затем раздался короткий, полный ужаса крик, почти сразу же перешедший в придушенный хрип. Подполковник быстро обернулся…
Лестницы позади него не было, на четыре ступени ниже стояла сплошная каменная стена, густо забрызганная посередине… кровью!
Штерн метнулся вниз и всем телом налетел на стену… Она даже не дрогнула, под перчатками скафандра был самый настоящий, неизвестно откуда появившийся камень! Ударив пару раз кулаком по этой монолитной стене, подполковникна секунду замер, а потом медленно развернулся навстречу открытому выходу на крышу.
Оставшийся десяток ступеней Йозеф Штерн преодолевал десять минут, с огромным трудом переставляя ноги. В голове у него звенела пустота — ни единой мысли, ни одного желания, да и о чем ему было думать, когда он уже знал все! Все, что случилось с его полукогортой, все, что будет через несколько минут с ним самим. Он не понимал, как это знание пришло к нему, он просто знал и потому шел так медленно! Наконец он остановился в проеме открытой двери и оглядел плоскую, залитую коричневым стеклопластом крышу.
В двух шагах от входа лежали оба разведчика. Один — ничком, широко раскинув руки, второй навзничь, схватившись за горло, словно в последние секунды жизни ему не хватало воздуха. А метрах в пятнадцати, прямо против выхода расположилось здоровенное существо, похожее на огромную шестиметровую зеленую гусеницу. Даже в ярком дневном свете было заметно розоватое свечение, окружавшее это чудовище. И еще подполковник увидел, что с зеленой, морщинистой, покрытой редкими белесыми волосками шкуры на него смотрят большие, карие, совсем человеческие глаза, опушенные густыми ресницами.
«Так вот они какие… Нелюди… Мутанты… Монстры…» — подумал подполковник и его рука непроизвольно потянулась к поясу, к личному излучателю, хотя он уже понимал, что это бесполезно. И словно в ответ на это понимание в его мозгу прозвучало печальное: «Это бесполезно…»
Они долго стояли друг против друга, человек и нечеловеческое, но явно разумное существо, и наконец мутант… монстр… нелюдь — подполковник не знал, как его назвать — начал беззвучный разговор:
«Ты видел предупреждение, которое мы дали в самом начале вашего… штурма?..»
«Видел…» — так же мысленно ответил Штерн.
«Значит, ты знал, что ведешь своих людей на гибель?.. Всех!..»
«Значит, все они… полегли?..» — в свою очередь, спросил подполковник, сам не понимая, зачем он это спрашивает. Он же это знал!..
«Да… и только ты в этом виноват…» — прежним печальным тоном ответил монстр.
«Я выполнял приказ…» — тоскливо подумал подполковник, понимая, что это никак его не оправдывает.
«Да… — повторил мутант. — И те, кто этот приказ отдал, тоже виновны… Но не мне их судить, мне нужно защищать свою… родину!»
Штерн вскинул на чудовище удивленный взгляд:
«Так ты… порождение этого мира?!»
«Все, кто здесь живет, порождение этого мира… и Земли…»
Ответ был совершенно непонятен, и подполковник растерялся.
«Что же теперь будет?..» — подумал он про себя и тут же получил предложение:
«Ты не хочешь посмотреть на своих бойцов?.. На то, что от них осталось…»
«Да, — вскинулся Йозеф Штерн, — конечно…»
«Они лежат там…» — произнес мятежник, и подполковник сразу понял, что тот имеет в виду обрез крыши и то, что открывается за ним. Он шагнул мимо гусеницы, заметив краем глаза, что та не сводит с него своих до странности человеческих глаз. Он прошел к самому парапету и глянул вниз. Там, на голубом стеклопласте мостовой, едва различимые в своих похамелеоньи меняющих цвет скафандрах неподвижно лежали манипулы Старцева и Уотса в почти полных составах. Штерн долго смотрел на них и вдруг понял, что его место там, рядом с ними, рядом с его десантниками, что он не может вот так просто их оставить. И подполковник, внутренне усмехнувшись, легко перепрыгнул через парапет на карниз, на секунду застыл над шестнадцатиэтажной пропастью, а затем… спокойно шагнул вперед.
Уже в полете он подумал, что, возможно, зеленая гусеница сама подсказала ему такой выход, но из-за этого он не становился… неправильным. Штерн вполне мог включить индивидуальный антиграв и «упасть мягко», но он этого не сделал и… лег еще одной, едва различимой фигуркой на голубой стеклопласт мостовой.
Однако нелюдь обманул подполковника — не все его люди погибли. К тому моменту, когда он шагнул в пропасть, навстречу своим бойцам, последний десяток его полукогорты под командой сержанта Хокса еще продолжал выполнять полученный приказ.
Ступени лестницы, про которую говорил Саид, были сварены из толстого металлического прутка и прикреплены прямо к стене, консолью, никаких перил эта лесенка не имела. Десантники спускались растянутой цепочкой совершенно бесшумно. В самом начале спуска они попробовали осмотреть три боковых тоннеля, однако все они оканчивались небольшой пустой комнаткой совершенно непонятного назначения, не имевшей другого выхода. Дальше они проходили эти отверстия в стене шахты не останавливаясь.
Они достигли уже тридцать седьмого подземного уровня, а шахта продолжала уходить в глубь и ее дна не было видно. Именно здесь шедший впереди десантник остановился и принялся внимательно разглядывать вход в очередной тоннель.
Сержант включил модуль связи и негромко поинтересовался:
— Ну, и что там необычного?..
— Здесь свет, сержант… — так же тихо ответил десантник.
— На это действительно стоит посмотреть… — согласился Хокс. — Полезли в эту… норку.
Десятка медленно втянулась в тоннель, вроде бы ничем не отличавшийся от прочих, кроме, пожалуй, длины, но в его глубине виднелась слабая полоска голубоватого сияния. Сержант пробрался в голову отряда и, включив нашлемный фонарь, осмотрелся. Тоннель был круглого сечения, диаметром около четырех метров. Пол тоннеля шириной не больше двух метров был залит темным стеклопластом, местами выщербленным, словно по нему проходила тяжелая гусеничная техника, стены, облицованные светлым стеклопластом, сияли, как будто их только что тщательно промыли.
Сержант переключил фонарь на режим подсветки и не торопясь двинулся вперед. Десантники последовали за ним, сразу же разбившись на двойки Таким образом они прошагали метров пятьсот, голубоватое свечение приблизилось и стало значительно ярче, а у Хокса вдруг появилось впечатление, что этот свет просачивается в… щель под дверью. Приглядываясь к этой светящейся полоске, он не выпускал из поля зрения и окружающую обстановку, а потому сразу же заметил, что стеклопластовая облицовка стен постепенно сменилась сероватым плохо обработанным камнем. Сначала невысокий бордюр из камня появился в самом низу стены, но постепенно он поднимался все выше, словно облицовочный стеклопласт покрывался какой-то болезненной… коркой, и наконец обе стены до самого потолка оказались одетыми в этот камень.
Хокс усмехнулся про себя, заметив через несколько шагов, что каменная отделка становится все неряшливее, камни, ее составляющие, все больше и толще, что из-за этого ширина тоннеля начинает заметно уменьшаться. Однако продвижению десанта это обстоятельство никак не мешало, и метров через сто пятьдесят они наконец действительно уперлись в каменную стену, посреди которой располагалась большая металлическая дверь. Порог у этой двери был сделан почему-то из дерева, и это дерево, избитое и обтертое почти по всей своей длине, плохо примыкало к нижнему обрезу дверного полотна, пропуская в коридор полосу яркого голубоватого света.
К двери была грубо приварена скоба, служившая ручкой, однако, когда Хокс попробовал потянуть дверь за эту скобу, та не поддалась. Сержант обернулся назад и поманил одного из десантников. Когда тот подошел ближе, Хокс негромко приказал:
— Поколдуй-ка с этой дверкой… Что-то она не поддается…
Десантник открыл один из клапанов скафандра, вытащил небольшой прибор с привернутым к нему гибким шлангом и принялся водить наконечником этого шланга по дверному полотну, не отрывая глаз от шкалы прибора. Уже через несколько секунд он тихо доложил:
