наблюдали за ними с вершины бархана.
Самир знал, что это дурной признак. Волков больше, и значит, рано или поздно они нападут. Вряд ли днем, скорее всего дождутся ночи. И пусть отшельники не представляли такой серьезной опасности, как молодые, полные сил волки, но ведь и ползун-травы больше не было, чтобы оградить стоянку.
Самир решил, что надо постараться дойти до Буровой к закату, поэтому сразу взял достаточно быстрый темп. Он держал девчонку за руку и тянул за собой. Но даже несмотря на это, она скоро выбилась из сил и еле переставляла ноги.
— Так не пойдет, — сказал Самир, в первую очередь самому себе.
Пришлось остановиться и задуматься, что же предпринять.
Девчонка виновато смотрела ему в глаза и уже буквально висла на его руке от усталости, хотя день только начался.
Пустынные волки разделились и теперь подбирались с разных сторон, видимо посчитав, что добыча измотана. Самир распрямился, оскалил зубы и издал боевой клич своего, теперь уже бывшего, клана. Мутафаги остановились.
Отмерив еды и воды на два дня, Самир с сожалением вывалил остальное на песок.
— Теперь меньше воды. Меньше еды. Поняла?
Девочка кивнула.
— Ладно, садись мне на шею. — Он присел, чтобы она смогла взобраться к нему на плечи.
Сначала идти так было непривычно. Самиру все время казалось, что его ноша вот-вот свалится, но вскоре он понял, что это ему действительно только кажется, а на самом деле девчонка крепко держится и уверенно сидит. Тогда он прибавил ходу.
Мутафаги немного отстали — пировали выброшенной Самиром едой. Он даже подумал, что, возможно, они удовольствуются такой добычей, но после полудня волки появились вновь.
Устав сидеть в одной позе, девочка прилегла Самиру на голову, безвольно свесив руки. Он вздохнул, но стерпел.
Через какое-то время он заметил, как одна ее ладошка вдруг начала медленно двигаться, следом за ней — другая. Маленькие пальчики, слабо шевелились и тянулись к его лицу.
Не понимая, что происходит, мутант хотел отпрянуть, но деваться ему было некуда, поэтому он с опаской ждал, что будет дальше, продолжая при этом идти.
Пальчики принялись ощупывать его лицо, прошлись по глазам, пощекотали уши, залезли в нос, заставив непроизвольно фыркнуть, сжали щеки и стали двигать ими так, что губы подались вперед и зашевелились. Самир напрягся, пребывая в полном недоумении, и только когда почувствовал, что его ноша трясется всем телом, догадался, что она смеется и издевается над ним.
— Ах, ты!.. — взревел он. Стянул девчонку с шеи и зло встряхнул.
Она привычно дунула, прогоняя волосы от лица, и посмотрела на него обиженно и виновато одновременно.
Самир не понимал, куда и почему улетучивается его злость, когда она так на него смотрит, но рассерженным себя уже не чувствовал.
— Пристрелю тебя — думаешь, сможешь так же смотреть?! — спросил он с напускным гневом.
Девчонка отрицательно мотнула головой.
— То-то же!
В ответ — кивок.
Самир запыхтел, еще раз угрожающе оскалил клыки и посадил девчонку обратно. Воспользовавшись остановкой, оглянулся проверить, где мутафаги. Волки тоже остановились и ждали, что предпримет будущая добыча: проявит усталость, что послужит сигналом к нападению, либо отправится дальше, и преследование продолжится.
Самир уверенно пошел вперед.
Неожиданно для самого себя он осознал, что совершенно не думает о награде, которую ему дадут за девчонку. Если гетман не соврал, плата должна быть очень большой. Самир пытался представить, как это будет выглядеть в действительности: мешок с монетами, ящик со слитками серебра… на большее фантазии не хватало. У него никогда не было много добра. Особенно после того как он стал «приманкой». И вот сейчас он с трудом представлял, что можно будет сделать с тем богатством, которое ему посулили. Появлялись мысли о том, чтобы начать разводить манисов или обосноваться у подножия горы Крым, завести жену и хозяйство. Но Самир понимал, что все это не для него. Не представлял он себя владельцем фермы или, например, караванщиком… Хотя… караванщиком, может, и стоит попробовать. Он знает все уловки пустынных грабителей и сумеет придумать, как защититься от них.
«Караванщик Самир», — произнес он про себя.
Ему понравилось, как это звучало.
«Карав…»
Щелчок по уху оборвал его мысли. Второй щелчок по другому уху мгновенно привел в бешенство. Он в очередной раз схватил девчонку за шкирку, стянул с плеч и держал перед собой на вытянутой руке. В ярости скалил зубы, грудь вздымалась, воздух с хрипом вырывался из горла.
— Убью! — проговорил он сипло.
Девчонка согласно кивнула и указала пальцем на мешок с едой и водой.
— Что?!
Она закатила глаза.
— Есть? Пить?
Девчонка показала, что второе.
— Нет! — решительно сказал Самир и отправил ее на плечи, чтобы не видеть жалостливого взгляда, перед которым не мог устоять.
Она прилегла на его голову и обняла руками, с покорностью принимая отказ. Самир шел, а она сидела тихо, почти не шевелясь, изредка поглаживая его по щеке. И мутант не выдержал — злясь на самого себя, вытащил из мешка и отдал девчонке бурдюк с водой.
С каким-то непонятным и чуждым волнением в груди он ждал, что девочка засмеется над ним, станет насмехаться над его слабостью. И она засмеялась. Но не так, как он думал. Обняла еще крепче, звонко чмокнула его губами возле уха и жадно напилась.
Самир догадался, что ее беззвучный смех был не издевкой, а благодарностью. Он не понимал эту странную, молчаливую девочку. Не понимал и не узнавал самого себя, будто у него появились новые чувства, ощущения. Ему казалось, что его вдруг стало намного больше, словно он вырос, раздался вширь, стал различать больше звуков и цветов.
Самир помотал головой, прогоняя морок.
До самого вечера он шел, не проронив ни звука, даже когда девчонка замолотила ладошками по его голове, снова требуя воды, он просто протянул бурдюк, никак не отреагировав на ее выходку. Она, наверное, почувствовала, что с ним что-то не так, привстала, перегнулась через его голову и заглянула в глаза. Хлопала ресницами и смотрела так, будто спрашивала: «Что с тобой? Почему молчишь?» А потом надула щеки и выпустила ему в лицо струю воды, которую все это время держала во рту. От неожиданности Самир остановился. Девчонка так искренне, хотя и почти беззвучно смеялась, что подпрыгивала у него на плечах.
Он поморгал, потряс головой, сбрасывая с век капельки воды, а потом громко, басовито захохотал. Услышав его смех, пустынные волки на всякий случай отбежали подальше.
Добраться к закату до Буровой, как хотел Самир, не удалось. Теперь надо было думать, как продержаться ночь без огня. Оголодавшие мутафаги только и ждали, что их добыча остановится и покажет, что устала. С наступлением темноты глаза пустынных волков загорелись красным.
Самир объявил привал и проследил, чтобы девочка наелась и вдоволь напилась. Потом сам утолил жажду, но есть не стал. Разорвав полоски сушеного мяса на части, он бросил несколько в сторону мутафагов. Волки долго ходили вокруг, прежде чем добрались до еды. С рычанием и едва не передравшись, они сожрали мясо, а Самир сразу же подбросил им еще, но уже ближе к себе.
Волки были теперь на расстоянии шести-семи локтей и, заглатывая очередной кусок, все чаще смотрели на живую добычу.
