– Да, конечно. Он вздохнул:
– Может, он был и не из моей конюшни.
– Черт побери, – возмутился я тоном налогоплательщика, чьи гроши транжирят.
Он пожал плечами, порылся в конверте, который держал как святую реликвию, и извлек оттуда фотографию, которую передал мне. Это вполне мог быть сыщик, описанный мне Ребулем, разве что помоложе.
– Вот он, Доливе, – сказал Фару. Я продолжал молчать.
– Ну так что?
Я спросил:
– У вас нет более свежего снимка?
Он хмыкнул:
– Да он совсем недавний. Его сделали всего несколько часов назад.
Из своего бесценного пакета он вытащил еще две совсем новые, ярко-блестящие крупноформатные фотографии, которые все время пытались свернуться. На одной Доливе предстал по пояс. На второй было видно только его лицо. То, что в альбомах художественных репродукций называют деталью. Как произведение искусства она бы не забылась. Малый выглядел поистине устрашающе.
Поднявшаяся со стула, чтобы полюбоваться картиной, Элен слегка вскрикнула.
– Дерьмо! – выругался я.
– Да, – вкрадчиво произнес Фару. – Наверное, и он так выразился. С воспитанием у него было неважно.
Он был похож на баранье рагу, только баранье рагу горячее.
Комиссар собрал свои картинки.
– Он это или не он? – спросил Фару.
Я обменялся быстрым взглядом с Элен:
– Он. Да, точно. А вы еще хотели ему сказать пару слов! Что с ним случилось?
– Две пули из винтовки 22-го калибра.
Мои скулы сжались. Но молодец я, вывернулся. Я засмеялся. Извлек из кармана пушку и протянул Фару:
– Его убил не я. Он отмахнулся:
– Уберите свой ствол. Прежде всего, это ничего не доказывает, а потом вас никто не обвиняет... Мы нашли убийцу.
– Осторожнее на поворотах, – заметила Элен.
– Он дожидался нас у себя.
– Вот как? – произнес я.
– Леменье, шантажист. Я выложил 'Сумерки':
– Но он тоже мертв!
– Можно подумать, они убили друг друга.
– Гм... и... а какова же моя роль?
– Никакая. Во всяком случае, я так надеюсь. Но мне показалось забавным, что у вас произошла стычка с Доливе в ночь его смерти...
– Стычка – это громко сказано.
– Но ведь он вам наступал на мозоли?
– Куда деваться? Он же бывший полицейский.
– И был очень пьян?
– Во всяком случае, так выглядел.
– По мнению врача, он не пил... Был один?
Я зевнул, будто после тяжелого перепоя.
– В моих глазах он двоился.
– Вы не припоминаете никаких важных подробностей?
– Нет... Скажите-ка...
Я постучал по номеру 'Сумерек':
– ...Относительно Леменье. О нем пресса сообщает, но о вашем Доливе...
Фару вздохнул:
– Он был мерзавцем из мерзавцев, но работал у нас. Поэтому мы и не шумим. Его тело было обнаружено раньше, чем Леменье, и когда вы звонили, я еще об этом не знал, но коллеги пронюхали и смолчали...
