус понял, что сейчас упадёт в обморок. (А когда Автобусы падают в обморок – это страшно).
Друзья увидели, что магия Мага тает на глазах, и это прибавило им сил.
– Вы – Зин? – прямо спросил Мотороллерчик. В его голосе дрожала решительность.
– Зин вы или не Зин? – спросил Оселок, и на всякий случай добавил: – Зин ли вы?
И тут Маг как-то сразу стушевался, развернулся и исчез. Друзья ещё не успели сообразить: бояться или радоваться такому обороту событий, – как Автобус появился вновь и громко сказал:
– Езжайте, глядите!
Повинуясь маговскому приказу (а маговскому приказу не повиноваться нельзя), друзья выехали из дома…
Над домом горела надпись: «МАГАЗИН».
– Просто буква «А» сломалась и не горела в сумерках, вот и всё, – подъехал к друзьям старичок.
Друзья понурили фары. Им стало ясно, что помочь сегодня не удастся. Никому.
Они совсем уж было собрались ехать по Большой Дороге каждый в свой домик, но старичок окликнул их:
– Погодите! Вот тут у меня… Понимаете ли, мне очень неудобно вас просить… Тут у меня… Насосы привезли, не могли бы вы п о м о ч ь расставить их на полках?
Оселок сказал:
– Ой… Уф… Мы… ко… не… Мы, конечно.
А Мотороллерчик добавил:
– Мы… ко… по… вам… Мы, конечно, поможем вам.
А потом Оселок собрал все свои мысли и чувства в единственное целое и спросил: на удивление чётко и разборчиво:
– А насосы надо ставить стоя или класть лёжа?
– Не знаю, – замялся Автобус. – А как, по-вашему, лучше?
И друзья стали размышлять над этим вопросом.
Размышления их были приятны. Жизнь казалась им прекрасной и, отчасти, даже удивительной. Не знали друзья, что настоящая Помощь и настоящее Спасение ещё не встретились им. Ещё караулят их на Большой Дороге.
Глава восьмая,
Если ты помнишь, мы покинули Пипа в тот решительный момент его жизни, когда он, опираясь лапками на твёрдый асфальт, медленно поднял голову и увидел…
Так что же увидел Пип?
Множество маленьких, больших, симпатичных, страшных автомобилей проносилось мимо него на огромной скорости. Они мчались столь быстро, будто знали, где дают счастье и спешили попасть на раздачу первыми.
Маленький Пип стоял на обочине. Из глаз его выглядывал ужас. Пип совершенно не понимал, как обратить внимание этих автомобилей на себя.
А тут ещё огромная чёрная машина проехала так близко от носа Пипа, что мышонку пришлось сделать кувырок назад через голову. (Ты, наверное, знаешь, как нелегко сделать это тебе – человеку! – а теперь представь, сколько бы это стоило сил, если бы ты был мышонком!.. Кошмар!..)
Мимо всё ехали и ехали, ехали и ехали, ехали и ехали. Всё машины и машины, машины и машины. Всё мимо и мимо, мимо и мимо…
А стоило Пипу чуть ближе подползти к дороге, как кто-нибудь обязательно обдавал его противным газом. С непривычки Пип даже потерял сознание, но от страха быстро его нашёл.
И вдруг – о счастье! – прямо рядом с Пипом остановилась огромная белая машина с красным крестом на боку.
Машина спросила:
– Помощь требуется?
– Очень! – обрадовался Пип.
– Хорошо, – обрадовалась в свою очередь машина с красным крестом. – Записываю: нужна помощь. Не волнуйтесь, всё записано.
Взревев мотором, машина умчалась.
«Да, – подумал Пип с печалью. – Законов Города мне не понять. Это уж точно».
И мышонок снова уселся на краю дороги, положив голову на лапку, и от безысходности и тоски начал петь.
Первый куплет сочинился у Пипа очень быстро, будто сам собой.
Куплет получился такой:
А вот дальше произошла заминка, потому что, что именно «но зато» – мышонок не знал.
И поскольку остальные куплеты никак не придумывались, мышонку пришлось ограничиться одним и петь его на разные мелодии.
Как это ему удавалось, я описывать не буду. Если хочешь, – попробуй сам и убедишься, что это не так уж трудно петь одни и те же слова на разные мелодии.
И как раз, когда Пип пел свою песню на самый печальный мотив, он услышал, как над головой его раздались очень приятные слова: «Вы весьма нежно поёте».
Заметил Пипа ОСУА № 12. Ведь ОСУА всегда ездят солидно, то есть медленно, и потому немудрено, что они замечают даже мышат.
Пип знал, что должен сделать вежливый мышонок, когда встречается с кем-нибудь.
Первым делом он должен поздороваться.
И Пип сказал:
– Здравствуйте.
– Приветствую вас, – ответил ОСУА № 12, чрезвычайно довольный столь вежливым обращением.
Вторым делом вежливый мышонок должен представиться.
И Пип представился:
– Пип.
ОСУА № 12 понимающе улыбнулся. Он решил, что маленькое существо хочет говорить с ним на специальном машинном языке, и произнёс самое распространённое среди машин слово:
– Бип.
Пип подумал, что ОСУА № 12 плохо слышит, и громко-громко крикнул, ударяя себя лапкой в грудь:
– Пип!
ОСУА № 12 очень не понравилось, что, во-первых, на него кричат, а, во-вторых, что его учат, и он вежливо, но настойчиво возразил:
