стремительно таяли… Но самое главное — над ними висел ужас дознания с пристрастием, а это означало их гибель. Сейчас он даже жалел о том, что разрешил Бамбарею спрятать этот злосчастный меч под днищем своей повозки. Если бы многоликие его не нашли, труппа была бы вне подозрений, и Бамбарею не пришлось бы бежать! Он горестно вздохнул, перевернулся на бок и… И в этот момент дверь его комнаты с грохотом отворилась, отброшенная ударом сапога.
В комнату ворвался совсем молоденький многоликий, черноволосый, широкоскулый, с чуть раскосыми глазами. Дядюшка Прок успел только слегка приподняться на постели, как многоликий заорал:
— Вставай, извержачья морда!!! Пришла пора держать ответ!!!
Дядюшка Прок буквально свалился с постели и вытянулся по стойке «смирно», хотя ноги у него предательски подгибались, а под ложечкой противно тянуло от предчувствия близкой смерти. Но многоликий вдруг отскочил в сторону, к стене, а через порог один за другим шагнули еще трое многоликих. Дядюшка Прок настолько растерялся, что не сразу разглядел необычную одежду одного из них. А когда через секунду ему стало ясно, что вошедший первым одет в белую хламиду, ноги у него подкосились, и он рухнул на колени, согнувшись и стукнувшись лбом в доски пола!
И тут же раздался спокойный, немного насмешливый голос трижды посвященного волхва:
— Встань, изверг, я не собираюсь тебя немедленно уничтожать, хотя есть подозрение, что ты был не до конца откровенен с многогранным Искором!
Дядюшка Прок поднял лицо и сквозь туман, стелившийся у него перед глазами, посмотрел на трижды посвященного. Он не собирался возражать, он сейчас не смог бы сказать вообще ни одного слова. А трижды посвященный тем временем продолжил:
— Сейчас я тебя допрошу, но не так, как это делали те двое многогранных, что искали вашего Бамбарея, и не так, как это сделал Искор. Тебе не будет больно, тебя не будут пытать… Встань!
Последнее словно было произнесено лишь немногим более громко, чем вся остальная речь, но для дядюшки Прока оно прозвучало набатным звоном. Он медленно поднялся с колен и так же медленно выпрямился.
— Смотри сюда!!! — прогрохотало у него в ушах, и из туманной дымки, заполнившей всю комнату, выплыла узкая ладонь с длинными тонкими пальцами — на безымянном пальце тускло посверкивало желтым тонкое кольцо и мерцал крупный зеленый камень. Старый актер еще успел удивиться, что камень обращен к внутренней стороне ладони, а потом реальность перед ним исчезла.
Он начал грезить?.. Нет, он не грезил, он оказался в прошлом… в собственном прошлом, больше года назад. Их повозка остановилась на берегу чистой полноводной реки, вокруг расстилалось бескрайнее море высокой волнующейся травы, и только у самого берега росло несколько деревьев с узкими длинными листьями. Актеры развели костер и поставили на огонь котелок с речной водой, Мармела хлопотала у импровизированного очага, он сам нарезал сушеное мясо и крошил овощи, Элио под присмотром Верозы купалась в реке, а Эрих, как обычно, занимался волами и лошадью самого Прока. И в этот момент из-за прибрежных кустов ракитника вышел высокий широкоплечий юноша. Он подошел ближе, и стало видно, что он еще очень молод, почти мальчик, что на лице у него читается неуверенность, даже страх, и то, как он превозмогает этот страх. И прежде чем он заговорил, в сердце старого Прока шевельнулась любовь к нему. Старый актер первым протянул юноше руку…
Тороп стоял у стены комнаты и широко раскрытыми глазами следил за своим наставником. Он уже давно понял, как ему повезло, что после смерти своего прежнего наставника, трижды посвященного Рыкуна из стаи восточных медведей, он попал к Ратмиру. Именно тогда для него началась настоящая учеба. Вот и сейчас он еще не до конца понимал, что происходит на его глазах, но чувствовал — он видит нечто невозможное. Только что он слышал, как его наставник спокойно, не повышая голоса, приказал старому извергу подняться с колен, и тот выпрямился, а затем Ратмир протянул вперед руку, раскрыл перед лицом изверга ладонь, и в то же мгновение глаза изверга остекленели, он замер, словно окаменев… Но и его наставник замер с закрытыми глазами, и только легкое, едва заметное дрожание ноздрей свидетельствовало о колоссальном напряжении. Несколько минут они стояли так — неподвижно, не глядя друг на друга, а затем…
Ратмир очень быстро и просто ввел старого актера-изверга в гипнотический транс и приказал ему вспомнить то, как и где он встретил Бамбарея. А затем ему оставалось только поддерживать ментальную связь с сознанием испытуемого. Конечно, это требовало определенного напряжения, но на таком расстоянии подобное не представляло для трижды посвященного волхва особой сложности. Словно со стороны он видел, как из высокой волнующейся травы к берегу реки выехала большая прочная повозка, запряженная парой упитанных волов, а рядом с ней покачивался на верховой лошади и сам старый изверг. Как из повозки высыпали три женщины, вернее, старуха, молодая красавица и девочка лет пяти-шести, как принялись они разводить костер и стряпать… А потом началось самое интересное. Из-за прибрежных деревьев вышел совсем молоденький изверг… извержонок… в добротной, прочной одежде и направился к стоянке актеров. Все они повернулись в его сторону, даже малышка, купавшаяся до того в реке. Он приближался к старому актеру, возившемуся с мясом и овощами, но при появлении извержонка отложившему нож и поднявшемуся с песка. Мальчишка подошел ближе… и у Ратмира не осталось сомнений — это был Вотша, повзрослевший, возмужавший, но Вотша!
А затем… Ратмир открыл глаза и глубоко вздохнул. Его рука, протянутая вперед, в сторону старика, упала вдоль тела, и в то же мгновение ноги старого актера подкосились, и он рухнул на пол, глухо ударившись головой о деревянный настил. А трижды посвященный волхв повернулся к Искору и глухо выдохнул непонятные для остальных слова:
— Это был Вотша!
Искор прорычал что-то нечленораздельное, а потом, словно бы через силу, спросил:
— Так что же мне делать теперь?!
Ратмир немного подумал и ответил:
— Мы убедились, что Вотша жив, значит, его можно найти. За насколько дней, прошедших с момента его бегства, он не мог далеко уйти. Но вам, всем троим… лучше вернуться в свои стаи, извержонок вас знает, и, если вы появитесь поблизости, он либо уйдет, либо спрячется.
— Но, может быть, тебе понадобятся помощники?.. — попробовал возразить Искор, однако Ратмир отрицательно покачал головой:
— Если мне понадобятся помощники, я смогу их найти! Уходите!
Это был уже приказ, и Искор покорно опустил голову, повернулся и направился к выходу из комнаты. Уже на пороге его догнал голос Ратмира:
— Всеславу передай, что он не выполнил моего поручения!
Искор на секунду замер в дверном проеме, словно подтверждая, что слышал последние слова волхва, и вышел наружу.
Ратмир повернулся к Торопу и с вымученной улыбкой спросил:
— Ты понял все, что я делал?
— Нет, наставник, — честно признался тот.
— Тогда позже мы поговорим на эту тему, а сейчас возвращаемся во дворец, мне надо отдохнуть до обеда. Подойдите ко мне.
Последняя фраза относилась и к Торопу, и к Хвосту. Оба молодых человека шагнули к Ратмиру, и он, положив тяжелые руки им на плечи, словно бы обрел опору.
Они вышли во двор, и Вран немедленно подвел коней к крыльцу. Спустя полчаса Ратмира ввели в спальню его апартаментов и уложили в постель, Хвост не успел его раздеть, как трижды посвященный волхв провалился в сон!
Однако за пять минут до начала обеда Ратмир вошел в трапезную! Увидев его, правитель Ласта удивленно воскликнул:
— А мне передали, что наш гость устал и вряд ли сможет выйти к столу!
— Нет, — улыбнулся в ответ Ратмир. — Я же обещал тебе, что буду к обеду, а я свои обещания выполняю всегда!
— В таком случае, прошу к столу! — вернул улыбку Ловель.
За обедом у правителя города собралось семь человек. Кроме Ратмира, были все четыре друга Ловеля, а также его отец, вожак стаи западных вепрей, с двумя ближними дружинниками. Разговор за
