птицы. Символика непонятна, ничего предположить не могу.
— Может это символ Троицы?
— Гадать можно сколько угодно. Это не наш путь.
— Да?
— Да! Артем сказал: «Ищите все необычное». Вот и пойдем.
— В смысле дальше?
— Почему нет?
Переместившись к западному фасаду, мальчики повторили трудоемкую процедуру подробной фиксации на цифровые носители всех деталей белокаменного декора храма.
— Ну как? — спросил Иван, снова первым завершив съемку.
— Есть несколько деталей.
— Например?
— Например, здесь в скульптурном ряду над центральным входом не десять фигур, а только девять. Причем в центре — птица, напоминающая одновременно и Солнце, и голубя, которым обычно обозначают святой дух.
— Интересно. На северном фасаде в центре был человек, похожий на Христа. То есть бог-сын. Здесь — голубь, который святой дух. Тогда на южном фасаде должен быть бог-отец, то есть Саваоф.
— Ну не знаю…
— А чего? Сейчас сбегаем, проверим!
— Погоди. Тебе не кажется странным, что по твоей версии бог оказывается в одном ряду с людьми? Пусть со святыми — они все с нимбами, но все-таки с людьми, а?
Иван с чувством почесал в затылке.
— Э-э… Ну, вообще-то, Христос — это земное воплощение бога. Сын человеческий. То есть он реально ходил по земле, лечил, утешал, помогал. И женщина у него была. И, судя по тому, что мы обнаружили на Рублевском Спасе, возможно был даже ребенок… То есть Христос — достаточно земной, чтобы его изобразить в одном ряду.
И заметь, если опять-таки верить Фоменко, то владимирский князь Андрей Боголюбский — это как раз Христос. А значит у него здесь были родственники. Получается, что изображение Христа и князей, как равных, допустимо и даже логично. Они родственники. Согласен?
— Не знаю. Вам, христианам, виднее.
— Сделай лицо попроще. И лучше скажи, ты знаешь, что такое палетка Нармера?
— Типа ты умный, да?
— Типа я серьезно спрашиваю.
— Нет, не знаю.
— Палетка — это такая штука из камня — небольшая фигурная табличка, на обеих сторонах которой вырезаны рельефы. Считается, что на ней символически изображено очень важное событие — объединение фараоном Нармером (или в другом прочтении Менесом) Верхнего и Нижнего Египта.
— И что?
— Эта палетка знаменита настолько, что ее приводят в каждом иллюстрированном учебнике по древней истории.
— И что?
— А то, что на палетке символ объединения изображен как два зверя с длинными переплетенными шеями.
— И что?
— Тебя заклинило? Посмотри вон слева вверху — две птицы с переплетенными шеями. Очень сходная символика.
— Угу.
— Чего угу?
— Не понятно к чему ты хочешь пристегнуть этот символ. К объединению чего с чем?
— Я не собираюсь ничего никуда пристегивать. Просто отмечаю, что здесь и на палетке Нармера сходная символика.
— Ну да. Там звери, тут птицы…
— Пошел на фиг! — раздельно и с чувством произнес Иван. — Артем сказал: «Ищите необычное». Такие птицы с шеями — это необычно. Или нет?
— Необычно, — согласился Али.
— Что и требовалось доказать.
Перешли на южный фасад. Здесь было солнечно и потому празднично. На смотровой площадке, нависающей над самым обрывом, резвилась группа младших школьников, выведенная на экскурсию. Их мамы и папы фотографировали собор и были единственными, кто хоть как-то слушал экскурсовода. Детишки просто шумно наслаждались прогулкой и природой, время от времени оглядываясь на старших и делая на минуту внимательные мордочки.
Иван, демонстративно поднимая в рабочее положение фотоаппарат, первым делом посмотрел в центр фигурного ряда над главным (и, кстати, гостеприимно открытым) входом в храм.
Здесь обнаружилась скульптура, которую при желании можно было принять за Саваофа. Но в глубине души Иван признавал, что Али прав. Бог в одном ряду с людьми… это слишком самонадеянно. Даже кощунственно.
Тем более, что некстати вспомнилась подробность о палетке Нармера. Там все фигуры были изображены в разном масштабе. Фараон — гигант, жрецы — в половину его размера, знаменосцы — еще вдвое меньше. А тут все одного роста, как равные… Не, не может быть.
К счастью, вверху слева обнаружилась рельефная картина, которая привлекла его внимание. И он забыл о злосчастной идее с Саваофом.
Изображена была сцена крещения. С облака бог-отец ниспускал вниз, на землю свой дух в виде голубя-Солнца. Под ними склонившийся Христос принимал крещение от Иоанна Крестителя, а справа и слева композицию завершали фигуры двух благословляющих архангелов.
Переместив взгляд к центру, Иван разглядел человека с развернутым свитком, поднявшим правую руку в благословляющем жесте. Интересно, что над ним были видны рельефы с изображением двух людей поменьше. Композиция живо напомнила иконы из серии «Спас в славе», где в центре изображался Христос на троне, а в четырех углах — четыре евангелиста: Иоанн, Марк, Лука и Матфей. Здесь правда фигур, похожих на евангелистов было всего две. Но может остальные не уцелели? Свободного места вокруг достаточно…
Иван подумал и решил, что не будет сообщать Али о своих идеях. Тот уже продемонстрировал душевную черствость и нежелание разделять энтузиазм младшего соратника. Не стоило подставляться еще раз.
В самой правой части, как бы завершающей смысловую композицию, Иван углядел нечто, что обычно именовалось «Полет Александра Македонского на грифонах». Когда-то в школе учительница рассказывала об архитектурных шедеврах России и показывала этот рельеф на картинке. Иван тогда, помнится, очень удивлялся объяснениям. Непонятно было: зачем на христианском храме изобразили Александра Македонского, который, кстати, жил до Христа, и, стало быть, являлся язычником. И с какой стати великому полководцу вздумалось летать на грифонах? А если и числился за ним такой грех (например, после затяжной пирушки), то какой гад запечатлел его в столь непотребном виде?..
— Сцена вознесения, — произнес над ухом Али.
— Чего?
— Гляди, человек как бы вырастает из некого ящика. Вероятно, это вознесение Иисуса, вышедшего из гроба.
— Думаешь?
