да не будет ничего на него возложено. Да будет он в доме у себя один год и да увеселяет жену свою, которую взял, – переведя дыхание, коэн Элицур бен-Аднах продолжал: – Тот, кто боязлив и робок сердцем, пусть возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце…»
Протрубили шофары, войско, сопровождаемое жителями Ерушалаима, прошло через город с севера на юг, вышло через Долинные ворота и направилось в область Макац, а оттуда – на Морской тракт, где к иврим должен был присоединиться союзный отряд филистимских колесниц.
С началом весны все дороги в Эрец-Исраэль буйно заросли травой. Для запряжённых быками подвод обоза с продуктами и оружием оставались проходимыми только два утоптанных тракта: Царский – на восточном берегу реки Иордан и Морской, по которому шло сообщение Египта со странами Арама и с Вавилоном. Назывался тракт Морским, потому что шёл по берегу моря. Самая южная его часть проходила через филистимские города Газу, Атттдод и Ашкелон.
Командующий Бная бен-Иояда ехал впереди войска. Следовавшие за ним видели широкую спину командующего и натянутые, как тетива, сухожилия на его шее. Рядом с Бнаей бен-Иоядой на своих мулах двигались: король Шломо, главный коэн войска, начальники боевых отрядов, королевские советники и писцы.
Строй солдат, обутых для похода в сандалии из бычьей кожи, растянулся по дороге. Замыкали шествие вереница повозок и погоняемое рабами стадо овец. Каждый день оно уменьшалось и каждый день снова пополнялось за счёт местных стад.
Переходы были короткими, на время дневного зноя устраивали длительный отдых в ближайшем лесу или роще. К армейским стоянкам сбегались собаки поживиться тем, что не смогли одолеть солдатские зубы, а ночью к потухшим кострам подкрадывались лисы и мелкие степные волки, чтобы доесть то, что оставили собаки.
В области Макац короля Шломо и армию встретил Бен-Декер, правитель, прославившийся храбростью ещё в армии короля Давида. Обоз пополнился свежей водой, зерном, сушёными фруктами и стадом овец. В сопровождении Бен-Декера Шломо осмотрел городок Гезер, полученный им в приданном дочери фараона Битии. Городок восстанавливался после разгрома, учинённого египтянами. Теперь Гезер обживали иврим с гор Эфраима, сменившие местное кнаанское население.
На рассвете следующего дня иврим вошли в Землю Хефер – область, которой управлял недавно назначенный королём Шломо молодой человек по имени Бен-Хесед. Там их ожидал отряд филистимских колесниц. Он был небольшой, но при полном военном снаряжении и для битвы в поле, и для штурма городских укреплений. Воины в коротких туниках и бронзовых шлемах с перьями, стоя в крепко сколоченных колесницах, приветствовали Шломо и Бнаю бен-Иояду ударами копий о щиты и воинственными криками. Командующий взглядом показал королю на колёса филистимских колесниц, мол, железные – поняли, что воевать придётся не на побережье, а на каменистых полях севера Эрец-Исраэль!
После приёма у Бен-Хеседа войско двинулось дальше по Морскому тракту и на следующий день подошло к границе Земли Хефер. Здесь к нему присоединился большой военный отряд из племени Менаше. Командир преподнёс королю Шломо прекрасную кожаную сбрую, сделанную мастерами племени. Солдаты окружили королевскую колесницу, рассматривая вытесненные на сбруе знаки Зодиака.
Так за пять дней пути войско иврим дошло до города Мегиддо, где Морской тракт заканчивался. На военном совете у командующего Бнаи бен-Иояды было решено продолжать движение на северо-восток, к озеру Киннерет и по его берегу – дальше на север, к взбунтовавшимся городам. Иврим уже знали от пастухов, что в поле перед стенами Хамат-Цовы их ожидает арамейская армия.
У Мегиддо король, военачальники и солдаты принесли в жертву быка, прося Бога послать им военную удачу. В тот же день Шломо попрощался с армией. Он с самого начала собирался дойти с войском только до портового города Дора, где его ждал правитель Авинадав, год назад женившийся на дочери Шломо Тафат, готовящейся теперь стать матерью.
Пока Шломо шёл вместе с армией, он каждый день принимал в своей палатке ивримских правителей. Король был поражён: в дальних областях до сих пор не знали, что у иврим есть Храм в Ерушалаиме, куда нужно паломничать на праздники.
– Откуда нам было знать, – смущённо сказал королю Шломо один из правителей. – Караваны из Ерушалаима через наши земли не проходят, вестников от тебя не было уже несколько лет.
Волна то откатывалась в море, оставляя на песке медузы и раковины, то возвращалась на берег, шепча на всех языках и наречиях мира о бесконечности и непостижимости Божьего творения.
Собеседник Шломо обычно начинал так:
– Я давно хотел познакомиться с потомком славного Давида. Так это тебя, значит, помазали в короли иврим. А теперь ты идёшь в землю арамеев, откуда предок наш Авраам пришёл в Эрец-Исраэль. Зачем ты построил дом Богу?
– Он повелел это сначала моему отцу Давиду, а потом мне, явившись во сне в Гив’оне, – отвечал Шломо и рассказывал, как люди молятся, то есть разговаривают с Богом в Его доме в Ерушалаиме.
В палатке у Шломо бывали и другие гости: шейхи мирных кочевых племён, среди которых попадались и древние роды иврим. Прослышав о появлении короля Шломо в их краях, они приходили познакомиться, приносили подарки, и каждый просил принять в число королевских жён его дочь, а в королевскую армию – сына. Командующий Бная бен-Иояда тоже получал подарки: то дорогой нож, то раба или рабыню.
Король Шломо провёл только один, но очень тёплый вечер в доме дочери Тафат. До родов ей осталось ещё почти два месяца, переносила она своё новое состояние легко и даже старалась помогать мужу в управлении областью Дор, выделенной из надела племени Эфраима. Тафат растрогала отца, сказав, что мечтает о дочери, которая будет похожа на свою бабушку Нааму. А он удивил её, поделившись страхом за сына и за будущее государства, которым будет управлять Рехавам.
Утром следующего дня король Шломо с небольшой свитой отправился обратно в Ерушалаим. Прощаясь, попросил, если родится мальчик, назвать его Давидом и учить не бояться жизни.
– Что ты ему пожелаешь, папа?
– Чтобы его любил Бог, как Он любил Давида.
А к Бнае бен-Иояде приходили военачальники местных племён иврим. Обсуждали достоинства и недостатки разделения Эрец-Исраэль на области.
– Можно ли было менять раздел земли по племенам, установленный нашим судьёй и пророком Иошуа бин-Нуном? – сомневались военачальники.
– Когда я служил в войске Давида и мы разбили филистимлян и дошли до моря, мне один старик из племени Дана рассказал их историю. Даниты были племенем небольшим, зато храбрым, а воины они, как известно, умелые и надёжные. Вот их и подговорил сто лет назад соседний морской народ пойти на Египет. Пошли. Одолели фараона и разграбили его города на побережье. Вернулись с богатой добычей, но многочисленный морской народ не захотел отдать Дану его долю. Начались споры. Даниты обратились за помощью к соседям-иврим из племени Биньямина. Те ответили: «Когда вы на Египет ходили, нас в поход не позвали. Так и нечего теперь звать нас на помощь!» Кончилось тем, что Дан остался без земли и без войска и вынужден был уйти на север и там всё начинать сначала: отвоёвывать землю и заселять её – в общем, совсем не так, как завещал данитам наш судья Иошуа бин-Нун. Теперь представьте, что земля принадлежала бы всем иврим. Тогда никакой морской народ не посмел бы обделить племя Дана. А если бы и обделил, все иврим вместе дали бы ему отпор.
Резона, самозванного царя Хамат-Цовы, известили о выступлении иврим кострами с горных вершин. Он велел пастухам следить за армией короля Шломо на всём её пути и доносить ему, куда и как она движется. Когда королевский отряд, сверкая на солнце бляшками, навешенными на поводья, повернул из Дора обратно в Ерушалаим, соглядатаи в тот же вечер сообщили эту новость царю Резону, и тот, приняв
