Держась за руки, словно маленькие дети, мы выходим из гостиной в холл. Лунный свет мягко разливается по дубовым половицам и лестнице. Мы медленно поднимаемся наверх.
Неужели все произойдет этой ночью? Ему хорошо известно, где находится моя комната. Впрочем, и я знаю, в какой комнате живет он. Мы останавливаемся. Не слышно ни звука — только наше дыхание.
Он поворачивается ко мне, подносит к губам мою руку и нежно целует пальцы. Я касаюсь его лица. Нежность переполняет меня. Нет, это не флирт, это что-то большее. Его доброта, его забота, его неожиданная откровенность так трогают меня! Пожалуй, я смогла бы полюбить его, доверить ему свои чувства и разделить его тревоги и сомнения.
Я готова пойти к нему… Дверь медленно отворяется, и на пороге с горящей свечой в руке появляется Бартон.
— Вели ему уйти на ночь, — шепчу я.
Глава 13 Мистер Николас Конгриванс
— Я был бы счастлив, Каро. Поверьте мне. Но… — Я вновь подношу к губам ее руку и нежно целую. — Спокойной ночи, любовь моя.
Я не могу понять, что заставило меня поступить так. Она была так искренна в своем порыве. Не знаю, что случилось со мной. Необъяснимая нежность к этой женщине переполняет меня. Что же это? Я просто не могу, не имею права воспользоваться ее минутной слабостью. С каких это пор благородство и такт стали иметь значение для меня? Никогда раньше я не испытывал ничего подобного.
Кажется, она не ожидала этого. Она растеряна, смущена, обескуражена, что-то бормочет в ответ и уходит.
Я поворачиваюсь и вхожу в комнату, отталкивая Бартона.
— Что ты все подсматриваешь и подслушиваешь?
Он ставит свечу на камин.
— Я не верю своим глазам, сэр.
— Иди к черту!
Снимаю сюртук и протягиваю ему, но он не двигается с места.
Пожимаю плечами и бросаю сюртук на кровать.
— Вы наконец добились, чего хотели. Она готова была отдаться вам на этой самой лестнице! Она…
— Довольно! Заткнись!
— Вы упустили свой шанс, сэр. Как та лошадь, которая не в силах взять препятствие. Вы похожи на рыбу, выброшенную на берег. Боюсь, теперь вам рассчитывать не на что.
— Бартон! Да заткнешься ты или нет?
— Она сделала из вас… евнуха, сэр.
— Пошел к дьяволу, Бартон!
Мы стоим друг против друга и готовы сцепиться в любую секунду. Он намного тяжелее меня, однако мой удар, несомненно, точнее. Он презрительно ухмыляется:
— Я дерусь только с настоящими мужиками, сэр.
— Вот и хорошо. Убирайся. Можешь считать, что ты уволен.
Я направляюсь к своему секретеру. То, что я собираюсь сделать сейчас, будет воспринято им как унижение. Что ж, поделом! Бросаю ему монету.
— Уверен, это больше, чем ты заработал.
Он стоит не шелохнувшись. Неудивительно. Бартон всегда отличался особым чувством собственного достоинства. Он кланяется и уходит. Черт, я сделал глупость.
Внезапно дверь вновь открывается. Неужели это Кэролайн? Нет, это вернулся Бартон. Он собирается просить у меня прощения?
Не глядя в мою сторону, он проходит в глубь комнаты, берет с подставки парик, прижимает его к груди и вновь уходит, прикрыв за собой дверь. Остаюсь в одиночестве, со своими мыслями. Одиночество как таковое меня не пугает. Меня пугают мои мысли.
Сегодня день премьеры. Уилл бродит по саду в полном одиночестве. Он выглядит очень грустным. Похоже, он не знает, как убить время до начала спектакля. Надо что-то придумать. Представление назначено на семь вечера. Затем нас ожидает бал, после чего зрителей и проголодавшихся актеров накормят.
— Чем ты расстроен, Уилл?
О, да это глаза истинного трагика!
— Мама не разрешает мне пойти на рыбалку с леди Каро. А я хочу! Но они все заняты — и мама, и папа, и миссис Филомена!
— Я с радостью составил бы тебе компанию, Уилл! Но сначала спросим разрешения у твоих родителей!
— Спасибо вам, сэр! Я очень хочу пойти с вами на рыбалку!
Мы отправляемся на поиски его родителей. За кулисами пусто. На сцене лежит недошитое полотно, кто-то оставил без присмотра иголку с ниткой. Мужской сюртук и шейный платок висят на стуле. Раздается знакомый голос.
— Гав!
Джеймс подбегает к своему старшему брату. Они понарошку начинают драться и дурачиться, как и положено детям. За Джеймсом присматривает служанка миссис Линсли, высокая статная женщина. Спрашиваю у нее, как мне найти мистера и миссис Линсли.
— Они наверху, в своих покоях, сэр.
— Наверху?
— Да, сэр, наверху.
— А скоро они спустятся?
— Не могу знать, сэр.
— Понятно. А миссис Гиббоне и мистер Дарроуби?
— Отдыхают перед спектаклем. Они устали, сэр.
— Конечно.
Я цепляю взглядом сброшенный сюртук и платок. Не будь я дураком, мы с Кэролайн тоже могли бы сейчас отдыхать. Нам было бы чем заняться друг с другом. Ни за что не спустились бы так рано вниз!
— Я хотел отправиться с Уиллом удить рыбу. Но без разрешения его родителей я не могу пойти на это.
— Вы так добры, сэр. Я непременно сообщу им.
— Папа и миссис Линсли часто отдыхают после обеда, — радостно заявляет Уилл. — Бабушка и адмирал Райли тоже. Когда люди стареют, они быстро устают.
Я искренне рад, что Линсли помирились. Как же я завидую Дарроуби и миссис Гиббоне! И очень рад за адмирала и его супругу. Что ж, видимо, мне не удастся поговорить с ними. Я собирался защитить честь Кэролайн. Я обещал ей и сделаю это после спектакля.
Уилл проявляет себя настоящим знатоком в рыбацких делах, снастях и провианте. Мы направляемся к дому управляющего и, разумеется, сразу на кухню. Раскрасневшиеся повара, раскаленные добела печи, требуха и овощные обрезки на полу — работа идет полным ходом.
Наконец мы выходим из дому. Какое блаженство! По сравнению с кухней здесь почти прохладно. По крайней мере мы сразу почувствовали разницу.
Набираем червей из компостной кучи и направляемся к озеру. Нам удается найти тенистый берег — тот самый, где мы купались и плавали несколько дней назад.
О чем же я буду говорить с ним? Вряд ли он знает о предстоящем замужестве матери. К моему
