не хватило. Минут десяти точно не хватило. А так — ни количества, ни качества. Откровенно говоря, я не того ждала после его поцелуев. Они были многообещающими!
Мерзкий камень оставил на моем теле большой синяк. Синяк-то, конечно, скоро пройдет. Но вылечится ли мое бедное сердце, неизвестно. Хотя содержанке это, может, и ни к чему.
Мне жаль терять друзей. Никто из них не подаст руки падшей женщине. Отныне я ничего не буду знать о Филомене и ее ребенке, об Уилле, Томе и Фанни. Этой парочке следует пожениться как можно скорее, пока они не нашли повода снова поссориться.
Мы останавливаемся на постоялом дворе почтовой станции. Заметив герб на дверце экипажа, управляющий и слуги спешат нам навстречу и раскланиваются. Признаться, мне это нравится. Они и со мной должны быть вежливыми и предупредительными, ведь я сопровождаю герцога, и то, что я содержанка, у меня на лбу не написано.
Меня проводят в отдельную гостиную. Именно тут выясняется, что моей возможной беременности не суждено состояться. С одной стороны, это хорошо — несколько дней я не увижу герцога в своей спальне. С другой… У меня не будет ребенка от Конгриванса… Я знаю, что должна радоваться этому. Случись иначе, это было бы совершеннейшим ужасом и кошмаром! И все же слезы градом катятся по моим щекам.
Мэри не отходит от меня ни на шаг и выглядит не на шутку встревоженной.
— Я совсем не узнаю вас, миледи.
— У меня болит живот, — всхлипываю я. — Ступай принеси мне бутылку бренди.
Напьюсь и просплю весь оставшийся до Лондона путь. А что? Всю дорогу герцог был занят своей книгой, ни разу даже не взглянул на меня. Не скрою, я несколько уязвлена таким невниманием с его стороны. Он мог хотя бы пофлиртовать со мной! В конце концов, просто поговорить! Я могла бы что-нибудь узнать о его дурацких греческих статуях. Наверное, в будущем мне постоянно придется проявлять интерес к этой теме. Но что же в них такого интересного? У некоторых статуй даже нет рук, а что 'касается мужских фигур, так там вообще смотреть особенно не на что.
Не буду думать о Конгривансе, у которого в отличие от греческих скульптур… Случись нам говорить о такого рода антиквариате, разговор бы вышел презабавный. Надо признаться, мы никогда ни о чем не говорили, всерьез. Это был чистой воды флирт — игра. Мы просто пытались соблазнить друг друга. Все самое интересное так и осталось невысказанным. Я практически ничего не узнала о нем. Почему же мне кажется, что я давно его знаю?
Он задумал соблазнить меня и сделал это мастерски. Хотел развеять свою скуку. Я все время вспоминаю нашу прогулку в лесу, его объятия. Довольно!
Я решительно протягиваю Мэри свой пустой бокал. Мэри фыркает и наполняет его.
— Ему вряд ли понравится, если вы будете пьяной.
— Мы ему не скажем.
— После того как выпьете, вы часто храпите, миледи.
— Ну и врушка же ты!
— Леди, вы уже готовы? Пора отправляться в путь.
Тируэлл стучит в дверь. Мы выходим из комнаты, и он, широко улыбаясь, галантно предлагает мне руку. Сегодня ночью он вряд ли будет улыбаться, когда узнает о моем недомогании. Я почти пьяна. Криво улыбаясь, я принимаю его руку.
От выпитого бренди и мягкого покачивания меня клонит в сон.
— Леди Элмхерст?
Я открываю глаза. Герцог склонился надо мной, он всего в нескольких дюймах.
— Мадам, мы приехали.
— Вы можете называть меня по имени. «Мадам» в нашей с вами ситуации звучит по меньшей мере странно.
— Хорошо, если вы настаиваете, я буду обращаться к вам «Кэролайн».
Теперь я ни на чем не могу настаивать. Я выхожу из экипажа. Мне нездоровится, болит голова. На улице еще довольно светло. Мы остановились возле весьма скромных, но кирпичных домов. В ближайшем из них двери открыты настежь. Мужчина в ливрее и женщина стоят на ступеньках.
Герцог представляет мне чету Тайсонов. Кроме них, в доме никто не живет. Им помогает мальчик, который утром приходит, а вечером уходит. Миссис Тайсон ведет меня и Мэри в дом, что-то бормоча себе под нос о проветренных комнатах и чае.
Мы проходим в небольшую гостиную. Вообще-то дом выглядит гораздо скромнее, чем я ожидала. Несомненно, это только одно из многочисленных владений герцога.
Мэри уходит разбираться с багажом. Миссис Тайсон подает чай, кланяется и закрывает за собой дверь. Впервые мы остаемся с герцогом наедине.
Я разливаю чай, пытаясь найти тему для разговора.
— Дождь закончился, — замечаю я.
— Да, последние дни здесь стоит сухая погода.
Мы снова молчим.
— Мне жаль, ваша светлость, огорчать вас, но несколько дней я не смогу быть вам полезной. Я плохо себя чувствую, — прерываю я тишину.
— Не послать ли за доктором?
Он выглядит не на шутку встревоженным. Очевидно, этот любитель древностей совсем далек от реальной жизни.
— Нет, сэр. Я не больна. Это просто… — я пытаюсь подобрать подходящие слова, — обычное женское недомогание.
— Ах это.
Мне показалось или он действительно вздохнул с облегчением?
— Я приказал подать вам ужин пораньше. Наверное, вы устали и хотите отдохнуть.
Он потирает руки. Этот его характерный жест уже приводит меня в бешенство. После неполного дня общения.
— Как, разве вы не останетесь, ваша светлость?
— Нет, мадам, то есть Кэролайн. У меня неотложное дело в городе, которое требует моего присутствия. Я вернусь через несколько дней, а пока… — Он замечает фортепиано, стоящее на другом конце комнаты. — Я вижу, Бек выполнил мое распоряжение. Надеюсь, оно настроено.
— Вы так добры, сэр.
Я подхожу к фортепиано и нажимаю несколько клавиш.
— Чудесный инструмент! Великолепный!
Надеюсь, это прозвучало искренне.
У окна с видом на сад стоит мольберт с красками, кистями и бумагой. В небольшом шкафу блестят золотые корешки книг. Боже милосердный! Все это напоминает школу для благородных девиц, а не гнездо разврата. Не предполагала, что кроме услуг содержанки от меня потребуют изучения научных трудов и совершенствования своих музыкальных и художественных талантов. Об этом мы не договаривались!
— Большую часть времени я буду в отъезде, и мне не хотелось бы, чтобы вы скучали в одиночестве, — поясняет мой покровитель. — Тут можно гулять и наслаждаться природой.
— Благодарю вас, сэр.
Он очень старается мне угодить, но мысль о том, что совсем скоро выполнять все его желания придется мне, совсем не улучшает моего настроения.
— Ну что ж! — Он ставит чашку на стол. — Лошади ждут! Я дам знать, когда приеду. Если вам что- нибудь понадобится, пошлите за Беком. Тайсоны знают, как его найти.
Он подносит к носу платок и громко сморкается, издавая при этом какие-то странные, попискивающие звуки. Эта его манера тоже меня раздражает.
Он кланяется, я приседаю в реверансе. Перед тем как покинуть комнату, он напоминает мне, что завтра — воскресенье. Это означает, что мне не удастся пропустить церковную службу. Об этом мы с ним тоже не договаривались. Когда же меня, грешницу, оставят в покое? Он ведет себя со мной чрезвычайно предупредительно. Его неловкость и смущение свидетельствуют о том, что раньше у него не было любовниц. Не знаю, с кем и с какой целью он заключил это дурацкое пари. Ясно одно: он почти выиграл его.
