Следом за первым появился второй корабль. Два близнеца-брата. Прямые форштевни, короткий бак, массивные грузовые мачты — обычные «Либертосы», жертвы поточного судостроения. И сразу же стало ясно, что это не те суда, за которыми идет охота. Обе посудины идут с полным грузом, низко сидящие корпуса тяжело переваливаются с волны на волну, на носовой палубе лидирующего навалены штабеля леса. На люках второго корабля стоят линейные паровозы.
— Промах, — констатирует Дитрих Борхерт, разочарованно отворачиваясь от перископа.
Кавторанг Самойлов все же для очистки совести прошел между судами, дав наблюдателям возможность, как следует рассмотреть и сфотографировать транспорты.
— Это «Силестра». Эдинбург, — заметил Виктор Котлов, когда подлодка оставила транспорты за кормой, — а первый был «Персиваль».
— Флаг-то не английский, — добавил старпом.
— Парагвайский контора. Красть налоги. Регистрировать в Парагвае. Здесь меньше платят, — раздраженно промолвил немец.
— Англичане и так живут бедно, да у них еще налоги воруют. Верно? — согласился контр- адмирал.
— Так есть. Бедная, несчастная страна. Правители оставили свой народ на произвол судьбы, а люди страдают, — поддержал Котлова Борхерт.
Виктор Николаевич бросил на немца полный изумления взгляд. Поистине, непривычное заявление для внешне суховатого, искренне верящего в превосходство арийцев над прочими народами кадрового военного, убежденного национал-социалиста. А в целом немец был прав. Британии в последней войне досталось больше всех, а еще больше ей досталось после войны.
Голод, бремя репараций, вывоз трофеев победителями, массовая эмиграция поставили на стране большой крест. Всего за десять лет население Великобритании сократилось до двадцати шести миллионов человек, больше остров просто не мог прокормить, да и оставшимся жилось несладко. Несмотря на сохранившиеся предприятия, знаменитые английские верфи, снижение таможенных пошлин в рамках Европейской Унии Британия оставалась одной из самых бедных европейских стран.
— Сами в драку полезли, вот и получили по самое не хочу, — тихо проворчал старпом.
— Те, кто приказал бомбить Баку и Мурманск, давно смылись в Канаду и Австралию, — отреагировал старший лейтенант Владимирский.
Выяснив принадлежность сухогрузов, кавторанг Самойлов отменил боеготовность номер два. Нечего держать людей в напряжении. Пусть подвахтенные отдыхают. Под пристальным взглядом командира все свободные от вахты офицеры покинули центральный пост, кто по каютам, а кто в кают-компанию.
До завтрака минут сорок, ложиться спать бессмысленно, остается скрадывать время дружеским разговором, болтовней ни о чем или чтением. В отличие от командиров, служивших на старых подлодках, на Б-27 читали много. Сказывались относительно человеческие условия обитаемости, возможность найти укромный уголок, где никто не мешает, с подволока не капает и на уровне головы не висят сетки с картошкой, луком и мокрая одежда.
Вскоре к патрулирующим океан подлодкам присоединились остальные корабли дивизиона. К удивлению Котлова, последним пришел не «Махновский бегемот», а Б-24. Капитан третьего ранга Донцов сообщил по внутриэскадренной связи, что его дважды загоняли под воду неизвестные самолеты без опознавательных знаков. Одномоторные штурмовики или истребители. Похожи на американские палубные «Корсары».
— Хорошая примета, — неожиданно улыбнулся Виктор Котлов.
— Контр-адмирал?!
— Рядом шастает американский авианосец, такой же легкий и устаревающий, как «Фрунзе», — наставительным тоном произнес командир бригады, покачивая перед носом Самойлова указательным пальцем. — А что он здесь делает? Правильно, товарищ командир корабля, прикрывает транспорты с наемниками.
— Развязывать войну они тоже не хотят, — согласился Самойлов, — посему и звезды замазали.
— Правильно мыслите, Дмитрий Сидорович. Но если почувствуют, что дело сойдет с рук, стесняться не будут. Отбомбятся прицельно и даже свечку за упокой души не поставят.
Настроение при этом у Котлова было не ахти. Гнетущее, пасмурное, свинцово-тягостное было настроение. Виктор Николаевич не любил, когда дело приобретало политическую окраску. Это означало, что не обойдется без пакостей, подленьких уколов исподтишка и неизбежных потерь, похоронок «погиб смертью героя». Подлость. Мерзкая человеческая подлость, трусливая стрельба в упор, короткий внезапный залп, и так, чтоб наверняка. Чтоб противник не выжил и не разболтал, что в него стреляли.
К сожалению, в XX веке мир не может обойтись без «пограничных конфликтов», «ошибок в распознавании цели», «инцидентов в нейтральных водах» и прочих необъявленных боестолкновений. Разум-то понимает, что это нужно, а душа не лежит, на душе, будто кошки нагадили.
Бросив короткий взгляд на Дитриха Борхерта, контр-адмирал вдруг понял, что немец полностью разделяет его отношение к той гадости, в которую они ввязались. Кадровый офицер-подводник, вроде бы привыкший охотиться на беззащитные транспорты и всегда убегать от равного противника, тем не менее презирал «особые методы» ведения боевых действий.
Тягостные раздумья контр-адмирала Котлова прервал возглас сигнальщика:
— Воздух!
— Приготовиться к погружению!!!
— Одиночный самолет на три румба справа по курсу, — донесся из рубки спокойный, уверенный голос старшего мичмана Окунева. — Дистанция десять миль. Похож на наш Ла-11.
— Где радисты?! Торпеду вам в глотку. Что с радаром?! — проревел Самойлов.
— Виноват. Самолет шел в створе с транспортом. — В люке возникла голова лейтенанта Бергадзе.
— Есть радиопередача. — Это уже радист, матрос второй статьи Коновалов бежит вслед за своим командиром.
У комингса люка возникла неизбежная пробка. И Бергадзе, и Коновалов оба попытались одновременно пролезть в люк. Наблюдавший за этим действом Котлов ехидно хмыкнул и отвернулся. На кавторанга Самойлова страшно было смотреть. Еще минута, и командир Б-27 бросится с кулаками на подчиненных. Нет, обошлось. Радист вовремя сообразил, что почем, и отступил назад, вежливо придержав под руку командира БЧ-4.
— В створе, говоришь, — с угрозой в голосе прошипел Самойлов. — Вижу, что за створ. Бардак у тебя в боевой части.
— Лейтенант Бергадзе, докладывайте! — Контр-адмирал вовремя пресек намечающийся разнос. Не время.
— Товарищ капитан второго ранга. — Лейтенант вытянулся по стойке смирно, умудрившись отступить на шаг в сторону и ничего не задеть. Голова Бергадзе прошла всего в сантиметре от щитка с переключателями режимов насосов.
— Коновалов, говори. Что спешил? — Самойлов решил дать сначала слово радисту.
— Радиопередача с самолета. Открытым клёром. Запрашивают обстановку.
— Так передавайте.
— Есть. — Оба специалиста по радиосвязи поспешили покинуть центральный пост. На этот раз обошлось без курьезов, первым люк миновал старший по званию.
Котлов негромко фыркнул, подмигнул слегка обалдевшему от разыгравшейся у него на глазах сцены немцу и полез в рубку. Ему хотелось лично убедиться в том, что самолет действительно с «Фрунзе». Поднявшись до рубочного люка, контр-адмирал внезапно вспомнил об одном маленьком упущении. Наклонившись к Самойлову, он посоветовал отправить расчеты зенитных автоматов на палубу и проверить канал передачи стрельбовых целеуказаний с радара.
8
